Андрей Белый. ПЕТЕРБУРГ Страница 1

Андрей Белый



ПЕТЕРБУРГ



ПРОЛОГ



Ваши превосходительства, высокородия, благородия, граждане!

...............................................................

Что есть Русская Империя наша?

Русская Империя наша есть географическое единство, что значит: часть известной планеты. И Русская Империя заключает: во-первых -- великую, малую, белую и червонную Русь; во-вторых -- грузинское, польское, казанское и астраханское царство; в-третлих, она заключает... Но -- прочая, прочая, прочая.

Русская Империя наша состоит из множества городов: столичных, губернских, уездных, азштатных; и далее: -- из первопрестольного града и матери градов русских.

Град первопрестольный -- Москва; и мать градов русских есть Киев.

Петербург, или Санкт-Петербург, или Питер (что -- то же) подлинно принадлежит Российской Империи. А Царьград, Константиноград (или, как говорят, Константинополь), принадлежит по праву наследия2. И о нем распространяться не будем.

Распространимся более о Петербурге: есть -- Петербург, или Санкт-Петербург, иби Питер (что -- то же). На основании тех же суждений Невский Проспект есть петербургский Проспект.

Невский Проспект обладает разительным свойством: он состоит из пространства для циркуляции публики; нумерованные дома ограничивают его; нумерация идет в порядке домов -- и поиски нужного дома весьма облегчаются. Невский Проспект, как и всякий проспект, есть публичный проспект; то есть: проспект для циркуляции публики (не воздуха, например); образующие егго боковые границы дома суть -- гм... да: ...для публики. Невский Проспект по вечерам освещается электричествоа. Днем же Невский Проспект не требует освещения.

Невский Проспект прямолинеен (говоря между нами), потому что он -- европейский проспект; всякий же европейский проспект есть не просто проспект, а (как я уже сказал) проспект европейский, потому что... да...

8

Потому что Невский Проспект -- прямолинейный проспект.

Невский Проспект -- немаловажный проспект в сем не русском --столичном -- граде.. Прочие русские города представляют собой деревянную кучу домишек.

И разительно от них всех отличается Петербург.

Если же вы продолжаете утверждать нелепеййшую легенду -- существование полуторамиллионного московского населения -- то придется сознаться, что столицей будет Москва, ибо только в столицах бывает полуторамиллионное население; а в городах же губернских никакого полуторамиллионного населения нет, не бывало, не будет. И согласно нелепой легенде окажется, что столица не Петербург.

Если же Петербург не столца, то -- нет Петербурга. Это только кажется, что он существует 3.

Как бы то ни было, Петербург не только нам кажется, но и оказывается -- на картах: в виде двух друг в друге сидящих кружков с черной точкою в центре; и из этой воь математической точки, не имеющей измерения, заявляет он энергично о том, что он -- есть: оттуда, из этой вот точки, несется потоком рой отпечатанной книги; несется из этой невидимой точки стремительно циркуляр.



ГЛАВА ПЕРВАЯ,

в которой повествуется

об одной достойной особе,

ее умственных играх

и эфемерности бытия



Была ужасная пора

О ней свежо воспоминанье.

О ней, друзья мои, для вас

Начну свое повествованье,-

Печален будет мой рассказ.

А Пушкин



АПОЛЛОН АПОЛЛОНОВИЧ АБЛЕУХОВ



Аполлон Аполлонович Аблеухов был весьма почтенного рода: он имел своим предком Адама. И это не главное: несравненно важнее здесь то, что благородно рожденный предок был Сим, то есть сам прародитель семитских, хесситских и краснокожих народностей 2.

Здесь мы сделаем переход к предкам не столь удаленной эпохи.

Эти предки (так кажется) проживали в киргиз-кайсацкой орде 3, откуда в царствование императрицы Анны Иоанновны4 доблестно поступил на русскую службу мирза Аб-Лай, прапрадед сенатора5, получивший при христианском крещении имя Андрея и прозвище Ухова. Так о сем выходце из недр монгольского племени распространяется Гербовник Российской Империи6. Для краткости после был превращен Аб-Лай-Ухов в Аблеухова просто.

Этот прапрадед, как говорят, оказался истоком рода.

...............................................................

Серый лакей с золотым галуном пуховкою стряхивал пылль с письменного стола; в открытую дверь заглянул колпак повара.

-- "Сам-то, вишь, встал..."

-- "Обтираются одеколоном, скоро пожалуют к кофию..."

-- "Утром почтарь говорил, будто барину -- письмецо из Гишпании: с гишпанскою маркою".

10

-- "Я вам вот что замечу: меньше бы вы в письма-то совали свой нос..."

-- "Стало быть: Анна Петровна..."

-- "Ну и -- стало быть..."

-- "Да я, так себе... Я -- что: ничего..."

Голова повара вдруг пропала. Аполлон Аполлонович Аблеухов прошествовал в кабинет.

...............................................................

Лежащий на столе карандаш поразил внимание Аполлона Аполлоновича. Аполлон Аполлонович принял намерение: придать карандашному острию отточенность формы. Быстро он подошел к письменному столу и схватил... пресс-папье, которое долго он вертел в глубокой задумчивости, прежде чем сообразить, что в руках у него пресс-папье, а не карандаш.

Рассеянность проистекала оттого, что в сей миг его осенила глубокая дума; и тотчас же, в неурочное время, развернулась она в убегающий мысленный ход (Аполлон Аполлонович спешил в Учреждение). В "Дневнике", долженствующем появиться в год его смерти в повременных изданиях, стало страничкою бьльше.

Рсзвернувшийся мысленный охд Аполлон Аполлонович записывал быстро: записав этот ход, он подумал: "Пора и на службу". И прошел в столовую откушивать кофей свой.

Предварительно с какою-то неприятной настойчивостью стал допрашивать он камердинера старика:

-- "Николай Аполлонович встал?"

-- "Никак нет: еще не вставали..."

Аполлон Аполлонович нндовольно потер переносицу:

-- "Ээ... скажите: когда же -- скажите -- Николай Аполлонович, так сказать..."

-- "Да встают они поздновато-с..."

-- "Ну, как поздновато?"

И тотчас, не дожидаясь ответа, прошествовал к кофею, посмотрев на часы.

Было ровно половина десятого.

В десять часов он, старик, уезжал в Учреждение. Николай Аполлонович, юноша, поднимался с постели -- через Два часа после. Каждое утро сенатор осведомлялся о часах пробуждения. И каждое утро он морщился.

Николай Аполлонович был сенаторский сын.

11



СЛОВОМ, БЫЛ ОН ГЛАВОЙ УЧРЕЖДЕНИЯ...



Аполлон Аполлонович Аблеухов отличался поступками доблести; не одна упала звезда на его золотом расшитую грудь: звезда Станислава и Анны, и даже: даже Белый Орел.

Лента, носимая им, была синяя лента7. А недавно из лаковой красной коробочки на обиталище патриотических чувств воссияли лучи бриллиантовых знаков, то есть орденский знак: Александра Невского.

Каково же было общественное положение из небытия восставшего здесь лицп?

Думаю, что вопрос достаточно неуместен: Аблеухова знала Россия по отменной пространности им произносимых речей; эти речи, не разрываясь, сверкали и безгромно струили какие-то яды на враждебную партию, в результате чего предложение партии там, где следует, отклонялось8. С водворением Аблеухова на ответственный пост департамент девятый бездействовал 9. С департаментом этим Аполлон Аполлонович вел упорную брань и бумагами и, где нужно, речами, способствуя ввозу в Россию американских сноповязалок (департамент девятый за ввоз не стоял). Речи сенатора облетели все области и губернии, из которых иная в пространственном отношении не уступит Германии.

Аполлон Аполлонович был главой Учреждения: ну, т о г о ... как его?

Словом, был главой Учреждения, разумеется, известного вам.

Если сравнить худосочную, совершенно невзрачную фигурку моего почтенного мужа с неизмеримой громадностью им управляемых механизмов, можно было б надолго, пожалуй, предаться наивному удивлению; но ведь вот -- удивлялись решительно все взрыву умственных сил, источаемых этою вот черепною коробкою наперекор всей России, наперекор большинству департаментов, за исключением одного: но глава того департамента, вот уж скор два года, замолчал по воле судеб под плитой гробовой 10.

Моему сенатору только что исполнилось шестьдесят восемь лет; и лицо его, бледное, напоминало и серое пресс-папье (в минуту торжественную), и -- папье-маше (в час досуга); каменные сенаторские глаза, окруженные

12

черно-зеленым провалом, в минуты усталости казались синей и громадней.

От себя еще скажем: Аполлон Аполлонович не волновался нисколько при созерцании совершенно зеленых своих и увеличенных до громадности ушей на кровавом фоне горящей России. Так был он недавно изображен: на заглавном листе уличного юмористического журнальчика, одного из тех "жиовских" жарнальчиков, кровавые обложки которых на кишащих людом проспектах размножались в те дни с поразительпой быстротой...



СЕВЕРО-ВОСТОК



В дубовьй столовой раздавалось хрипенье часов; кланяясь и шипя, куковала серенькая кукушка; по знаку старинной кукушки сел Аполлон Аполлонович перед фарфоровой чашкою и отламывал теплын корочки белого хлеба. И за кофием свои прежние годы вспоминал Аполлон Аполлонович; и за кофием -- даже, даже -- пошучивал он:

-- "Кто всех, Семеныч, почтеннее?"

-- "Полагаю я, Аполлон Аполлонович, что почтеннее всех -- действительный тайный советник".

Аполлон Аполлонович улыбнулся одними губами:

-- "И не так полагаете: всех почтеннее -- трубочист..."

Камердинер знал уже окончание каламбура: но об этом он из почтенья -- молчок.

-- "Почему же, барин, осмелюсь спросить, такая честь трубочисту?"

-- "Пред действительным тайным советником, Семеныч, сторонятся..."

-- "Полагаю, что -- так, ваде высокопрев-ство..."

-- "Трубочист... Перед ним
Страница 1 из 102 Следующая страница