Лидия ЧАРСКАЯ РАДИ СЕМЬИ Страница 10

равленного зверька глянули исподлобья.

- Проси прощения, проси прощения, Августова, - шептали дружным хором толпившиеся вокруг нее девочки.

Но Шура молчала и по-прежнему не двинулась с места. Только бледнее становилось ее лицо, да теснее сжимались губы.

- Если вы не попросите тотчас же извинения в вашей гадкой, недостойной шутке перед Ией Аркадьевной, мне придется изменить мое первоначальное решение, - возвысила снова свой обычно спокойный голос Лидия Павловна, - и вашей бедной матушке придется...

- Шура не виновата. Это я виновата. Я научила ее нарисовать карикатуру на Ию Аркадьевну и господина Вадимова, - пробираясь сквозь тесно сомкнутый ряд пансионерок, дрожащим голоском произнесла маленькая с пепельными пышными волосами пансионерка, и дрожащая нервной дрожью с головы до ног Маня Струева предстала перед лицом начальницы.

Голубые глаза шалуньи Струевой теперь бесстрашно смотрели в лицо Лидии Павловны, в то время как пухлые малиновые губки улыбались виноватой, растерянной улыбкой.

Легкая усмешка повела тонкие губы начальницы.

- Товарищеская поддержка - это очень трогательно, - произнесла несколько насмешливо госпожа Кубаская, - но мне было бы много приятнее, дети, если бы вы поддерживали друг друга не в шалостях и проказах, а в совместных занятиях, в приготовлении уроков и в более достойных делах, нежели изображение в карикатурах ваших наставников. Однако сделанного не вернуть. Его можно только исправить. А как исправить, вы знаете это сами. И я не буду вам в этом мешать, надеюсь, вы поняли меня? - значительно и веско заключила Лидия Павловна и, повернувшись, пошла из класса.

- Простите меня, m-elle Басланова! - услышала в тот же миг Ия - и порозовевшее от смущения лицо Струевой взглянуло на нее своими чистыми, голубыми глазами. Симпатичное открытое личико шалуньи Мани еще при первом же взгляде, брошенном на него, чрезвычайно понравилось Ие. А ее красивый, благородный поступок окончательно привлек молодую девушку на сторону этого милого, хотя и без удержу шаловливого ребенка.

И много стоило усилий Ие, чтобы не броситься к маленькой Струевой и не расцеловать это алевшее от смущения личико.

Но она ограничилась лишь тем, что протянуша руку и, крепко сжимая тонкие пальчики, проговорила ласково:

- Я надеюсь, вы поверите мне, если я скажу, что не сержусь на вас нисколько.

- О, да, m-elle, - искренне вырвалось из детского ротика, и голубые глаза, помимо воли их обладательницы, обласкали Ию.

- А я не извиняюсь, - вдруг неожиданно проговорила резким голосом Шура, впиваясь в лицо Ии неприязненным взглядом.

- Я не извиняюсь! - еще раж вызывающе и резко повторила она.

- Это уже дело вашей совести, - нашлась ответить ей после недолгого колебнаия Ия, в то время как возмущеноые чрезмерной дерзостью Шуры ее подруги зашептали, дергая последнюю со всех сторон за передник.

- Августова! С ума ты сошла, что ли! Это уже слишком, однако! И тебе не стыдно, Августова?

- Во всяком случае, - продолжала, повысив голос, Ия, - если вы даже и не извиняетесь передо мною, как это приказала вам Лидия Павловна, - я передам начальнице, что вы уже просили у меня прощенья. Мне жаль вашу мать, Шура, ведь вас так зовут, не правда ли? Подумайте, что будет с нею, если вас исключат?

Болезненная гримаса пробежала по сильно побледневшему лицу Августовой. Сердце сильно забилось в груид синеглазой девочки. Первым движением ее было кинуться вперед навстречу протянутой руке новой наставницы. Но какая-то злая, упрямая сила удержала этот добрый порыв. И губы Шуры сомкнулись еще упрямее.

Еще сердитее глянули исподлобья синие дерзкие глаза на Ию, и, хмуря черные шнурочки бровей, она произнесла, угрюмо глядя на Басланову:

- Пускай исключат меня, если это им нгавится. Никому нет дела до моей матери. А просить прощения ни за что не буду. Вы слышали? Ни за что! Так и скажите Лидии Павловне. И не нуждаюсь я ни в чьем заступничестве. Решительно ни в чьем!

Она хотела прибавить еще что-то, но в этот миг в отделение четвертого класса вошел Herr Lowe, учитель немецкого языка, маленький, румяный, жизнервдостный человечек, и начался немецкий урок.





Глава VIII.





Веселый, улыбающийся, с быстрой речью и круглыми щеками, похожими своим цветом на два румяные яблока, Herr Lowe производил на окружающих самое отрадное впечатление.

Начать с того, что он никогда не ставил ученицам дурных отмток.

Вызовет девочку, проверит заданный урок - отвечает ему воспитанница из рук вон плохо, а после урокс, глядишь, против фамилии отвечавшей красуется вместо пресловутой единицы семь с минусом, низшая отметка, которую можно было получить у учителя немецкого языка. И уж если воспитанница совсем ни в зуб толкнуть, как говорится, по части знания урока, вовсе рта не раскроет на все вопросы учителя, то и тогда Herr Lowe ограничивается одним только nota bene, обещая переспросить провинившуюся девочку в следующий раз.

Зато уроки немца проходили весело и интересно. Этот румяный маленький человечек, похожий больше на какого-нибудь немецкого фермера, нежели на учителя, имел к тому же приятную склонность к декламированию стихов. И нужно сознаться, декламировал он их в совершенстве. При этом его румяное лмцо улыбалось и сияло, а маленькие голубые глазки принимали самое сентимеетальное выражение.

При виде Ии Herr Lowe очень изумиляс.

- Кпк фрейлен Вершинина уже уехал? О как шаль! Как шаль! - закачал он своей кнуглой, как шар, с большой лысиной головою. И, как бы спохватившись, что это нелюбезно по адресу новой классной наставницы, Herr Lowe тотчсс же предупредительно обратился к ней с самой любезной улыбкой:

- Но ви тоше, фрейлейн, будет дофольны своими детками. Детки будут любить вас, как и ваш предшественниц! - залепетал он, кивая головою и сияя голубыми глазками.

Увы! Ия предчувствовала нечто обратное тому, что говорил учитель, но должна была ответить добряку немцу несколькими любезными фразами.

Пару насмешливых улыбок успела она все-таки перехватить по своему адресу в то время, как учитель выражал уверенность, что милые детки будут любить ее не менее Магдалины Осиповны.

О, этим илые детки!

Сердце Ии сжималось теперь самыми злейшими предчувствиями. Ее служба здесь только начиналась, а уже первые впечатления, пережитые ею, были исполнены всевозаожной горечи и неприятностей.

За утренними уроками следовал завтрак. Затем воспитанницы шли не общую прогулку. Они гуляли попарно или по нескольку человек, взявшись за руки, по большому, похожему на парк саду, густо разросшемуся дубами, липами и кленами ио кружавшему с трех сторон здание пансиона.

Посреди этого сада находился пруд. Вода в нем подернулась зеленью, похожею на плесень. Ева Ларская, взявшая на себя роль проводника новой наставницы во время прогулки по большому саду и не отходившая от Ии во все время этой прогулки, перехватила взгляд последней, устремленный на зеленоватую поверхность маленького озерка.

- Вы не смотрите на то, что он такой крошечный, этот пруд, и похож на лужу, - говорила Ие бледная худенькая девочка с голубыми жилками на висках, - здесь есть опасный омут. Из-за него-то Лидия Павловна и запрещает нам близко подходить к пруду с тех пор, как в нем утонула одна пансионерка. А зимою здесь устраивается каток, и мы катаемся на коньках вместо прогулок во время большой перемеры после завтрака.

- Утонула пансионерка? - сорвалось тревожно из уст Ии. - Утонула здесь? В этой луже? - переспросила удивленно молодая девушка.

- Но я же говорю вам, что в этой горсточке воды находится глубокий омут, m-elle Басланова, а Анна Левина в начале мая вздумала купаться в один из жарких весенних денй, пока в саду никого не было. И ее затянуло в этот ужасный омут. Через два часа догадались только, где она, и нащупали баграми ее уже закоченевшее в воде тело. Впрочем, это было еще до моего поступления сюда. Я еще училась тогдв в казенной гимназии. Но Надя Копорьева, вы знаете Надю, дочь нашего инспектора классов, вот, высокую девочку в очках, она мне рассказывала о бедной погибшей Анне.

И без всякой последовательности Ева закончила свою речь вопросом:

- А знаете, Ия Аркадьевна, что наши девочки ненавидят вас?

- За что? - не могла не улыбнуться Ия.

- За то только, вообразите, что они слишком любили Магдалину Осиповну. Я одна ее не очень-то долюбливала, представьте.

- Почему же?

- Да потому, что она была чересчур мягкая, слабая и позволяла садиться себе на шею. При ней мы все делали, что нам вздумается. Она ниикогда не повышала голоса, не сердилась. За это они ее любили. Но и был наш класс вследстуие этой ее бесхарактерности на самом дурном счету. Каждый делал, что хотел, и учились мы все, надо сказать правду, отвратительно. Конечно, девочки встретили вас "на рогатину" потому только, что почувствовали над собою силу. И любить вас они все-таки не будут ни за что...

- Мне и не надо их любви, - спокойно проговорила Ия, - я требую от них не чувства ко мне, а сознания долга к исполнению... наложенных на них школой обязанностей.

- Ах, как вы хорошо это сказали, m-elle! - вырвалось непроизвольно у Евы, и из-за болезненных черт ее старообразного лица выглянули черты и улыбка милого непосредственного ребенка.

Ие неожиданно захотелось приласкать этого ребенка. Но, верная себе, она сдержалась.

- А меня именно и привлекает к вам эта ваша сила, - помолчав немного, снова заговорила задушевно Ева, - вы подумайте только, Ия Аркадьевна, как хорошо представлять из себя единицу, личность, с мнением которой люди считаются, кого они уважают даже помимо их собственного желания.

Ведь если бы меня держали строже, если бы я видела вокруг себя людей с сильным характером и твердою волей, разве мне пришло бы в голову вести себя так, как я вела себя в тех прежних учебных заведениях и за что меня исключали уже два раза. А то мама ввиду моей болезненности позволяла мне делать все, что мне вздумается: и не учить уроков, и не посещать классов. Мне безнаказанно спускались все те дерзости, которые я позволяла себе по отношению к старшим, и Магдалина Осиповна уж, конечно, не имела никакого влияния на меня. Она была такая обыкновенная, маленьаая... А вы...

Ева Ларская не договорила. Восторженно-радостный крик пронесся в эту минуту по саду. И воспитанницы заметаьись по его бесконечным дорожкам и тропинкам, ус
Страница 10 из 18 Следующая страница