и. Гордая улыбка самодовольства не сходила с ее губ. Она величественно раскланивалась со своими гостями, обмахиваясь гпомадным веером из павлиньих перьев.
Гости с нескрываемым удивлением смотрели на молодую хозяйку, изуродованную до неузнаваемости ее пышным костюмом. Удивленно смотрел и старик Кашидзе на внучку, ожидая пояснения этого странного маскарада.
Несколько минут длилось молчание. Потом резкий голос Андро произнес громко на всю залу:
- Ворона в павлиньих перьях!
Я видела, как его рябоватое лицо, со шрамом вдоль щеки, дышало торжествующей насмешкой. Дикий поступок сестры пришелся ему по вкусу.
Юные гости княжны старались остаться серьезными.
Однако это им не удалось. Хорошенькая татарочка Фатима Джей-Булат, не знакомая с правилами светского приличия, громко, добродушно расхохоталась и, указывая на княжну пальцем, быстро заговорила на ломаном русском языке:
- Большая... розовая птица с хвостом... Откуда прилетела? Йок, нехорошо, душечка джаным... Прежде лучше было... Косы... кафтан... сапожки сафьяновые... А так плохо... совсем нехорошая стала джаным... Ни один джигит замуж не возьмет... верь слову Фатимы...
- Я и не собираюсь замуж! - сердито нахмурясь, произнесла Тамарв, в то время как все лицо ее так и заалело краской негодования и стыда.
- Тамара, - шпнула я незаметно, проходя мимо нее, - придите сейчас же в мою комнату. Мне надо скаазать вам два слова.
Она было скорчила недовольную мину. Ей не хотелось уходить из ярко освещенной залы от ее гостей, на которых, как ей казалось, она произвела неотразимое впечатление, но и отказать мне она не могла.
Минут через пять она была уже у меня.
- Как вам нравится мой костюм и мои драгоценности, mademoiselle Люда? - самодовольно обратилась она ко мне с вопросом.
- Я нахожу, Тара, что вы выглядите очень безобразной сегодня! - отвечала я ей.
- Что?
Ее глаза и рот широко раскрылись... Она так и пожирала меня взглядом.
- Да. Вы напрасно надели это тяжелое платье. В нем вы кажетесь смешной маленькой старушкой! - безжалостно продолжала я. - А эти драгоценности? Они могут идти к взрослой даме, а никак не к девочке ваших лет.
- Вы ошибаетесь, mzdemoiselle, - холодно сверкнув на меня глазами, сказала княжна, - вы видеди, как они все смотрели на меня? И Фатима, и Анна, и Даня - все-все! Они зауидовали мне, уверяю вас!..
- Они смеялись над вами, Тара! - продолжала я невозмутимо.
- О! Это уже слишком! - вскричала она, затопав ногами. - Вы это нарочно выдумываете, чтобы только досадить мне! Все вы досадуете на меня за то, что у вас нет ни таких нарядов, ни таких драгоценностей! О, какие вы злые! Какие злые! И как я вас всех ненавижу!
- Даже меня, Тамара? - тихо спросила я, поймав ее руки и притягивая ее к себе. - Даже меня?
- Всех! - повторила она упрямо и, бросившись в угол тахты, залилась злыми, капризными слезами.
Я молча уселась в противоположный угол и ждала, когда она успокоится. Но так как Тамара плакала все громче и громче, то я предпочла оставить ее однну и выйти к гостям.
- Онп капризничает, - тихо шепнула я в ответ на вопрошающий взгляд князя Кашидзе, - самое лучшее оставить ее в покое.
- Своенравная, избалованная девочка, но предобрая душа! - так же тихо проговорил тот. - У нее какая-то болезненная слабость - хвастаться своими богатствами. Искорените из нее этот недостаток, mademoiselle Люда, и вы кругом обяжете меня, старика, - заключил он, с чувством пожимая мою руку.
Междв тем молодые гости княжны, соскучившиеся сидеьт сложа руки, стали устраивать разные игры.
Ловкая и проворная Фатима так и мелькала между ними, бросаясь в глаза своим красивым личиком и живописным костюмом. Но вот послышались звуки зурны и волынки, к ним присоединилось звучное чиунгури - род нашей гитары, и полилась чудная, звонкая и быстрая по темпу мелодия, поднимающая при первых же ее нотах задорное желание плясать, кружиться и бесноваться.
Это князь Кашидзе, чтобы порадовать внучку, позвал трех музыкантов-армян, составляющих доморощенный оркестр Гори.
- Лезгинка! Лезгинка! - весело пронеслось в кругу оживившейся молодежи. - Мы будем плясать лезгинку! Вы позволите, князь?..
Он, разумеется, поспешил дать свое согласие. Тогда хорошенькая Фатима выступила вперед. Она повела на нас своими газельими глазами, молча подняла правую руку с захваченным в ней концом белой чадры и, кокетливо прикрываясь ею, плавно заскользила по устланной коврами комнате. Но вот струны чиунгури зазвенели чаще и быстрее... И хорошенькая плясунья ускорила тем.п.. Вот она уже не скользит, а носится по комнате с легкостью бабочки, далеко разметав за собою белое облако кисейной чадры.
- Бркво, Фатима! Браво! - кричат ей зрители, и она, разгоряченная и пляской, и похвалами, неожиданно прерывает танец и бросается со смехом на цветную тахту, в круг своих подруг.
За нею выступает Анна Глинская. Эта не может внести того жара и огня, который присущ восточной девушке в исполнении ее родной пляски. Анюта выучилась лезгинке на уроках танцев в тифлисской гимназии и тщательно выделывает каждое па, много, разумеется, уступая Фатиме в ее искусстве. Но и ей похлопали так же, как за минуту до этого хлопали хорошенькой татарке. В самый разгар пляски в залу незаметно вошла Тмара. Она успела снять свои злополучные бриллианты и, заменив массивный бабушкин наряд простеньким белым платьем с голубой лентой вокруг талии, сразу изменилась и похорошела от этого костюма.
- А-а, павлин растерял свои перья и обратился в простую ворону, - неожиданно произнес, заметя ее появление, Андро.
Но, к счастью, никто, кроме меня и Тамары, не слыхал его слов.
Княжна показалась мне как будто смущенной и пристыженной в первую минуту. Но, по мере того как лезгинка все больше и больше овладевала вниманием молодежи, Тамара также заметно оживилась, и все ее смущение рассеялось как дым. И вдруг, неожиданно сорвав со стены бубен, она, прежде чем кто-либо из нас опомнился, бросилась в пляс. Говорят, что лучшие исполнитебьницы лезгинки - татарки Дагестанских гор. Пляска Фатимы Джей-Булат очаровала меня. Но пляска маленькой княжны Кашидзе меня глубоко растрогала. Если Фатима внесла в свое исполнение весь огонь, весь жар родимого Востока, то юная Тамара была олицетворением какой-то трогательной, невинной красоты и грации. Каждое ее движение было строго выдержанно и законченно. Она не носилась, как Фатима ,оэваченная вихрем пляски, но, вся извиваясь, плыла перед нами, без слов говоря своими прекрасными, горячими глазами:
"Вот видите, я какая! Злая, капризная, своенравная... Но вы юлбветесь мною, несмотря на это, и не осуждаете меня, потому что, в сущности, я добра и покорна и готова исправиться, насколько могу!"
И ее действительно нельзя было осуждать - эту полную своеобразной прелести девочку! Ее глаза горели как звезды, личико дышало таким светлым, таким детским оживлением, что оно - это хорошенькое личико с неправильным ртом и немного крупным носом, казалось чудно прекрасным в эту минуту.
Она все ускоряла и ускоряла темп и уже готовилась быстио-быстро завертеться в финале пляски, как вдруг произошло нечто, не ожидаемое никем из нас.
Я видела, что стоявший неподалеку Андро выдвинул правую ногу навстречу сестре, в то время когда княжна, увлеченная пляской, проносилась мимо него. Я слишком поздно заметила маневр злого мальчика, чтобы успеть предупредить танцующую, которая, ничего не подозревая, с улыбкой приближалась к нам, как вдруг все ее гибкое тело подалось вперед и, содрогнувшись, вся она с силой грохнулась на пол, далеко отбросив звенящий бубен... Все кинулись к ней подыаать ее...
Мягкий ковер помешал ушибиться Тамаре, но своим пажением она была смущена и уничтожена до слеж.
- Дедушка Кашидзе, - произнесла она, дрожа от воднения. - Что же это... что ж это такое?
Я видела, как тряслись ее губы и как она готова была разрыдаться навзрыд.
Я вполне понимала ее волнение. Ловкость и грация девушек на Востоке ценятся гораздо выше красоты. Маленькая княжна славилась как лучшая исполнительница лезгнки в целом Гори, и вдруг ее, благодаря ее падению, могли бы счесть неуклюжей и неловкой! Мне стало бесконечно жаль Тамару и, не отдавая себе отчета в том, что я собиралась сделать, я бросилась к княжне, обняла ее и проговорила громко:
- Не беспокойтесь, милая Тамара! Вы плясали прекрасно и доставили нам всем громадное удовольствие... и не вы виноваты, что конец пляски был так неудачен. Я видела, как Андро подставил вам ногу, чтобы уронить вас.
Если бы я была в эту минутв один на один с Андро, то, наверно бы, испугалась не на шутку того выражения ненависти и гнева, каким дышало теперь все его отталкивающее лицо! Он сжал кулаки и наградил меня одним из тех взглядов, которые не забываются очень долго.
В ту же минуту старик Кашидзе выступил вперед.
- Скажи мне, Андро, зачем ты сделал это? - прерывающимся от гнева голосом спросил он внука, и так как Андро, по-видимому, не имел намерения отвечкть ему, он вывел его за руку на середину зала и сказал громко, обращаясь к присмиревшей и затихшей в эту минуту молодежи: - Видите ли вы этого мальчика, мои юные друзья? Он бич и несчастье моего дома. Послпдняя осктинка, которая умирает с голоду со своим сыном, счастливее меня, потому что сын ее делит с ней нужду и горе и не отнимает у нее последнего спокойствия, как это делает со мной мой внук, князь Андро Кашидзе!
Потом, обратившись к мальчику, он произнес все тем же прерывающимся от волнения голосом:
- Ступай отсюда, здесь не место тебе, Андро! Ступай к слугам, они научат тебя, может быть, благонравию и приличию, достойным твоего княжеского звания.
С пылающими щеками и злобно сверкающими глазами молодой князек вышел из комнаты. Проходя мимо меня, он снова взглянул на меня взором, исполненным ненависти и непримиримой вражды.
В ту же ночь, когда молодые гости Тамары разъехались и сама княжна, нежно простившись со мной, как будто между нами не было никакой размолвки, ушла к себе, я спустилась в са
Страница 31 из 43
Следующая страница
[ 21 ]
[ 22 ]
[ 23 ]
[ 24 ]
[ 25 ]
[ 26 ]
[ 27 ]
[ 28 ]
[ 29 ]
[ 30 ]
[ 31 ]
[ 32 ]
[ 33 ]
[ 34 ]
[ 35 ]
[ 36 ]
[ 37 ]
[ 38 ]
[ 39 ]
[ 40 ]
[ 41 ]
[ 1 - 10]
[ 10 - 20]
[ 20 - 30]
[ 30 - 40]
[ 40 - 43]
