Лидия Алексеевна Чарская Люда Влассовская Страница 32

д подышать ночной прохладой. Чудная, ароматная ночь повисла над Гори. Сладкий запах роз, которых росло бесчисленное множество в саду Кашидзе, стоял в воздухе пряной волной. Где-то близко-близко в кустах послышалась соловьиная трель... Я закрыла глаза, и мне живо представилась моя родная Украина с ее беленькими хатками и вишневыми садами... И там также пахло розами и звенели соловьиные трели... Знакомое, щемящее чувство тоски сковало мне душу... Неясные милые образы выплывали, казалсь, из тумана и нежно обрисовывались на фоне горийской ночи...

Я уже ощущала близость милых призраков... Я видела в лунном сиянии милый облик той, которую потеряла. Моя мать улыбалась мне так живов моем воображении, что я едва верила, что это были только грезы, а не действительность... Вот выделяется в темнееющей дали маленький призрак моего брата. Какое трогательно-грустное личико, какая кроткая беспомощность во взгляде!.. А за ними высится стройный и прекрасный силуэт, с глазами, полными тоски и грусти, моей незабвенной, милой княжны!..

Я упала на траву, не в силах будучи пережить печальный рой моих воспоминаний, и громкое рыдание, вырвавшееся из моей груди, нарушило безмолвие южной ночи.

Внезапный хохот, прозвучаший громко и резко над моим ухом, сразу отрезвил меня. Я быстро вскочила на ноги, трепещущая и перепуганная насмерть.

Предо мной был Андро. Он стоял, безобразный и торжестуующий, в двух шагах от меня, скрестив на груди свои длиеные, худые руки, и смеялся.

- Зачем вы здесь? Что вы делаете, Андро? - вскричала я, инстинктивно отступая от него.

- Радуюсь, - ответил он кратко и снова залился своим резким, грубым хохотом.

Так, среди ночного полумрака, едва освещенный сиянием месяца, он казался мне каким-то исчадием ада.

- Чему же вы радуетесь, Андро? - насколько можно спокойнее спросила я его.

- О, многому! - вскричал он, бешено сверкнув на меня глазами. - И тому, что вы так горько плакали сейчас, и тому, что вы боитесь меня! Вы не будете отрицать, конечно, что вы меня боитесь!.. Не правда ли?

- Почемц вы так думаете, Андро? - произнесла я как можно насмешливее и веселее.

- Потому, что вы виноваты предо мной. Вы обидели меня и знаете, что князь Андро не прощает обиды никому!

- Что же сделает со мною князь Андро? - усмехнулась я. - Поразит меня своим игрушечным кинжалом в виду дедушкиного дома? Так, что ли?

- Не смейте смеяться, не смейте! - вскричал он, злобно топнув ногой. - Я ненавижу вас, потому что вы выдали меня сегодня! Зачем вы это сделали?

- Я не могла поступить иначе, Андро! - произнесла я убежденно. - Я была только справедлива.

- О, как я ненавижу вас за эту вашу справедливость! - прошипел он злобно. - Сегодня слуги хохотали надо мной, в то время как вы веселились и ухинали с гостями! Они смеялись над моим позором и унижали меня! И старая ведьма Барбале больше других! Я бы убил их всех, если б знал, что не понесу за эток ары! Как бы я хотел быть горным душманом, чтобы замучить вас до полусмерти, вас и мою сестричку Тамару! Она и вы - причина всех моих несчастпй!.. Она зло всей моей жизни... Слышите? Вы обе, и она, и вы, враги мои и рано или поздно я разделаюсь с обеими вами!

- Я не боюсь ввших угроз, Андро, вы видите, я смеюсь над ними! - произнесла я со спокойной улыбкой.

- Смеется хорошо тот, кто смеется последним! - в бешеном неистовстве вскричал мальчик и, прежде чем я успела ответить ему, исчез в сумраке ночи.

Я медленно побрела в дом. Войдя в мою комнату, я остановилась в изумлении на пороге.

На моей постели, зарывшись в одеяло и свернувшись калачиком, лежала княжна Тамара.

- О, как вы долго не шли, mademoiselle Люда, - вскричалм девочка, - я совсем заждалась вас...

- Отчего вы не у себя, дитя? - спросила я ее серьезно.

- Потому что хотела быть у вас, mademoiselle, - засмеялась она, прыгнув мне на шею.

Но вмиг смех ее оборвался, и, виновато глядя на меня своими громадными глазами, она прошептала:

- Вы не сердитесь на меня больше? Вы простили меня, не правда ли?

- За что, моя дикарочка?

- За прабабушкино платье и родовые драгоценности! Но мне так хотелось показаться моис гостям во всей пышности и блеске рода Кашидзе! - заключила она как бы в свое оправдание.

- И вы видели, конечно, что только насмешили их! - улыбнулась я девочке.

- О да, я увидела это сразу, mademoiselle Люда, но из гордости не хотела сознаться в том и когда вы стали уговаривать меня, то наговорила вам еще так много неприятного!.. Простите ли вы меня, душечка?

- Я уже простила вас, Тамара!

- Тебя! - поправила она умоляюще. - О, говорите мне "ты", mademoiselle Люда, - нежно зазвучал ее милый голосок самыми бархатными нотками, - говорите мне "ты", если любите меня, если находите меня достойной. Помните, вы в первый же день вашего приезда сказали, что надо заслужить вашу любовь... Я так старалась сделать это, но я слишком еще глупа... - со смешной гримаской протянула она.

- Напротив! Ты уже сделала это! Я люблю тебя! Очень люблю, моя Тамара! - успокоила я девочку.

Она взвизгнула на всю комнату и, по своему обыкновению подпрыгнув с постели, повисла у меня на шее.

- Вы любите меня! Вы любите меня! - повторяла она восторженно. - А вы не лжете, mademoiselle Люда?

- Я никогда не лгу, Тамара, - отвечала я серьезно и, в доказательство моих слов, крепко поцеловала ее чернокудрую головку.

С минуту Тамара пролежала тихо на моей постели, но потом, когда я разделась в свою очередь и легла подле нее, она лукаво придурилась и проговорила:

- А кто лучше всех плясал сегодня лезгинку?

- Ты, Тамара! - ответила я, не задумсвшиись ни на минуту.

- А Андро-то как бесился! - продолжала она с жаром. - Ах, mademoiselle Люда, как он зол на вас, мне говорила Барбале! Знаете ли, что он сказал про вас Барбале?

- Нет, не знаю, Тамара!

- Он сказал в кухне при всех слугах: "Я сделаю то, что эта нищая гувернантка долго будет меня помнить"... И он способен на всякую гадость, mademoiselle Люда! Берегитесь его!

Я сказала ей, что не боюсь Андро, и передала все, что произошло со мной в саду. Она слушала меня с большим вниманием, покачивая своей хорошенькой головкой, потом снова спросила:

- Зачем вы ходили в сад, mademoiselle Люда?

- Я ходила туда, чтобы на свободе подумать о тех, кого я люблю и кого уже нет со мной!

- Вы говорите о вашей матери, mademoiselle?

- Да, Тамара, и о покойном брате, и о твоей кузине Джавахе, которая была моим лучшим другом.

- Кузина Джаваха... - произнесла Тамара мечтательно. - Барбале говорит, что она была красавица и по смелости и живости настоящий маленький джигит. Правда ли это?

- Правда, Тамара! - произнесла я с грустью. - Таких людей, как княжна Нина, очень мало на свете.

- О, как бы я хотела походить на нее! - вырвалось искренно из груди девочки. - Покажите мне ее портрет еще раз, mademoiselle Люда!

Я исполнила желание княжны и, сняв с шеи медальон с изображением маленькой грузинки в костюме горца, подала ей.

Она долго смотрела на изображение кузины, потом произнесла не по-детски серьезно:

- Вы правы, в ней есть что-то особенное. Такие люди созданы для того, чтобы ран умереть, не правда ли, madempiselle Люда? - И не дожидаясь моего ответа, она прибавила грустно: - А такие, как мы с Андро, злые и нехорошие, живут очень долго и много горя причиняют другим...

Мне стало бесконечно жаль ее - эту глубоко каявшуюся в своих проступках девочку. Я взяла из ее рук медальон с портретом Нины, взглянула еще раз на милый образ дорогой подруги детства и, положив его на ночной столик подле постели, занялась исключительно моим юным другом.

Я говорила Тамаре о том, что вовсе не трудно исправляться в таком раннем возрасое, как ее, и что она со дня моего приезда уже заметно переменилась к лучшему на рпдость дедашки Кашидзе. Она слушала меня с жадным вниманием. Потом глазки ее стали слипаться мало-помалу, и, уронив мне на грудь свою чернокудрую головку, она уснула крепким, безмятежным и сладким сном...



ГЛАВА VII



Ночное посещение



В эту ночь удушливый воздух Кавказа был особенно насыщен электричеством. В природе ожидалась гроза. Я сквозь сон слышала приближение ее в отдаленных громовых раскатах, надвигающихся со стороны гор. Розы, растущие под окном, пахли в эту ночь нестерпимо сильно.

Я спала и не спала в одно и то же время. Мои глаза были закрыты, и я не могла шевельнуть ни одним членом, окованным какой-то ленивой истомой... Казалось, предгрозовое тяжелое состояние природы распространилось и на меня. Усталый мозг плохо работал. Действительность казалась мне грезой, греэы - действительностью. С чувством тяжелой полудремы лежала я подле мирно спавшей княжны Тамары.

Вдруг я услышала, как дверь моей спальни тихо скрипнула и отворилась ... Я открыла глаза... Какая-то темная фигура неслышно скользнула в комнат и прямо направиьась ко мне... Мне хотелось крикнуть... но то же чувство тяжелого оцепенения сковало мой язык... Между тем белая фигура, окутанная с головой во что-то темное вроде татарской чадры, подошла вплотную к моей постели, с минуту прислушиваясь к дыханию спящей княжны, потом ее рука отделилась в темноте и стала шарить на ночном столике около постели. Сквозь неплотно сомкнутые веки я увидела, как вслед за этим темная фигура стала так же тихо удаляться, как и вошла.

В ту же минуту молния ярко осветила комнату, и в удалявшейся фигуре я узнала моего врага, князя Андро Кашидзе. "Андро, стойте!" - хотела крикнуть я, но страшный удар грома разразился над крышей и потряс старый дом до самого основания.

Белая фигура исчезла за дверью, прежде чем я успела произнести хоть слово.

Гроза разразилась со страшной силой. Вихрь ломал и гнул деревья тополе и каштанов в саду. Могучие старые чинары жалобно стонали, пригнутые им чуть ли не до самой земли.

Княжна Тамара проснулась от второго, еще более сильного удара грома и бросилась ко мне, как бы ища защиты.

- О, я боюсь! Мне
Страница 32 из 43 Следующая страница