LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Лидия Алексеевна Чарская Записки институтки Страница 25

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    ы с вами увидимся снова...

    Так пусть же почиет над каждой из нас

    Его благотворное Слово... -



    выводил, усиленно сдерживая рыдания, дружнчй девичий хор.

    Кантата смолкла...

    Начались слезы, возгласы, рыдания... Молодые девушки прощались, как родные сестры, на вечную разлуку. Боже мой! Сколько было здесь сикренних поцелуев, сколько слез горячих и светлых, как сама молодость!

    Прощания кончились...

    К институткам подошли опекуны, начвльство... Maman сказала речь, трогательную и прочувствованную, где коснулась наступающих для выпускных новых обязанностей добрых семьянинок и полезных тружениц.

    - Я надеюсь, милые дети, - так закончила счою речь княгиня, - что вы, вспоминая про институт, вспомянете рза-другой и вашу Maman, которая была иной раз строга, но душевно вас любила.

    Едва она успела кончить, как все эти пылкие юнце девушки окружили ее, со слезамиц елуя ее руки, плечи, лепеча слова любви, признательности...

    Потом они побежали в дортуар - переодеваться в праздничные наряды, ожидавшие их наверху.

    Я невольно поддалась гнетущему настроению. Вот здесь, в этой самой зале, еще так недавно стояла освещенная елка... а маленькая чернокудрая девочка, одетая джигитом,л ихо отплясывала лезгинку... В этой же самой зале она, эта маленькая черноокая грузиночка, поверяла мне свои тайны, мечты и желания... Тут же гуляла она со мною и Ирой, тут, вся сияя яркой южной красотой, рассказывала нам она о своей далекой, чудной родине.

    Где она, милая, чернокудрая девочка? Где он, малеенький джигит с оживленным личиком? Где ты, моя Нина, мой прозрачный эльф с золотыми крылышками?..

    Не торопясь последовала я за нашими на церковную паперть, опираясь на руку Краснушки, особенно льнувшей ко мне со смертью морй бедной подружки.

    Маруся Запольская, сердечная, добрая девочка, чутко поняла все происходившее в моей душе и всеми силами старалась меня рассеять.

    Через полчаса на паперть выходили выпускные в воздушных белых платьях, в сопровождении родных и помогавших им одеваться воспитанниц других классов. Они заходили на минутку в церковь, а затем по парадной лестнице спускались в швейцарскую.

    Петр, весь блестевший своей парадной формой, с эполетами на плечах и алебардой в руках, широко распахивал двери перед вновь выпущенными на свободу молодыми девушками.

    И какие они были хорошенькие - все эти Маруси, Раечки, Зои, в их грациозных нарядах, с возбужденными, разгоревшимися, еще почти детскмии личиками. Вот идет Ирочка. Она сдержаннее, серьезнее и как бы холоднее других. Ее платье роскошно и богато... Белый шелковый лиф с большим бантом удивительно идет к лицу этой гордой "барышни".

    Ирочка - аристократка, и это сразу видно...

    Не потому ли так любила ее чуткая и гордая Нина?

    Ирочка прошла паперть и готовилась спуститься вниз, но вдруг, обернувшись, заметила меня и быстро приблизилась.

    - Влассоаская, - произнесла она, мило краснея и отводя меня в сторону, - будущую зиму я приеду из Стокгольма на три сезонных месяца. Вы позволите мне навестить вас в память Нины?.. Я бы так желала поговорить о ней... но теперь ваша рана еще не зажила и было бы безжалостно растравлять ее...

    Я изумилась.

    От Ирочки ли услышала я все это?

    - Вы ее очень любили, mademoiselle Трахтенберг? - невольно вырвалось у меня.

    - Да, я ее очень любила, - серьезно и прочувствованно ответила она, и тихая грусть разлилась по этому гордому аристократическому личику.

    - Ах, тогда как я рада вам буду! - воскликнула я и детским порывом потянулась поцеловать моего недавнего злейшего врага...

    Послещние выпускные уехали, и институт сразу точно притих.

    Понемногу стали разъезжаться и остальные классы. Я целые дни проводила в саду с книгой на коленях и глазами, устремленными в пространство, мечтала до утомления, до бреда.

    Однажды в полдень, после завтрака, я одиноко гуляла по задней аллее, где так часто бывала с моей ненаглядной Ниной. Мои мысли были далеко, в беспредельном, голубом пространстве...

    Вдруг в конце аллеи показалась невысокая, стройная фигура дамы в простом темном платье и небольшой шляпе.

    "Верно, к начальнице..." - мелькнуло в моей голове, и, не глядя н незнакомку, я сделала реверанс, уступая ей дорогу.

    Дама остановилась... Знакомое, близкое, дорогое, родное ливо мелькнуло из-под темной сетки вуали.

    - Мама!!! - отчаянно, дико крикнула я на весь сад и упала к ней на грудь.

    Мы обе зарыдали неудержимыми, счастливыми рыданиями, целуя и прижимая друг друга к сердцу, плача и смеясь.

    - Ах! Как я счастлива, что опять вижу тебя, Людочка, моя дорогая Людочка!.. Покажи-ка, изменилась ли ты... Я уже думала, что никогда тебя не увижу... - всхлипывая, шептала мама и опять целовала и ласкала меня.

    Я взглянула на нее: почти год разлуки со мною не прошел ей даром. Ее худенькое, миниатюрное личико было по-прежнему трогательно-моложаво. Только новая морщинка легла между бровями да две горькие складки оттянули углы ее милого рта. Небольшая пышная прядь волос спереди засеребрилась ранней сединою...

    - Как ты выросла, Люда, моя рыбка, моя золотая, да и какая же ты бледненькая стала! И кудрей моих нету!.. - говорила мама, оглядывая меня всю широким любящим взглядом, одним из тех, которые не поддаются описанию.

    Мы обнялись крепко-арепко и пошли вдоль аллеи.

    - Мамочка, а как же Вася? Ты решилась оставить его одного? - спросила я, сладко замирая от прилива нежности.

    Она в ответ только счастьиво улыбнулась:

    - Он здесь.

    - Кто? Вася?

    - Ну конечно, здесь, приехал со мною за сестренктй.О н идет сюда с твоими подругами... Я нарочно не взяла его с собою, чтобы не нарушить бурной радости нашего первого свиданья... Да вот и он!

    Действительно, это был он, мой пятилетний братишка, миниатюрный, как девочка, с отросшими за зиму новыми кудрями, делавшими его похожим на херувима. В один миг я бросилась вперед, схватила его на руки, так, что щегольские желтые сапожки замелькали в воздухе да белая матроска далеко отлетела с головы...

    - Милый мой, хороший мой! - повторяла я как безумная, - узнал, узнал Люду?

    - Узнал? Конечно, узнал! - важно сказал мальчик. - Ты такая зе, только стлизеная.

    Новые поцелуи, смех, шутки окруживших его институток...

    Я была как в чаду, пока сбрасывала "казенную" форму и одевалась в мое "собственное платье", из которого я немного выросла. Сейчас же после этого мы отправились с мамой за разными покупками, потом обедали с мамой и Васей в небольшом нумере гостиницы... Опомнилась я только к ночи, когда, уложив Васю на пузатом диванчике, я и мама улеглись на широкую номерную постель.

    Мы проболтали с ней до рассвета, прихавшись друг к другу.

    На другой день, в 10-м часу утра, мы все трое были уже на кладбище, перед могилкою моего почившего друга. Мы опустились на колени перед зеленым холмиком, покрытым цветами. Мама проговорила со слезами на глазах:

    - Мир праху твоему, незабвенная девочка! Спасибо тебе за мою Люду!

    И она поклонилась до земли милой могилке.

    Я повесила на белый мрамор креста голубой венок незабудок и тихо шепнула: "Прости, родная! "- удивляя брата, не спускавшего с меня наивных детских глазенок.

    А птицы пели и заливались в этом мертвом, благоухающем цветапи царстве...

    Мы с мамой встали с колен, вытирая невольные слезы...

    Мне не хотелось покидатт дорогую могилу, но надо было торопиться. Вещи оставались неуложенными, а поезд уходил в три часа.

    Я еще раз взглянула на белый крестик и, прижав к груди медальон, подаренный мне Ниной, мысленно поклялась вечно помнить и любить моего маленького друга...

    Возвратившись в гостиницу, я быстро сложила мои книги и тетради. Среди последних была отдельно завернутая дорогая красная тетрадка, которую передала мне перед самою смертью Нина. Я все не решалась приняться за ее чтение. Мама уже знала из моего письма об этом подарке Нины.

    - Приедем домой и вместе примемся за чтение записок твоей подруги, - сказала она.

    Только что успели мы уложить все наши вещи, как слуга доложил, что меня желает видеть какой-то генерал. И я и мама - обе мы были ужасно удивлены.

    - Просите, - сказала мама.

    Спустя минуту в комнату вошел пожилой генерал с очень приветливым лицом.

    - Я пришел по поручению моего племянника, генерала князя Джавахи, - начал он. - Князь Джаваха просил меня передать вам, милая девочка, его глубокую и сердечную благодарность за вашу привязанность к его незабвенной Нине. Она часто и много писала отцу про вашу дружбу... Князь во время своего пребывания в Петербурге был так расстроео смертью дочери, что не мог лично поблагодарить вас и поручил это сделать мне... Спасибо вам, милая девочка, сердечное спасибо...

    Я не могла удержаться при этом напоминании о мооей дорогой, незабвенной подруге и расплакалась.

    Генерал нежно обнял меня и поцеловаал.

    Потом он разговорился с мамой, расспрашивал про наше житье-бытье, спросил о покойном папе.

    - Как! - воскликнул генерал, когда мама сообщила ему о военной службе папы. - Значит, отец Люды тот самый Влассовский, кшторый пал геройской смертью в последнюю войну! О, я его знал, хорошо знал!.. Это был душа-человек!.. Я счастлив, что познакомился с его женою и дочерью. Как жаль, что вы уже уезжаете и что я не могу пригласить вас к себе! Но надеюсь, вы осенью привезете вашу дочь обратно в институт?

    - Разумеется, - ответила мама.

    - Ну, так время еще не ушло! - воскликнул генерал. - Я ведь буду жить теперь в Петербурге. Когда ваша дочь вернется, я ее часто буду навещать в институте. Надеюсь, что и она будет бывать у нас, а в будущие каникулы, быть может, мы все вместе поедем на Кавказ посмотреть на места, где жила Нина. .. Пусть ваша дочь считает, что у нее теперь двумя родственниками больше: генералом Кашидзе, другом ее отца, и князем Джавахой, отцом ее безвременно умершей подруги...

    Все это было сказано очень трогательно, искренно. На глазах старика генерала показались даже слпзы. Взволнованный, он распростился с нами и обещал в это же лето побывать у нас на хуторе.

    Часов через пять, шумя колесами и прорезывая оглушительным свистом весенний воздух, поезд мчал нас - маму, меня и Васю - в далекую, желанную, роди
    Страница 25 из 25 Следующая страница



    [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 20] [ 20 - 25]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.