LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Лидия Алексеевна Чарская Записки институтки Страница 6

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    , когда мы не успели еще подняться в класс, раздался звонок, возвещающий о приеме родных.

    На лестницу уже поднимались желанные посетители с разными тюричками и корзиночками для своих любимиц.

    - Знаешь, - оживленно шептала Миля Корбина своей "паре" Даше Муравьевой, - сегодня тетя обещала мне принести в муфте пузырек горячего кофе.

    - Смотри как бы не поймали, - озабоченно шепнула серьезная не по летам Даша, или Додо, как ее прозвали институтки.

    - Дежурные в приеме, в зал, - раздался голос оправившейся после обморока Корсак.

    Несколько девочек, и в том числе княжна, вышли на середину класса. Это были наши "сливки", то есть лучшие по поведению и учению институтки.

    - M-lle Корсак, подвольте мне вам сказать по секрету, - робко произнсе гортанный голосок Нины.

    - Говори, малютка, - и Корсак, любившая покровительствовать маленьким, обняла Нину и отошла с най к сторонке.

    - Мне хочется уступить мою очередь кому-нибудь, - просящим шепотом говорила княжна.

    При всем моем желании услышать, что говорила Нина, я не могла, только видела, как глаза ее поблескивали да бледные щечки вспыэивали румянцем.

    Корсак улыбнулась, погладила княжну по головке и перевела глаза на меня.

    - Влассовская, - сказала она, - Джаваха передает свою очередь дежурства в приеме из-за вас. Если бы вы были назначены с ней, она не лишила бы себя этого удовольчтвия. Вы только что поступили, но я попрошу фрейлейн Генинг назначить и вас дезурить в приеме. Одна ваша дружба с Ниной говорит уже за вас.

    И, поцеловав княжну, симпатичная девушка пошла просить за нас классную даму.

    Кис-Кис, разумеется, согласилась, и мы, веселые, торжествующие, побежали в приемный зал.

    - Право, она преммлая, эта Леночка Корсак, - говорила по дороге Нина, - и я жалею, что смеялась над ней. Знаешь, Галочка, мне кажется, что она вовсе не затягивается.

    - Спасибо, - горячо поблагодарила я мою добрую подружку.

    - Э, полно, - отмахнулась она, - нам с тобо йдоставит удовольствие порадовать других... Если б ты знала, Галочка, как приятно прибежать в класс и вызвать к родным ту или другую девочку!.. В такие минуты я всегда так живо-живо вспоминаю папу. Что было бы со мной, если бы меня вдруг позвали к нему! Но постой, вот идет старушка, это мама Нади Федоровой, беги назад и вызови Надю.

    Я помчалась исполнять данное мне Ниной поручение. Когда я вернулась в зал, меня поразило шумливое жужжанье говора, по крайней мере, двух сотен голосов. Княжна подвинулась и дала мне место на скамейке у дверей, между собой и Дашей Муравьевой.

    - Ты тоже дежуришь, привыкай, - со своим чуть заметным немецким акцентом шепнула мне фрейлейн Генинг и углубилась в вязание трехаршинного шарфа.

    Невдалеке от нас сидела Маня Иванова со своим маленьким гимназистиком-братом. Она разделила принесенное им сестренке большое яблоко на две половины, и оба, смеясь и болтая, уплетали его. Еще дальше вялая Ренн, сидя между матерью и старшей сстрой, упорно молчала, поглядывая на чужие семьи, счастливые кратким свиданьем.

    - Смотри, это к Ирочке, - воскликнула, вся вспыхнув, моя соседка, и, прежде чем я успела сказать что-либо, Ниночка приседала перед высоким седым господином почтенного и важного виза.

    - Мадмуазель Трахтенберг сейчас выйдет, - пгоизнесла она и бросилась звать свою "душку".

    Постоянные посетители приема, увидя незнакомую девочку между всегдашними дежурными, спрашивли фрейлейн - новенькая ли я. Получив утвердительный ответ, они сочувственно-ласково улыбались мне.

    Побежав вызывать кого-то из наших, я столкнулась в дверях 5-о "проходного" класса с княжной.

    - Я отдала Ирочке твое письмо, будь покойна, оно будет сегодня же опущено в почтовый ящик... - шепнула она мне, вся сияющая, счастливая.

    Снова бежала я в класс и снова возвращалась. Прием подходил к концу. Я с невольной завистью смотрела на разгоревшиеся от радостного волнения юные личикии и на не менее довольные лица родных. "Если б сюда да мою маму, мою голубушку", - подумала я, и сердце мое замерло. А тут еще совсем близко от меня Миля Корбина, нежно прильнув к своей маме белокуорй головенкой, что-то скоро-скоро и взволнованно ей рассказывает. И ее мама, такая добрая и ласквая, вроде моей, внимательно слушает свою девочку, тщательно и любовно приглаживая рукой ее белокурые косички...

    Мне стало больно-больно.

    "Больше полугода без тебя, моя дорогая мамуся", - горько подумала я и сделала усилие, чтоб не разрыдаться.

    Прием кончился... Тот же звонок прекратил два быстро промелькнувшие часа свидания... Зашумели отодвинутые скамейки. Родители торопливо целовали и крестили своих девочек, и, наконец, зала опустела.

    - Миля, давай меняться, апельсин за пять карамелек! - кричит Маня Игнатьева Миле Корбиной.

    - Хорошо, - кивает та.

    - Федорова, теюе принесли чайной колбасы, дай кусочек, душка, - откуда-то из-за шкапа раздается голос Бельской, на что Надя, податливая и тихенькая, соглашается без колеланий.

    Мы идем в столовую.

    Еще в нижнем коридоре передается отрадная новосиь: "Mesdam'очки, на третье сегодня подадут кондитерское пирожное".

    Обед прошел с необычайным оживлением. Те, у которых были родные в приеме, отдавали слаадкое девочкам, не посещаемым родителями или родными.

    После молитвы, сначала прочитанной, а затем пропетой старшими, мы поднялись в классы, куда швейцар Петр принес целый поднос корзин, коробок и мешочков разных величин, оставленных внизу посетителями. Началось угощение, раздача сластей подругам, даже мена. Мы с Ниной удалились в угол за черную клаасную доску, чтобы поболтать на свободе. Но девочки отыскали нас и звалили лакомствами. Общая любимица Нина, гордая и самолюбивая, долго отказывалась, но, не желая обидеть подруг, приняла их лепту.

    Надя Федорова принесла мне большой кусок чайной колбасы и, когда я стала отнекиваться, пресерьезно заметила:

    - Ешь, ешь или спрячь, ведь я же не отказывалась от твоих коржиков.

    И я, чтобы не обидеть ее, ела колбасу после пирожных и карамелей.

    Наконец с гостинцами было покончено. Полуопустошенные корзины и коробки поставили в шкап, который тут же заперла на ключ дежурная; пустые побросали в особый ящик, приютившийся между пианино и шкапом, и девочки, наполнив карманы лакомствами, поспешили в залу, где уже играли и танцевали другие классы.

    Институтки старших классов, окруженные со всех сторон маленькими, прохаживались по зале.

    Ирочка Трахтенберг, все с той же неизменной Михайловой, сидели на одной из скамеек у портрета императора Павла.

    - Княжна, пойдите-ка сюда, - кликнула Михайлова Нину.

    Но моя гордая подруга сделала вид, что не слышит, и увлекла меня из залы на маленькую лесенку, где были устроены комнатки для музыкальных упражнений, называемые "силюльками".

    - Если б меня позвала Ирочка, я бы, конечно, пошла, - оправдывалась Нина, когда мы остались одни в крохотной комнатке с роялем и табуретом, единственной в ней мебелью, - но эта противная Михайлова такая насмешница!

    И снова полилась горячая дружеская беседа. Из залы доносились звуки рояля, веселый смех резвившихся институток, но мы были далеки от всего этого. Тесно усевшись на круглом табурете, мы поверяли друг другу наши детские похождения, впечатления, случаи... Начало темнеть, звуки постепенно смолкли. Мы заглянули сквозь круглое окошечко в зал. Он был пуст...

    - Пойдем, Галочка, мне страшно, - вдруг шепнула Нина, и ее личико сделалось мертвенно-бледным.

    - Что с тобой? - удивилась и вместе встревожилась я.

    - Потом, потом, скорее отсюда! Расскажу в дортуарн.

    И мы опрометью кинулись вон из силюлек.

    В тот же вечер я услышала от Нины, что наш институт когда-то, давно-давно, был монастырем, доказательством чего служили следы могильных плит в последней аллее и силюльки, бывшие, вероятно, келейками монахинь.

    - Не раз, - говорила Нина, - прибегали девочки из силюлек все дрожащие и испуганные и говорили, что слышали какие-то странные звуки, стоны. Это, как говорят, плачут души монахинь, не успевших покаяться перед смертью. А раз, это было давно, когда весь институт стоял на молитве в зале, вдруг в силюльках послышался какой-то шум, потом плач и все институтки, как один человек, увидели тень высокой, черной монахини, которая прошла мимо круглого окна в ктрижорчик верхних силюлек и, спустившись с лестницы, пропала внизу.

    - Ай, замолчи, Нина, страшно! - чуть не плача, остановила я княжну. - Неужели ты веришь в это?

    - Я? Понятно, верю, - и, подумав немного, она прибавила задумчиво: - Конечно, потому что иногда я сама вижу мою покойную маму...

    - Джаваха, дай спать, ты мешаешь своим шептанием, - нарушила тишину дортуара Бельская.

    Скоро весь дортуар затих, погруженный в сон.

    Мне было невыразимо жутко. Я натягивала одеяло на голову, чтоб ничего не слышать и не видеть, читала до трех раз "Да воскреснет Бог", но все-таки не выдержала и улеглась спать на одну постель с Ниной, где тотчас же, несмотря ни на какие страхи, уснула как убитая.



    ГЛАВА IX



    Вести из дому. Подвиг Нины



    Проходили дни и недели со дня моего поступления в институт.

    Однажды, когда мы собирались спускаться завтракать, в класс вошел швейцар.

    Появление швейцара всегда особенно волновало сердца девочек. Появлялся он единственно с целью вызвать ту или другую воспитанницу в неприемный час к посетившим ее родственникам. Поэтому один вид красной, расшитой галунами лиуреи заставлял замирать ожиданием не одну юную душу.

    На этот раз он никого не вызвал, а молча подал письмо дежурной даме и исчез так же быстро, как вошел. Кис-Кис вскрыла конверт и, едва пробежав первую страницу мелко исписанного листка, громко позвала меня:

    - Влассовская, du hast einen Brief von deiner Mama bekommen (тебе письмо от твоей мамы).

    Вся вспыхнув от неожиданной радости, я приняла письмо дрожащими руками.

    Письмо было действительно от мамы.



    "Деточа ненаглядная! - писала моя дорогая. - Долго не писала тебе, так как Вася был очень болен: бедняжка схватил корь и пролежал две недели в постели. Теперь наш мальчик поправляется. Он так часто вспоминает свою двлекую сестренку. Даже в бреду он поминутно кричал: "Люда, Люда, позовите ко мне Люду".


    Страница 6 из 25 Следующая страница



    [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 20] [ 20 - 25]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.