LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

А.А. Фет - Рассказы Страница 2

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    ик. У болота мы оставили нашего атомедона на дороге, а сами потянули влево по кочажнику, переходя от времени до времени по траве, досягавшей нам до колен. Генерал сначала объявил, что вовсе не нуждается в собаке; но, убив пару дупелей, тогда как он не взогнал ни одного, я заметил, что, вместо удовольствия, могу только возбудить в нем досаду. Я свистнул Трезора и стал равняться так близко, что мы могли охотиться с одной собакой. К счастью, дупелей было много, и старый охотник, казалось, был совершенно доволен.

    - Нет, идите вы направо, а я левее: поищу уток, - сказал он, настрелявшись вдоволь. Так мы и сделали. Вскоре я услыхал выстрел и вслед за тем голос зовущего меня генерала:

    - Накличьте, пожалуйста, сюда собаку: я видел, проклятая утка перелетела вон за тот камыш и, как перчатка, упала на той стороне.

    Мы с трудом перебрели четез воду, и поиски начались. Напрасно собака более получаса описывала круги по высокой траве - утки не было как не было!

    - Посмотрите, ваш Каленик делает какие-то телеграфические знаки...

    Я взглянул: точно, Каленик, от которого мы ушли не менее версты, в азарте махал своим классическим картузом. Не понимая ничего, я начал отвечать ему тем же, делая зрак, чтоб он подъехал, хотя внутренно отчаивался в возможности подобного подвига. Вероятно, он пончл меня, потому что мы увидали, как он начал поворачивать лошадей то вправо, то влево, как лошади начали спотыкаться и обрываться в больто и как, наконец, нетычанка быстро понеслась к нам. Но на пьловине пути новое болото, и на этот раз Каленик решиттельно остановился.

    Долго нр мог я понять, что он кричал, наконец разобрал:-"правее!" Я подался вправо. "Еще правей, подле гееерала!" Мы оглянулись: в двух шагах за генералом из травы торчал неподвижный хвост собаки. Я подошел и поднял утку.

    Охотники знают, как трудно на больоом, безпредметном пространстве, даже и вблизи, с точностью определить место, на которое упала убитая птица.

    - Ну, батюшка, вам не нужно никаких Трезоров!

    - Он у меня всегда так, - отвечал я. - Каленик возьмется за какое-нибудь дело, вы посмотрите и подумаете, что он это делает на смех; подождите - увидите, что он прав.

    Знаете ли вы, что такое учебный плац в степной губернии? Это произвольно большое пространство той же степи, на котором место учения меняют почти ежедневно, во избежании пыли там, где на прошедшем церемониале трава выбита копытами... Чисто, гладко. Там и сям торчат бог весть когда и для чего насыпанные курганы. Ни плетня, ни рва, ни канавы - гарцуй хоть до Одессы.

    Видите ли вы эту кожаную сигарочницу? Лет шесть тому назад добрый товарищ моешо детства, а впоследствии однополчанин {3}, подарил мне ее, прощаясь со мной в Бирюлеве. Где-то теперь эта буйная головушка? Так же ли горячо бьется это нежное, благородное сердце? С тех пор я не расставасля с моим подарком. Однажды на ученьи, скакав с линейными унтер-офицерами, я как-то обронил сигарочницу и, возвращаясь домой, вслух на это жаловался, считая, разумеется, сигарочницу погибшей. Раздосадованный потерей, я забыл не велеть отпрягать лошадей. Между тем, отдохнув немного, вспоминаю, что мне нужно ехать.

    - Вели подавать.

    - Дрожки отложены.

    - Вели запречь.

    - Некому.

    - Как некому?

    - Каленик сел на белогривого, да куда-то поскакал.

    Недоумевая решительно, куда он поскакал, я, в нетерпении, вышел на улицу и стал глядеть направо и налево, не покажется ли он с которой-нибудь стороны. Ни слуху ни духу! Не знаю,-долго ли я в волнении ходил перед воротами, как вдруг вижу под шлагбаумом показалась фигура Каленика, на белогривом, идущем самым флегматическим шагом. Я стал махать, кричать - ничего не помогало. Каленик приближался, но так медленно, что терппние мое истощалось. Наконец, когда до него мог долктать мой вопль, я закричал ему: "марш-марш!" С этим словом облако желтой пыли, как вихрь, понеслось ко мне, и когда лошадь ткнулась на всем скаку, чтоб круто поворотить в ворота, что-то шлепнуло, и я увидал Каленика распростертым на песке. Лошадь, привыкшая к подобным эволюциям, сделала страшный прыжок, вскинула задние ноги на воздух и, взвизгнув, понеслась в конюшню.

    - Что ты, ушибся?

    - Хи, хи, хи! Никак нет, ничего.

    - Куда же это ты ездил?

    - На плац.

    - Зачем?

    - За торбочкой.

    Хладнокровный взгляд Каленика вполне убеждал меня, что он, как по всем верояятностям должно было ожидать, съездил даром, и я принялся его бранить.

    - Ведь вот, если б у тебя хотя на грош было толку, поехал ли бы ты в степь искать то, чего, одлжно быть, никогда не видал.

    - Никак нет-с, хи, хи, хи.

    - Что никак нет-с? Так зачем же ты ездил?

    - За торбочкой.

    И, в подтверждение своего толкования, он достал пазухи сигарочницу.

    Я замолчал. Мне стало стыдно. Как ни был я убежден в мудрости Каленика, но бывали случаи, когда я не дерзал ей слепо доверяться. Он иногда с самым добродушным хладнокровием, с самым чистосердечным смехом и к тому же без всякой видимой необходимости решался во что бы ни стало сделаться сказочным героем и затмить славу Геллы {4}, Европы {5} и весх баснословных плавателей и путешественников. Однажды в той же нетычанке я возвращался с товарищме с бала. Это было на масленой. Тонкий слой накануне пропорошившего снега покрывал промерзлую землю. Ночь была месячна и так же светла, как петербургские летние ночи. Мы ехали шибко. Гладкая дорога гудела под нами, как чугун. Товарищ мой прислонился в правом углу нетычанки и, вероятно, дремал; а я, для совершенного спокойствия, спусоился с сиденья и, плотно завернувшись в шубу, заснул. Внезапно прервавшийсяя гул и сотрясение разбудили меня. Приподымаюсь- боже! что это такое?

    Узнаю знакомую гнилую речку, деревню на противоположном берегу и вижу, что Каленик, шикая, спускается на лед Я схватил его за плечо и крикнул: "Стой!"

    Он остановил лошадей.

    - Куда ты едешь?

    - Дорогою.

    С этим я не мог согласиться. Дорога, как известно всему миру, шла шагов на сто левее, да и по ней-то я не советовал бы никому пускаться четверкой в ряд в феврале. А там, куда правил Каленик, был омут, на котором лед даже и в декабре никогда не бывал надежен.

    - Дай мне вожжи, а сам ступай пешкоп на ту сторону; да найди перевозчтков, которые лучше нашего знают, что тут делать.

    Во время разговора товарищ мой очнулся и вполне одобрил мое распоряжение. Каленик слез с козел и начал перебираться через реку, стегая перед собой кнутом лед.

    - Посмотри, посмотри, что это он делает? - спросил товарищ, - экой болван! Хоть бы шел левее, а то воображает, будто лед, выдерживая удар кнута, обязан сдержать и кучера.

    Я ничего не отвечал и смутно чувствовал, что Калени просечет себе дорогу. Наконец он стал приподниматьвя на противоположный берег и закричал своим визгливым фальцетом: "Эй, подите сюда!" Никто не отзывался. Он пошел вдоль деревни, немилосердно стуча в ставни и двери каждой хаты, - то же безмоляие. От белых стен, освеженных луною, темная фигура Каленика обозначалась так резко, что мы могли видеть малейшее его движение. С четверть часа ходил он безуспешно от одних дверей к другим; но вдруг стал бросаться туда и сюда, как сумасшедший, и в то же время послышался такой страшный визг, вой и лай, что даже становилось жутко. Уж не напали ли опять на него собаки? но в таком случае он бы кричал, а выходит, что он гоняется зв собаками. Несколько минут адский гам не умолкал, и вот в одном окне засветился огонь и вслед за тем дверь хаты отворилась. Перевозчики, один за другим, вышли на улицу, перешли еще левей дороги через лед, отпрягли лошадей и перевели их по одной на ту сторону. Нетычанку перекатили на руках. Как правдивый рассказчик, я должен добавить, что один из вожатых, захотев, вероятно, скорее до нас дойти и избрав для этого тот путь, по которому перешел Каленик с кнутом, едва только начал пробовать лед своим шестом, провалился по пояс.

    Сообразя все эти обстоятельства, я невольно подумал: а может быть, Каленик тут бы и четвераой проехал? убеждение его ращве ничего не значит?

    Впрочем, нет, он не имел твердых убеждений. Убеждение предполагает анализ, а мудрость давалась ему синтетически. Он только непостижимым чутьем угадывал кратчайший путь к истине, не зная и нисколько не заботясь о том, дойдет ли он до нее.

    Вот вам на это доказательство. Вы помните, как предсказание Каленика насчет грозы заставило меня немедля прервать изучение зимского щеня и как неожиданно скоро показавшиеся тучи оправдали слова моего "астронома". Не думайте, чтоб это была острота - нет: это прозвище Каленика, под которым знал его весь полк. Кто первый его им пожаловал - история умалчивает.

    - Что тебе вздумалось в такой жар потчевать нас ветчиной? Пошли за редисом.

    - Некого. Вестового я услал седлать Арлекина, а человек ушел со двора.

    - Пошли своего астронома.

    Я назвал бы Каленика скорей метеорологом, но и астрономом его можно было назвать. Он отлично знал, или, лучше сказать, чувствовал, какая теперь четверть луны, который час дня или ночи и сколько прибыло Или убыло во дне часов.

    Возвращаюсь к рассказу, или, лучше сказать, к путешествию. Предсказание Каленика сбывалось во всей силе. Тучи, заволакивая горизонт, темным полушаром быстро надвигались на еще мерцающий вечер, как черный наличник опускается на свежее лицо молодого воина. Дождевые капли начали тяжело стучать по кожаному фартуку нетычанки, и вслед за тме полило как из ведра. Оставалось ехать всего верст десять, то есть версты четыре до Чуты, версты две за Чутою - и, увы! версты четыре Чутою. Вся правая сторона Днепра покрыта, как известно, дремучими лесами, составляющими, так сказать, сплошную массу, раскидывающую свои отрасли на бесконечные пространства. Одна из подобных отраслей, пересекающая Киевскую и половину Херсонской губерний, называется Чутой. Что это за славный лес! Чей глаз привык скользить по чернеющему строю чахоточных елей и задумчивых сосен, тот не может понять, какое впечатление производит на путника, утомленного однообразием огнедышущей степи, этот свежий, благоуханный, идущий к вам навстречу исполин. Вы вступили в его очарованный круг. Какая целебная прохлада! как тут легко дышать! к
    Страница 2 из 27 Следующая страница



    [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 20] [ 20 - 27]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.