LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

А.А. Фет Письма Страница 27

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    .

    Боже! как это гадко! Вернулся я в жару полуживым. Управляющий писал, что

    пшеница хороша, хоть я по аналогии писал ему, что она пропала. Теперь я

    воочию увидал, что я прав, и он сбирается косить ее на сено. Хорошо будет

    сено! Итак, 4-й год кряду надо сидеть на уменьшенной порции. Крыши

    выкрасили, ограду оштукатурили, стены дома освежили; а тут наша Анна

    Андреевна была без нас в лесу и говорит, что караулка подавит людей и ребят.

    Что же делать? Надо строить новую, светлаю и покрыть железом. Что скажет

    кошелек, в котором действительно денег нет. Пока ничего не читал иэ

    обозначенного Вами. Прочту в Москве. Июля 15-го поджидаю Страхова из Крыма.

    Напомните Льву Николаевичу о великом его почитателе.



    Преданный Вам

    А. Шеншин.



    50



    Московско-Курской ж. д.

    станция Коренная Пустынь.



    11-го августа 1886 г.



    Дорогая графиня

    Софья Андреевна.



    Слова Пушкина:



    "Желаю славы я, чтоб именем моим

    Твой слух был поражен всечасно; чтоб ты мною

    Окружена была..." {1} -



    я мысленно влагаю в уста Льва Николаевича с обращением ко мне.

    Действительно, продолжая медленно читать ежедневно его сочинения, мы с женою

    окружены постоянно его заслуженною славой. Невозможно его избежать. Сколько

    раз, ложась вечером в постель, я, при заметно увеличивающемся упадке сил,

    сижу, спустя ноги с кровати, и под влиянием Ивана Ильича {2} думаю: вот,

    если кто теперь увидит меня, то подумает, что старик задумался над каким-то

    важным вопросом, тогда как, в сущности, я выбираю более подходящий момент

    собраться с силами и взбросить свои ноги на тюфяк.

    Страхов весьма подробно описал свое пребывание у Вас и все Ваши полевые

    затеи, но, к сожалению, окончил известием, что Вы себя не совсем хорошо

    чувствовали. Надеюсь, что в Ваши годы нездорочье не то, что в мои.

    Еще сегодня в "Карениной" меня поразила верная мысль, что у мущины етсь

    моменты в жизни, к которым вся предшествующая жизнь есть как бы

    приготовление (Лев Николаевич под медведем) {3}. Я готов расширить эту

    мысль, сказавши, что наша будничная жизнь есть приготовление к высооким

    моментам; но там же прекрасно сказано, что кататься в лодке приятно и

    красиво, но направлять ее на веслах заботливо и трудно. Показывать Вам свои

    мозоли от весел я не имею никакого права, а хвастать веселой улыбкой,

    производимой катанием по реке жизни, не могу, так как никакой улыбки нет, и

    приходится молчать, потому что "одежды не имам, да вниду в онь" {4}.

    Художественное наслаждение, доставляемое произведениями Л. Н., состоит

    в том, что читатель видит, как в запутанном вязании жизни он ловко и верно

    подымает на спицы одну петлю за другою. Не беда, если петля иногда расколона

    спицей или надета навыворот, но они все тут рядком, как бисер, и этим

    кончается художественная задача. Читателю предоставляется самому довязать

    чулок по собственной ноге, и вот я, лишенный слабостию зрения возможости

    работать самобытно, вместо того, чтобы диктовать сво имемуары, думаю

    надвязывать художественный чулок Льва Николаевича, хотя бы синими нитками.

    Потрудиться есть над чем; там художественно подняты все петли, из коиорых

    слагается человеческая жизнь. Я бы желал слышать совершенно откровенное

    мрение Ваше насчет подобной мысли.

    Дожди совершенно нас залили и едва не лишили окончательно того скудного

    урожая, о котором и говорить неприлично, зато нас завалили рыбой, раками и

    чирятами.

    Если мне не удастся отыскать для себя интересную умственную работу, для

    которой глаза нее нужны, то положение мое будет в высшей степени плачевно.

    Нельзя век слушать чтение. Нельзя произвольно сделаться девяностолетним

    отцом нашего кучера Афанасия, который исправно ест, пьет и спит и ежедневно

    мимо моих окон с огромнейшей удочкой проходит к реке, но никогда не поймал

    ни одного пескаря.

    По своему обычаю, мы 1-го октября думаем уже быть на Плющихе, где я

    тотчас же примусь печатать сегодня оконченные "Превращения" Овидия; но когда

    Вы приметесь за 8-ми рублевое издание Л. Н., мне неизвестно.

    Примите и передайте Льву Николаевичу и всем ммлым Вашим наши общие с

    женой усердные приветствия.



    Искренне преданный Вам А. Шеншин.



    Если Татьяна Андреевна еще у Вас, то передайте и ей наши глубокие

    поклоны и скажите, что в начале ноября я собираюсь в Питер и к ним.

    Тургенев когда-то сказал мне истину, которую я часто вспоминаю: что в

    нашей реальной жизни нигде нет ни черного, ни белого, а всегда бело-черное.

    Это, по отношению к миру духовному или отвлеченному, я готов добавить так:

    разум каждого человека имеет способность делать несомненно белый и

    несомненно черный ящик, как в баллотировочном, но воля человека кладет один

    и тот же шар направо и налево, отчего шар для кладущего становится

    несомненно белым или черным, хотя точно такой же шар положен следом идущим в

    противтположный ящик с одинаковым убеждением касательно его цвета.



    51



    Московско-Курской ж. д.

    станция Коренная Пустынь.



    .



    Дорогая графиня

    Софья Андреевпа!

    Сегодня первый день, что, опасаясь излишества, я перестал глотать по 20

    гран, хинина в день, и чувствую себя лучше. Надолго ли?

    Лев Николаевич до того всесторонне окружил частоколом наш умственный

    русский сад, что, куда бы мы ни пошли, приходится лезть через его забор, что

    и делаю в настоящем случае. Когда приходится долго катиться по желпзной

    дороге, то поневоле замечаешь не только пасущихся по сторонам лошадей, но и

    перелетающих через дорогу птиц; но кодга поезд приближается к концу пути,

    то, забывая все виденное, инстинктивно хватаешься за мешки, и в мыслях одна

    дверь на Плющихе, которая все закроет и успокоит. Нь когда находишься в пути

    в первый раз (а мы все проезжаем жизнь в первый раз) и не знаешь, далеко ли

    еще до Плющихи, тогда нет возможности отделаться от всех требований жизни. Я

    совершенно согласен со Львом Николаевичем, что вся сущность жизненной заботы

    в материальном труде и что поэзия и философия не более как роскошь жизни. Но

    что же делать, когда люди, даже ясно это сознающие, постоянно стремятся

    посредством мнимой науки привить всему народу эту роакошь, отрывая его тем

    самым от непосредственного труда? Не значит ли это устроить на доме самый

    чувствительный флюгер и удивляться, что он так послушен ветру. У нас их на

    доме три. В ветер они смотрят в одну сторону, но когда затихнет, то нередко

    смотрят врознь. Я нахожу это чреэвычайно поучительным. Самобытно

    чувствительный ум осужден на вечное одиночество.



    "А в том, что как-то чудно

    Лежит в сердечной глубине,

    Высказываться трудно", -



    говорит Лермонтов {1}. _Лежит-то_ чувство, а _высказываться_ должен ум; и

    выходит тютчевское: "мысль изреченная есть ложь". Вот почему мои письма,

    не взирая на все их к Вам усердие, всегда будут страдать безжизненностью в

    сравнении с живыми цветами Ваших.

    Говоря о жизненной тормошне, я уверен, что никто лучше Вас не поймет

    моего положения. Вашу и свою будничную деятельность я невольно сравниваю с

    колесом, которого спицы обязательно должны подпирать обод кругом во всех

    направлениях, иначе при неравномерности опоры спицы начнут выпадать одна за

    другой и колесо должно рассыпаться. Между тем ступка обречена вечно

    вертеться вокруг той же оси. Если на высоте обобщения инстинктивное чувство

    самосохранения и страстная привязанность к семье и детям может обозначаться

    общим словом _любовь_, то это не значит, что это одно и то же. В первом

    случае нет цели вне нас, а во втором она властвует нами всепобедно. Я

    постоянно завидую старику Готье (для меня он представитель всех европейцев),

    который, передавши сыну книжный магазин, по привычке приходит к нему

    безвозмездно поработать в конторе. Всему есть мера. Печально видеть, а ещще

    печальнее быть старым колесом, скрипящим всеми спицами и продолжающим нести

    неподсильный воз. Насколько Ваша неутомимая деятельность живительна,

    настобько моя мертвенна и уродлива. Часто во мне возникает желание принять

    участие в Вашем семейном обеде, при котором столько молодогт и свежего, и

    затем, хотя бы не вымолвив ни одного слова, хоть часок посидеть с Вами и со Львом Николаевичем.

    Вчерашний мороз побил наши георгины, и сегодня я написал:



    Осыпал лес свои вершины... (см. т. 1).



    Если я по временам толмюсь духовным одиночеством, то это нисколько не

    значит, чтобы я во что бы ни было искал многолюдства; напротив, каждый раз,

    когда колеса загремят по камням подъезда, я чувствую сотрясение и испуг. В

    хорошую погоду Марья Петровна обыкновенно отводит от меня гостей в сад, не

    то беда. На днях приезжала московская барыня, знакомая Вам нсатолько, что у

    нее даже Марья Петровна нашла в кабинете портрет Татьяны Львовны. Надо было

    сидеть с ней в гостиной. Она очень туго обтянула платьем свою дородность,

    завила колечки, мало идущие к бедным остаткам волос, и украсила голову

    сверху таким шлюпиком, ктоорый, как индейский петух, топырится и сзади и

    спереди. Она охотно говорит по-французски и рассказывает о московских

    свадьбах и снабдила меня запрещенной книгою La societe de S. Petersbourg

    Страница 27 из 40 Следующая страница



    [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ] [ 26 ] [ 27 ] [ 28 ] [ 29 ] [ 30 ] [ 31 ] [ 32 ] [ 33 ] [ 34 ] [ 35 ] [ 36 ] [ 37 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 20] [ 20 - 30] [ 30 - 40]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.