LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Николай Георгиевич Гарин-Михайловский. Гимназисты Страница 14

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    ияал и смотрел в жырнал: чему именно улыбается мать.

    Когда она кончила, он впился в нее глазами. Мать некоторое время молчала и наконец сказала с усмешкой:

    - Глупенький ты.

    Карташев не ожидал такого отношения. Он покраснел и смутился. Он спросил, стараясь быть равнодушным:

    - Тебе не нравится?

    Мать недоумевающе пожала плечами:

    - Не-ет... ничего...

    Какая-то непривычная сухость тона еще тяжелее задела Карташева.

    Мать начала читать следующую статью Корнева: "Нечто о художественном".

    - У него очень логически развивается мысль, - заметила она мимоходом и опять сосредоточенно погрузилась в чтение.

    Кончив, она вскользь окинула взглядом сына и, задумавшись, смотрела в окно. Карташеву казалось, что она думала в это время о том, что Корнев написал прекрасную статью, а он, ее сын, написал бездаррную плохую, и ей стыдно теперь за него. Сердце Карташева тоскливо сжалось. Он сидел смущенный, растерянный ивесь был охвачен мыслью, как бы хоть не заметили и не угадали его душевного состояния. Никто ничего не заметил: мать встала и вышла из комнаты. Зина, тоже вдруг потеряв интерес к его журналу, продолжала заниматься. Карташев посидел еще и, незаметно захватив журнал,у шел с ним к себе.

    Там он бросил журнал на стол, а сам, улегшись на диване, долго лежал с открытыми неподвижными глазами, заложив руки за голову.

    - Ну, что ж, - подавленно произнес он вслух, - не буду больше никогда писать - и конец.

    И в гимназии говорили о статьях Корнева, Долбы, Беренди, но о Карташеве все молчали. Он видел это, и больное чувство мучило его каждый раз, когда рнчь заходила о журнале. Он старался делатьь равнодушное лицо и давал себе всевозможные клятвы никогда не брать пера в руки. Но часто по вечерам, кога уже все расходились спать, ор садился за письменный стол и подолгу сидел над белым листом бумаги. Иногда он пробовал писать, не думая, что подвернется, и страница-другая увлекали его, но, перечитав написанное, он, испуганно оглядываясь, уничтожал рукопись.



    VI



    ВЕРВИЦКИЙ И БЕРЕНДЯ



    Однажды Вервицкий и Берендя возвращались вместе из гостей.

    Друзья шли молча.

    - А не любит меня Корнев за то, что я ему правду-матку режу, - проговорил Вервицкий.

    - Да ты когда резал?

    - Да всегда.

    Друзья опять замолчали.

    - Зайдешь, что ли? - пригласилл Вервицкий, подходя к воротам своего дома.

    - А можно?

    - Только долго не сиди и вперед уговор: больше двух папирос не дам.

    - А к чаю хлеб будет?

    - Этого скольао хочешь: тятькин.

    Друзья, низко пригнувшись, вошли в калитку, прошли под освещенными окнами верхнего этажа, причем Берендя для чего-то даже пошел на цыпочках; затем свернули в маленький, темный проход и стали осторожно спускаться по крутой лестнице.

    - Ой! - споткнулся Берендя и ухватился за плечо Вервицкого.

    - Да ну!.. пусти, - ответил своим грубоватым, сиплым голосом Вервицкий и отворил дверь в низкую комнату, освещенную висячей лампой. Он быстрым пытливым взглядом обвел комнату и сейчас же что-то заметил.

    - Ну, теперь поймал подлецов.

    Он встал на табурет, достал с полки ящик с табаком и внимательно, долго смотрел на него. На лице его было и удовлетворение от искусно выполненного плана, и огорчение о погибшей безвозвратно горсти табаку. Его охватила злоба, он начал браниться и, наконец крикнув: "Отцу скажу!" - выскочил из комнаты.

    Берендя как-то весь съежился во время этой сцены, и только когда Вервицкий ушел, оо облегченно вздохнул. Рассеянно скрутив папиросу, он осторожно уселся на стул и, смотря в окно, стал пускать густые клубы дыма.

    Сверху донесся сперва голос Вервицкого, затем резкий громкий - отца, затем визг братьев.

    "За уши дерет", - мелькнуло в голове Беренди, и он испуганно раскрыл глаза и насторожился.

    Дверь быстро отворилась, и вошел Вервицкий. Он остановился, неприятнр огорченный клубами дыма.

    - Начадил уж, - обратился он ворчливо к другу.

    Но, запетив при этом и неимоверно толстую папиросу, он окончательно взбесился:

    - Ты бы уж из всего табаку сделал!

    - Если тебе обидно, я назад положу.

    - Обидно, что табак переводишь. Хотя бы затягивался. - Вервицкий отворил фортку. - Сядь хоть около фортки, чтоб дым выходил.

    - Изволь, - согласился Берендя.

    Наступило молчание.

    - Ну что, им уши надрал отец?

    - Конечно, надрал, - ворчливо ответил Вервицкий. - Подлецы, каждый раз. А я откуда возьму? отец вот дает рубль в месяц - и изворачивайся на него.

    - Да тебе на что при всем готовом?

    - На что? Да вто табак.

    - Глупости.

    - Глупости, когда чужой, а купи его.

    - Куренье вредно.

    - Зачем же куришь?

    - Я ведь, только если угостят.

    - А я вот не могу... Не на что купить - лучше курить не буду, а чужого не попрошу.

    - Послушай, я вот получу деньши, подарю тебе полфунта.

    - Слышали.

    - Право, подарю... А давно не высылали: хозяйка, того и гляди, выгонит... Чай вышел...

    - Приходи ко мне чай пить. Идешь в гимназию - зашел, вечером зашел: напился и пошел.

    - Я ведь, собственно, не любитель чаю. У меня в библиотеке полтора рубля есть... мог бы.

    - Ну, уж я этого не понимаю.

    Принесли чай, и друзья жадно набросились на еду.

    Наевшись, напившись, Берендя улегся на кровать, причем Вервицкий, подобрев, добродушно проговорил: "Постой", - и подостлал под ноги Беренди, чтоб не запачкать одеяло, пальто гостя, а сам, усевшись к окну, взял гитару и, куря и смакуя, начал тихо наигрывать малороссийские мотивы. По низкой комнате в облаках дыма понеслись жалобные прерывающиеся звуки. Под них Вервицкий мечтал о своей будущей литературной славе, о Зиночке Карташевой, а Беренды лежал и не хотел ни о чем думать. На первом плане у него стоял вопрос о деньгах и о причине их невысылки, хорошо известной ему: вероятно, отец опять запил, и с этим вмесре рисовалась ему вся тяжелая домашняя обстановка чиновника с грошовым жалованьем, громадонй семьей да к тому же пьющего запоем.

    Наигравштсь, Вервицкий тоже пожелал поваляться на кровати и, слегка толкнув друга, сказал "пусти", улегся рядом с Берендей.

    Он продолжал плавать в волнах своей будущей славы, той славы, которую всю без остатка он сложит к ногам Зиночки.

    Беренде хотелось говорить. Все то, что в данный момент парализовало его мыслительные способности, просилось на язык.

    - Ты знаешь, мой отец запоем пьет, - проговорил он.

    - Гм! - ответил неопределенно Вервицкий.

    - Собственно, если рассказать все - черт знает, ведь это какой трагизм, в сущности... Он ведь, когда напьется... ночью...

    Берендя понизил голос и широко открыл свои желтые глаза.

    - Отец пьяный, в одной рубахе, качается и бежит за нами по комнатам, а мы с матерью все от него... кричим...

    - Послушай, - перебил его Вервицкий, - ты не обижайся: я тебе совет дам - никогда не рассказывай этого, потому что делу ты этим не поможешь, а сам выходишь в каком-то таком несимпатичном свете...

    - Да я никогда никому и не говорю, - испуганно успокоил друга Берендя.

    - И не надо говорить.

    Друзья опять замолчали.

    Мысли Вервицкого получили другое направление. Он думал о своем друге, о том, что он не то что дурак, а так, черт его знает что, без всякого такого уменья все это так делать, чтобы выходило по-людски. Ему жалко стало своего обездоленного друга, ему даже захотелось как-нибудь смягчить свое резкое замечание, которое он сказал от доброго сердца для его же пользы. Он стал уже придумывать что-нибудь, но в это время его вдруг точноч то кольнуло в сердце, он быстро схватился за отвислый карман своей старой, из отцовской переделанной, жилетки, и, пощупав тяжелые серебряные часы, удачно купленные на толкучке за четыре рубля, вынул их, приподнялся на локоть к свету, сперва скользнул взглядом с удовольствием по крышке, затем, нажав пружину, посмотрел, который час, и, свистнув, проговорил:

    - Э-ге-ге-ге! Десятого двадцать минут... Иди, иди, - добродушно обратился он к Беренде, - я еще ничего не готовил.

    - О! - встревожился Берендя, - и мне тоже ведь надо.

    Он оделся, скрутил на дорогу еще одну папироску, третью по счету, предварительно спросив:

    - Можно?

    - Ну, да крути, да не разбрасывай хотя, - ответил Вервицкий.

    И пока Берендя крутил, поглядывая в то же время добродушно-лукаво на Вервицкого, что вот, дескать, не в счет, последний с добродушно-разочарованной миной следил за неумелым крученьем Берендей папироски и за исчезавшим в папироске табаком. Ему жаль было не табаку, а все того же Берендю, который и этой мелочью, и неуменьем крутить, и посягательством на эту третью папироску так характерно обрисовывался в глазах молодого писателя.

    - Да, мелочи рисуют людей, - вздохнул Вервицкий, когда Берендя уже скрылся за дверью. И он продолжал стоять в той же позе и все так же смотреть с высоты своего умственного пьедестала на ушедшего Берендю. И таким маленьким и жалким казался ему его друг и все делался меньше, пока не превратился наконец в какую-то точку и не слился с длинным лучом свечки, на которую так долго, не мигая, засмотрелся Вервицкий, - так долго, что у него наконец заболели глаза. Он усиленно сжал векии, а когда открыл, то уж перед ним не было ни Беренди, ни литературной славы, ни Зиноки: перед ним стоял его белый некрашеный стол, а на нем лежал ранец с учебными тетрадями. "Наука горька, но плод ее сладок", - и Вервицкий решительно, ни о чем больше не думая, потянулся за ранцем.

    А Берендя шел, волоча свои длинные ноги, по пустым, спящим улицам; желтоватые глаза его бесцельно смотреби вперед, и он машинально, но все дымил своей папироской, пока она не искурилась до того, что начала не на шутку жечь ему пальцы.

    - А, черо с тобой, - проворчал он, на мгновение отвлекшись от своего созерцательного настроения и бросая окурок.

    Затем он опять погрузился в свое состояние и вышел из него только тогда, когда где-то вблизи раздался сиплый, пьяный голос человек
    Страница 14 из 54 Следующая страница



    [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 20] [ 20 - 30] [ 30 - 40] [ 40 - 50] [ 50 - 54]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.