LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Николай Эдуардович Гейнце. НОВГОРОДСКАЯ ВОЛЬНИЦА Исторический роман из времен Иоанна III Страница 7

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    ного кровавого пира. Их озарила роковая мысль, что если теперь их застанут врасплох какие бы то ни было враги, то, не обнажая меча, перевяжут всех упившихся и овладеют городом, как своею собственностью, несмотря на то, что новгородская пословица гласит:_"Новгородец хотя и пьян, а все на ногах держится".

    Многие держались уже только на руках.

    Задумались люди сановитые, стали собираться каждый день на вече, почесывали затылки, теребили свои бороды и, наконец, решили - бить челом владыке Феофилу, чтобы он благословил принять на себя труд голосом духовного слова не только успокоить неистовую толпу, но и запретить народу, под страхом проклятия, отлучения от церкви, гнева Божия и наказания, буйствовать и ражбойничать.

    Жребий вести речь владыке выпал на степенного посадника Фому, прочие же бояре и посадники решили сопровождать его. Не теряя времени отправились они пешком в смиренную келью архиепископа. Не доходя еще до двери его, они обнажили головы, а войдя в нее Фома отделился от них, пошел вперед и обратился с просьбой к привратнику, чтобы он сказал келейнику, что бояре и посадники и все сановитые и именитые люди новгородские просят его доложить владыке, не дозволит ли он предстать им перед лицо свое и молить его скорбно и слезно об отпущении многочисленных грехов их перед ним.

    Через некоторое время архиепископ Феофил вышел сам на крыльцо и строго обратился к ним:

    _- Да рассыплются племена нечестивые, ищущие брани, и будут поражены моднией небесной и, как псы голодные, лижут землю своими языками! Чего еще хотите вы от меня?

    - Благодушный пастырь наш! - отвечал за всех Фома, преклоняя колено. - Человек рожден со страстями. Молим тебя, праведный, обрати гнев на милость, спаси Великий Новгород - он гибнет.

    Слезы брызнули из его глаз, и он, окончив свою речь, низко опустил свою голову.

    - Безумные, вы сами просили этого... Спасение града нашего в руке Божьей. Покайтесь! Я могу только умилостивить Его, соединяя свои молитвы с вашими, - заметил тронутый Феофил.

    - Этого и жаждем мы, владыко святой. Воззри на раскаивающихся, благослови начинание наше и помоги нам, - молящим тоном произнес Фома.

    - Дети мои, - заговорил архиепископ тихим ласковым голосом, после непоторой паузы, обведя всех стоявших перед ним проницктельным взглядом, - знаю, что дух и плоть - враги между собой. Тесно добродетели уживаться в этоп мире срочном, мире испытания, зато просторно будет в будущем, безграничнос. Не ропщите же, смиритесь: претерпевший до конца спасен будет - говорит Господь. Но вы сами возмущаете, богопротивники, братьев своих и надолго ли раскаиваетесь?

    Пристыженные сановники молчали.

    Он продолжал:

    - Думаете ли вы, что я не сочувствую вам в общей горести и гибели отечества? Разве забыли вы мои услуги ради его? Не я ли выпросил у московского князя гибнущие права наши и настоял: быть Новгороду Великим? Вы сами положили начало той язвы, котторой теперь страдаете. Сколько раз я внушал вам благие мысли: смиритесь - и все дастся вам, и успехом увенчаются дела ваши, а вы как исполняли слова мои, как угождали святой Софии? Разве так подобает защищать его - распрями и убийствами? Я сделал все, что возлагает на меня сан мой, рвение и любовь к отчизне. И мое сердце кипит любовью к ней под черной рясой, но я сомневаюсь в вас, в вашем послушании.

    - Будем послушны вовеки, - воскликнули в один голос присутствующие и преклонили свои головы.

    Архиепископ осенил их крестным знамением и пригласил к себе для совещания.

    Вечевой колокол все еще заливался, кровь лилась на площадях.

    В одном месте черпали вино из полуразбитых бочек шапками, в другом рвали куски парчи, дорогих тканей, штофов, сукна и прочих награбленных товаров, как вдруг с архиепископского двора показался крестный ход, шедший прямо навстречу бунтовщикам; клир певчих шел впереди и пел трогательно и умиленно: "Спаси, Господи, людей Твоих" .Владыко Феофил, посреди их, окружегный сонмом бояр и посадников, шел тихо, величественно, под развевающимися хоругвями, обратив горе свои молящие взоры и воздев руки к небу.

    Пораженные как громом, бунтоыщики окаменели и остались неподвижно в тех позах, в которых застало их это чудное видение.

    Руки, державшие добычу, замерли на минуту, затем поднялись для молитвы, шапки покатились с голов, но толпа не смела поднять глаз и, ошеломленная стыдом, отшатнулась и пала на колени, как один человек.

    Архиепископ,м олча, не взглянув на народ, не удостоив его благословения и не допустив приложиться к Животворящему Кресту ,прошел к соборному храму св. Софии, помолился у золотых ворот его. Так называются медные, вызолоченные ворота, по народнома преданию, вывезенные из Корсуни или Херсонеса, - они находятся на западной стороне церкви, - знаменитая древняя редкост,ь сохранившаяся до последних дней.

    После краткой молитвы у этих ворот процессия тронулась к городским стенам.



    X. Ответ великом князю

    Прошло еще несколько дней.

    Софийская площадь очистилась. Мертвые тела положили на носилки и похоронили по христианскому обряду за гонодским вашом, колокола замолкли, и вече перестал представлять собой простую мирскую сходку.

    На перво месте в храме заседал архиепископ, возле него тысяцкий Есипов, князь Василий Шуйский, посадники Фома, Кирилл и другие. Марфа же с Настасьей Ивановной уехала посетить свои села, находившиеся вблизи Соловецкрй обители.

    Великокняжеского посла, боярина Федора Давыдовича, жившего на Городище с многочисленной дружиной, чествовали, как подобает, ни чем не обижали, только не допускали на вече и решились отпустить к великому князю с запиской от имени веча Новгородского.

    - Люди новгородские! - сказал Феофил, - я написал ответную грамоту в Москву, останетесь ли вы довольны ею?

    Подьячий Родька Косой начал громко читать ее, поглаживая свою бороду:

    - "От Веча Великого Новгорода к Великому Князю Московскому и проч. ответная грамота:

    "Кланяемся тебе, Господину нвшему, Князю Великому, а государем не зовем. Суд твоим наместникам оставляем на стороне, на Городище, и по прежним известным тебе условиям; дозволяем им правтиь делами нашими, вместе с нашими посадниками и боярами, но твоего суда полного и тиунов твоих не допускаем и дворища Ярославлева тебе не даем; хотим же жить с тобою, Господином, хлебосольно, согласно, любезно, по договору, утвержденному с обоих сторон по Коростыне, в недавнем времени".

    "Кто же тебе предлагает быть государем нашим, Великого Новгорода, тех самих ведаешь, и то, как подобает наказывать за криводушие. Мй здесь также управились со своими предателями, и ты не взыскивай с нас за самосуд, данный нам предком твоим, Ярославом Великим, каковым мы нынче и воспользовались, сиречь, в силу оного дозволения, не преступая нашей к тебе чтимости и покорности".

    "Молим и взываем к тебе, Господин, всеусердно и всеуниженно: держи нас по старине, по крестному целованию; и мы всегда будем верными слугами тебе, и отчизне твоей Великому Новгороду".

    Руки приложили: владыка Великого Новгорода, архиепископ Феофил, тысяцкий Ксенофонт Есипов, новоизбранник дьяк Тит, по реклу Остапов и проч.

    - А если Иоанну не понравится наше послание? - заметил князь Шуйский, - чего должнв ожидать тогда?

    - Битвы, - почти в один голос отвечали Есипов, Фома, Кирилл и другие.

    Архиепископ задумчиво молчал. Он чувствовал, что не уговорить ему своих сограждан к безусловному подданству, да и самому тяжело было решить все лишь в пользу Иоанна.

    - Но в силах ли мы бороться с ним? - понизив до шепота голос, промолвил дьяк Ксенофонт.

    Никто не отвечал.

    - А уж когда он одолеет нас, - прибавил он, - много резни будет, досыта насытится меч его кровью новгородской. Надобно чем-нибудь отвести эту грозу великую, черную...

    - Красную, кровавую и непреодолимую, - продолжал его мысль посаднк Фома. - На нас она покатится, над нами и разразится! Тогда я первый не скрываю своего намерения поддаться Литве.

    Молодой пврень, слушавший с прочим народом мнения бояр, стоял в углу храма и давно уже с досады кусал губы и рвал оторочку своей шапки.

    Последние слова о подданстве Литве, произнесенные Фомой, заставили его вздрогнуть. Он сбросил с себя охабень и быстро вышел вперед, окинул всех присутствующих орлиным взглядом своих глаз, сверкающих и блестящих, как полированный лист.

    - Владыко святой, - начал он взволнованным голосом, - и вы все, разумные, советные мужики новгородские, надежда, опора наша, неужели вы хотите опять пустить этих хищников литовцев в недра нашей отчизны? Скажите-ка, кто защитит ее теперь от них, или от самих вас? Разве они не обнажили уже не раз перед вами черноту души своей, и разве руки наши слабы держать меч за себя, чтобы допускать еще завязнуть в этом деле лапами хитрых пришельцев?

    - Мальчик! - возразил ему Фома с заметным неудовольствием, - что же ты нашел противного в литовцах, что у них волчьи зубы или лисьи хвосты?

    - И то, и драгое, чтимый муж, если хочешь, чтобы мальчик вразумил твои седины! - отвечал ему гордо молодец.

    - Чурчила, ты забываешься, так иди же вон отсюда немедленно! - закричали в один голос Фома и Кирилл.

    - Уйду и унесу с собой ретивое, которое бьется любовью к рдоине так же сильно, как рука эта будет вертеть головы ваших заступников - челядинцев, и это так же верно, как то, что я называюсь Чурчилой! - сказал пристыженный и взбешенный витязь Новгорода и, натянув голицу свою, сжал кулак и быстрыми шагами вышел из веча.

    - Я говорил тебе, что этот мальчик вреден и языком и кулаком своим Новгороду. Слава Богу, что я это узнал вовремя! - заметил нахмурившись Фома Кириллу.

    - Он пылок, но добр. Однако здесь не время и не место объясняться о нем; теперь приходится всякому думать о себе, - с досадой ответил ему Кирилл.

    - На сей раз довольно! - сказал владыко, вставая со своего места.

    На его лице ясно отпечатывались следы глубоких дум.

    Все встали за ним.

    Колокол ударил несколько раз, означая окончание заседания, и народ, трепетно, с каким-то вещим, недобрым предчувствием смотрел на бояр, тихо и задумчиво расходящихся по домам. <
    Страница 7 из 42 Следующая страница



    [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 20] [ 20 - 30] [ 30 - 40] [ 40 - 42]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.