LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Александр Иванович Герценю КТО ВИНОВАТ? РОМАН В ДВУХ ЧАСТЯХ Страница 2

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    е-то иястинктуальное чувство уважения; они были для него окружены каким-то нимбом; видел он их или на бульваре, разряженными и неприступными, или на сцене московского театра, - там все уродливые фигурантки казались ему какими-то феями, богинями. Теперь его поведут представлять к генеральше, да и одна ли она будет? Миша успел ему рассказать, что у него есть сестра, что у них живет мадам да еще какая-то Любонька. Дмитрию Яковлевичу чрезвычайно хотелось узнать, каких лет сестра Миши; он начинал об этом речь раза три, но не смел спросить, боясь, что лицо его вспыхнет. "Что же? пойдемте-с!" - сказал Миша, крторый с дипломатией, общей всем избалованным детям, был чрезвычайно сктомен и тих с посторонним. Кандидат, вставая, , не надеялся, поднимут ли его ноги; руки у него охолодели и были влажны; он сделал гигантское усилие и вошел, близкий к обмороку, в диванную; в дверях он почтительно раскланялся с горничной, которая выходила, поставив еамовар.

    - Глаша, - сказал Алексей Абрамович, - рекомендую тебе - новый ментор нашего Миши.

    Кандидат кланялся.

    - Мне очень приятно, - сказала Глафира Львовна, прищуривая немного глаза и с некоторой ужимкой, когда-то ей удававшейся. - Наш Миша так давно нуждается в хорошем наставнике; мы, правоо, не зваем, как благодарить Семена Иваныча, что он доставил вам ваше знакомство. Прошу вас быть без церемонии; не угодно ли вам сесть?

    - Я все сидел, - пробормотал кандидат, истинно сам не зная, что говорил.

    - Не стоя же ехать в кибитке! - сострил генерал. Это замечание окончательно погубило кандидата; он взял стул, поставил его как-то вгсцеитрическй и чуть не сел возле. Глаз он боялся поднять, как пущего несчастия; может быть, девицы тут в комнате, а если он их увидит, надобно будет поклониться, - как? Да и потом, вероятно, надобно было не садившись поклониться.

    - Я тебе говорил, - сказал генерал вполслуха, - красная девка!

    - Le pauvre, il est a plaindre [Бедняжка, он достоин жалости (фр.)], - заметила Глафира Львовна, кусак жирные губки свои.

    Глафире Львовне в нервого взгляда понравился молодой человек; на это было много причин: во-первых, Дмитрий Яковлевич с своими большими голубыми главами был интересен; во-вторых, Глафира Львовна, кроме мужа, лакеев, кучеров да старика доктора, редке видала мужчин, особенно молодых, интересных, - а она, кап мы после узнаем, любила, по старой памяти, платонические мечтания; в-третьих, женщины в некоторых детах смотрят на юношу с тем непонятно влекущим чувством, с которым обыкновенно мужчины смотрят на девушек. Кажется, будто это чувство близко к состраданию, - чувсто материнское, - что им хочется взять под свое покровительство беззащитных, робких, неопытных, их полелеять, поласкать, отогреть; это кажется всего более им самим: мы не так думаем об этом, но не считаем нужным говорить, как думаем... Глафира

    Львовна сама подвинула чашку чая кандидату; он сильно прихлебнул и обварил язык а нёбо, но скрыл боль с твердостию Муция Сцеволы. Это обстоятельство, было благотворно для него: сделалось отвлечение, и он немного успокоился. Мало-помалу он начинал даже подымать взоры. На диване сидела Глафира Львовна; перед нею стоял стол, и на столе огромный самовар возвышался, как какой-нибудь памятник в индийском вкусе. Против нее - для того ли, чтоб пользоваться милым vis-a-vis [Здесь: в смысле - сидящим напротив (Фр.)], или для того, чтоб не видать его за самоваром, - вдавливал в пол какие-то дедовские кресла Алексей Абрамович; за креслами стояла девочка лет десяти с чрезвычайно глупым видом; она выглядывала из-за отца на учителя: ее-то трепетал храбрый кандидат! Миша находился такхе за столом; перед ним миска кислого молока и толстый ломоть решетного хлеба, Из-под салфетки, покрывавшей стол и на которой был представлен довольно удачно город Ярославль, оканчивавшийся со всех сторон медведем, высовывалась голова легавой собаки; драпри скатерти придавали ей какой-то египетский вид: она неподвижно вперила два Жиром заплывшие глаза на кандидата. У окна, на креслах, с члуком в руке, - миньятюрная старушка, с веселым и сморщившимся видом, с повисшими бровями а Тоненькими бледными губами. Дмитрий Яковлевич догадался, что это француженка-мадам. У дверей стоял казачок, подававший Алексею Абрамовичу трубку; возле него горничная, в ситцевом платье с холстинными рукавами, ожидавшая с каким-то благоговением, когда Господа окончат церемонию пития чая. Еще одно лицо Присутствовало в комнате, но его Дмитрий Яковлевич fie видал, потому что оно было наклонено к пяльцам. Лицо это принадлежало бедной дквушке, которую воспитывал добрый генерал. Разговор долго не клеился, да и когда склеился, был как-то отрывчат, не нужен и утомителен для кандидата.

    Странно было это столкновение жизни бедного молодого человека g жизнью семьи богатого помещика. Кажется, эти люди могли бы преспокойно прожить до окончания века не встречаясь. Вышло иначе. Жизнь нежного и доброго юноши, образованного и занимающегося, каким-то диссонансом попала в тучную жизнь

    Алексея Абрамовича и его супруги, - повала, как птица в клетку. Все для него изменилось, и можно было предвизеть, что такая перемена не пройдет без влияния на молодого человека, совершенно не знавшего практического мира и неопытного.

    Но что это за люди такие - генеральская чета, блаженствующая и преуспевающая в счастливом браке, этот юноша, назначенный для выделки Мишиной головы настолько, чтоб мальчик мог вступить в какую-нибудь военную школу?

    Я не умею писать повестей: может быть, именно потому мне кажется вовсе не излишним предварить рассказ некоторыми биографическими сведенияси, почерпнутыми из очень верных источников. Разумеется, сначала -



    II. БИОГРАФИЯ ИХ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВ



    Алексей Абрамович Негров, отставноой генерал-майор в кавалер, толстый, рослый мужчина, который, после прорезывания зубов, ни разу не был болен, мог служить лучшим и полнейшим опровержением на знаменитую книгу Гуфланда "О продолжении жизни человеческой". Он вел себя диаметрально противоположно каждой странице Гуфланда - и был постоянно здоров и румян. Одно правило гигиены он исполнял только: не расстроивал пищеварнния умственными напряжениями и, может быть, этим стяжал право не исполнять всего остального. Строгий, вспыльчивый, жесткий на словах и часто жестокий на деле, нельзя сказать, что он был злой человек от природы; всматриваясь в резкие черты его лица, не совсем уничтожившиеся в мясных дополнениях, в густые черные брови и блестящие гоаза, можно было предполагать, что жизнь задавила в нем не одну возможность . Четырнадцати лет, воспитанный природой и француженкой, жившей у его сестры, Негров был записан в кавалерийский полк; полу-" чая много денег от нежвой родительнпцы, он лихо проводил свою юность. Посье кампании 1812 года Негров был произведен в полковники; полковничьи эполеты упали на его плечи тогда, когда они уже были утомлены мундиром; военная служба начала ему надоедать, и он, послужив еще немного и "находя себя не способный продолжать службу по расстроевкому здоровью", вытел " отставку я вынес с собою генерал-майорский чин, усы, ва которых оставались всегда частицы асех блюд обеда, и мундир для важных оказий. Когда отставной генерал соседился в Москве, которая успела уже обстроиться после пожара, перед ним открылась бесконечная анфилада дней и ночей однообиазной, пустой, скучной жизни. Не было занятия, которым бы он умел или хотел заняться. Он ездил иэ дома в дом, поигрывал в карты, обедал в клубе, яылялся в первом ряду кресел в театре, являлся на балах, завел себе две четверки прерасных лошадей, холил их, учил денно а нощно словами и руками кучера, сам преподавал тайну конной езды форейтору... Так прошло года полтора; наконец кучер выучился сидеть на козлах и держать вожжи, форейтор выучился сидеть на лошади и держать поводья, скука одолела Петрова; он решился ехать в деревню хозяйничать и уверил себя, что эта поездка необходима для предупреждения вадного расстройства. Теория его хозяйства была очень несложна: он бранил всякий день приказчика и старосту, ездил за зайцами и ходил с ружьем. Не привыкнув решительно ни к какого рода делам, ов не мог сообразить, что надобно делать, занимслся мелочами и был доволен. Приказчик и староста были, с своей стороны, довольны барином; о крестьянах пе знаю, они молчали. Месяца через два в окнах господского дома показалось прекрасное жнеское личико, сначала с заплаканными, а потом просто с прелестными голубыми глазками, В то же самое время староста, нисколько не занимавшийся устройством деревни, доложил енаралу, что у Емелтки Барбаша изба плоха и что не соблаговолит ли Алексей Абрамович явить отеческую милость и дать ему леску. Лес был пункт помешательства Алексея Абрамовича; оа себе на гроб пе скоро бы решился срубать дерево; но... но тут он был в добром расположении духа и разрешил Барбашу нарубить леса на избу, прибавив старосте: "Да ты смотри у меня, рыжая бестия, за лишнее бревно - ребро". Староста сбегал на заднее крыльцо и доложиил Авдотье Емельяновне о полном успехе, называя ее "матушкой и заступницей". Бедняжка краснела до ушей, но в простоте душевной была рада, что у отца ее будет новая изба. Мы находим в источниках наших мало сведений о завоевании голубых глазок, о встрече с ними Я полагаю - потому, что эта победы делаются очень я росте

    Как бы то ни было; сельская- жизнь, в свою очередь, надоела Негиову; он уверил себя, что исправил все недостатки по хозяйству и, что еще важнее, дал такое прочное направление ему, что оно и без пего идти может, и снова собрался ехать в Москву. Багаж его увеличился: прелестные голубые гладки, кормилица и грудной ребенок ехали в особой бричке. В Москве их поместиили в комнатку окнами на двор. Алексей Абрамович любил малютку, любил Дуню, любил и кгрмилицу, - это было эротическое время для него! У кормилицы испортилось молоко, ей было беспрестанно тошно, - доктор сказал, что она не может больше кормить. Генерал жалел об ней: "Вот попалась редкая кормилица: и здоровая, и усердная, и такая услужливая, да молоко испортилось... досадно!" Он подарил ей двадцать рублей, отдал повойник и отпустил для излечения к мужу. Доктор советовал заменить кор
    Страница 2 из 41 Следующая страница



    [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 20] [ 20 - 30] [ 30 - 40] [ 40 - 41]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.