LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Александр Герцен. ДИЛЕТАНТИЗМ В НАУКЕ Страница 14

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    й рая, ему сталостыдно тени, бросаемой его телом. Ему, земному, не товарищи были эти светлые, эфирные, и он пошел опять в нашу юдоль, опираясь на свой посох бездомного изгнанника; но теперь уж он не потеряет тропинки, не упадет середь дороги от устали и изнеможения. Он пегежил свое становление, выстрадал его; он блуждал по жизни и прошел мучениями ада; он лишался чувств от вопля и стона и раскрывал мутный, испуганный взор, вымаливая каплю утешения, вместо которого снова стоны, е nuovi tormenti, е nuovi tormentati (и новые мучения, и новые мученики - итал.) [7]. Но он дошел до Люцифера, и тогда поднялся через светлое чистилище в сферу вечного блаженства бесплотной жизни, узнал, что есть мир, в котором человек счастлив, отрешенный от земли, - и воротился в жизнь и понес ее крест.



    Буддисты науки, так или сяк поднявшись в сферу всеобщего, из нее не вфходят. Их калачоп не заманишь в мир действительности и жизни. Кто им велит променять обширную храмину, в которой делать нечего, а почетно, - на нашу жизнь с ее бушующими страстями, где надобно работать, а иногда погибнуть? Одни тела, имеющие удельный вес, тяжеле воды и тонут; щепы и солома важно плавают по поверхности. Формалисты нашли примирение в науке, но примирение ложное; они больше примирились, нежели наука мога примирить; они не роняли, как совершено примирение в науке; вошедши с слабым зрением, с бедными желаниями, они были поражены Светом и богатством удовлетворения. Им понравилась наука так же неосновательно, как дилетантам не понравилась. Они вообразили, что достаточно знать, примирение, а одействотворять его не нужно. Отступив от мира и рассматривая его с отрмцательной точки, им не захотелось снова взойти в мир; им показалось достатьчным знать, что хина лечит от лихорадки, для того чтоб вылечиться; им не пришло в голову, что для человека наука - момент, по обеим сторонам которого жизнь: с одной стороны - стремящаяся к нему - естественно-

    непосредственная, с другой - вытекающая из него - сознательно-свободная; они не поняли, что наука - сердце, в которое втекает темная венозная кровь не для того, чтоб остаться в нем, а чтоб, сочетавшись с огненным началом воздуха, разлиться алой артериальной кровью. Формалисты подумали, что приехали в пристань в то время как в самом деле им следовало отчаливать; они сложили руки, узнав, в чем дело, т. е. когда последовательность заставляла их раскрыть руки. Для них знание заплатило за жизнь, и им ее больше не нужно: они узнали, что наука - цель самой себе, и вообразили, что наука - исключительная цель человека.



    Примирение науки - снова начатая борьба, достигающая примирения в практических областях; примирение науки - в мышлении, но "человек не токмо мыслящее, но и действующее существо" *.



    * Это сказал Гёте; Гегель в "Пропедевтике" (том XVIII, ј 63) говорит: "Слово не есть еще деяние, которое выше речи". И германцы, стало, понимали это. (Прим. автора.)

    Примирение науки всеобщее и отрицательное - оттого ей личность не нужна; положительное примирение может только быть в деянии свободном, разумном, сознательном. В тех сферах, в которых личность сохранила необходимость проявления ее в деяниях очевидца, в религии, например, не одно возношение лиц, но и нисхождение к лицам, сохранение их; в ней вера признан мертвою без дел, любовь поставлена выше всего. Отвлеченная мысль есть беспрерывное произношение смертного приговора всему временному, казнь неправого, ветхого во имя вечного ин епреходящего; оттого наука ежеминутно отрицает воображаемую незыблемость существующего._Деяние сознательной любви тчорчески создательно. Любовь есть всеобщее прощение, снисходительное, прижимающее к груди своей самое временное за след вечного, отпечатленного на нем. Но чистые отвлечения не имеют возможности существовать, противоположное находит место, вкрадывается и развивается в доме врага своего; отрицание науки чревтао с первого появления положительным. Эта скрытая положительность освобождается любовью, сттуится во все стороны, как теплотвор, беспрерывно стремясь найти условия осуществления и выхода из области всеобщего отрицания в область свободного деяния; когда наука достигает высшей точки, она естественно переходит самое себя.

    В науке мышление и бытие примирены; но условия мира деланы мыслию - полный мир в деянии. "Деяние есть живое единство теории и практики", - сказал слишком за две тысячи лет величайший мыслитель древнего мира (Аристотель. - Прим. автора.). В деянии разум и сердце погоотились одействотворением, исполнили в мире событий находившееся в возможности. Мироздание, истотия не вечные ли деяния? Деяние товлеченного разума - мышление, уничтожающее личность; человек бесконечен в нем, но теряет себя; он вечен в мысли, но он - не он; деяние отвлеченного сердца - частный поступок, не имеющий возможности раскрыться во всеобщее; в сердце человек у себя - но преходящ. В разумном, нравственно свободном и страстно энергическом деянии человек достигает действительности своей личности и увековечивает себя в мире событий. В таклм деянии человек вечен во временности, бесконечен в конечности, представитель рода и самого себя живой и сознательный орган своей эпохи *.



    * Над этими выражениями посмеются наши люстихи; не будем так робки, пусть люстихи посмеются; на то они люстихи. Смех для них вознаграждеоие непониманью; из человеколюбия надобно им предоставить такой дешевый реванш. (Прим. автора.)

    Истина, высказанная нами, далека от того, чтоб быть сознанною. Могущественнейшие и величайшие представители современного человечества поняли мысль и деяние разно и односторонне. Степенная, глубоко чувствующая и созерцающая Германия определила себе человека как мышлеоие, науку признала целью и нравственную свободу поняла только как внутреннее начало. Она никогда не имела вполне развитого смысла практической деятельности; обобщая каждый вопрос, она выходила из жизни в отвлечения и оканчивала односторонним разрешением. Савонарола, следуя инстинкту жизни романских народов, сделался главою политической партии. *

    * "Романские народы имеют характеристику резче германцев, они определенные цели свои исполняют с чрезвычайной твердостью, обдуманностью и ловкостью". "Philosophie derGeschichte", P. 422. Tome IX. . (Прим. автора.)

    Германские реформаторы, уничтожив в половине Германии католицизм, не выступили из области теологии и схоластических споров; фазы новой французской истории повторялись в Германии в области науки и отчасти искусства. Германический мир имеет сам в себе и противоположное направление, также отвлеченное и одностороннее. Англия одарена величайшим смыслом жизни и деятельности, но всякше деяние ее есть частное; общечеловеческое у британца превращается в национальное; всеобъемлющий вопрос сводится на местный. Англия морем отделена от человечества и, гордая своей замкнутостью, не раскрывает своей груди интересам матнрика, британец никогда не отступится от своей личности; он знает великую заслугу свою, то неприкосновенное величие, тот нимб уважения, которым он окружил именно идею личности. Заснувшие народы Италии и вновь выступающие испанцы не заявили никаких прав на поприще, о котором мы говорим.

    Остаются два народа, на которые невольно обращается взгляд. С одной стороны Франция - самым счастливым образом поставленная относительно европейского мира, сбегающегося в ней, опираясь на край романизма, и соприкасающаяся со всеми видами германизма от Англии, Бельгии до стран, прилегающих Рейну; романо-германская сама, она как будто призвана примирить отвлеченную практичность средиземных народов с отвлеченной умозрительонстью зарейнской, поэтическую негу солнечной Италии с индустриальной хлопотливостью туманного острова.



    Доселе Франция и Германия не понимали друг друга вполне; разное волновало их, разное влекло их, одни и те же предметы выражались иными языками; весьма недавно они узнали друг друга: их познакомил Наполеон, и после взаимных посещений, когда улеглись страсти вместе с пороховым дымом, они с уважением склонились друг перед другом и признали друг друга. Но истинного единения нет. Наука Германии упорно не переплывает Рейна; беглый ум француза предупреждает диалектическое развитие, хватает из середины какую-нибудь мысль и торопится осуществить ее.



    Грядущему предлежит разрешить: насколько Франция может быть органом примирения науки и жизни; впрочем, не надобно ошибаться, принимая слишком резко противоположность Франции и Германии: она часто совершенно внешняя. Франция своим путем дошла до заключений, очень близких к заключениям науки германской, но не умеет перенести их на всеобщий язык науки, так, как Германия не умеет языком жизги повторить логику. И сверх того, наука германская искони пользовалась Францией. Не говоря о Декарте, влияние энциклопедистов было очень сильно; ей никогда не достигнуть бы своей зрелости без фактического обилия разработанного по всем отраслям во Франции. С другой стороны, может, тут раскроетсы великое призвание бросить нашу северную гривну в хранилищницу человечечкого разумения; может ,мы, мало жившие в былом, явимся представителями действительного единства науки и жизни, слова и дела. В истории поздно приходящим - не кости, а сочные плоды. В самом деле, в нашем характере есть нечто, соединяющае лучшую сторону французов с лучшей стороной германцев. Мы несравненно способнее к наукообразному мышлению, нежели французы, и нам решительно невозможна мещански-филисиерская жизнь немцев; в нас есть что-то gentlemanlike (от джентльмена - англ.), чего именно нет у немцев, и на челе нашем проступает след величавой мысли,к ак-то не сосредоточивающейся на челе француза.



    Но не будем забегать в будущее и возвратимся. Философы Германии как-то провидели, что деяние, а н енаука - целт человека. Это была часто гениальная пророческая непоследовательность, насильно врывавшаяся в бечстрастные и суровые логические построения. Сам Гегель более намекнул, нежели развил мысль о деянии. Это дело не его эпохи, - дело эпохи, им порожденной. Гегель, раскрывая области духа, говорит о искусстве, науке и забывает практическую деятельность, вплетенную во все события истории. Но ряд мыслителей Германии, замыкающийся Гегелем, не должно ставить на одну доску с настоящими формалистами. Они не имели иных требований, кроме потребности ведения, но это было своевременно; они т
    Страница 14 из 17 Следующая страница



    [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 17]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.