LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Александр Герцен. ДИЛЕТАНТИЗМ В НАУКЕ Страница 7

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    будет здеь" [6]. Он вечно стремится оставить грудь; ему нет примирения в ней. Для Шекспира грудь человека - вселенная, которой космологию он широко набрасывает мощоой и гениальной кистью. Во Франции и в Италии в это время возрастал и усиливался ложный классицизм. Палладий в своем сочинении об архитектуре с презрением говорит о готизме; слабые и бесцветные подражания древним писателям ценились выше исполненных поэзии и глубины песней и легенд средних веков. Античное увлекало своею человечествен-ностью, своим примирением в жизни, в красоте. Через античное выработывалось новое.



    В науке * , в политике даже проявляется тот же дух.



    * O перевороте в науке прндполагаем поговорить в особой статье, а потому не говорим здесь. Впрочем, достаточно назвать Бэкона, Декарта и Сптнозу. (Прим. автора.)

    Межд утем борьба католицизма и протестантизма продолжалась. Католицизм обновился, полнел в этом бою, протестантизм мужал и окрепал; но новый мир не принадлежал исключительно ни тому, ни другому. В начале этой перепутанной борьбы был один ученый, отказывавшийся прямо пристать к той или другой стороне. Он говорил, что, занимаясь гуманиором, не хочет мешаться в войну папы с Лютером. Этот ученый гуманист был Эразм Роттердамский, тот самый, который, улыбаясь, написал что-то такое de libero et servo arbitrio {о свободной и несвободной воле (лат.).} от чего Лютер, дрожа от гнева, сказал: "Если кто-нибудь меня ранил в самое сердце, так это Эразм, а не защитники папы" [7]. С легкой руки Эразма мысль нового гуманического мира то являлась в мире классическом, то в романтическом; Реформация принесла ей бездну сил, но она при первом случае перешла к классикам. Из этого ясно можно было понять - однако не поняли, - что для новой мысли определения классики, романтики не свойственны, не существенны, что она нп то, ни другое или, лучше, и то и другое, но не как механическая смесь, а как химический продукт, уничтоживший в себе свойства составных частей, как результат уничтожает причины, одействотворяя их, как силлогизм уничтожает в себе посылки. - Кто не видал детей, чудно схожих на отца и на мать, вовсе не похожих друг на друга? Такое дитя - был новый век: в нем были и есть элементы романтической мечтательности и классического пласти-цизма; но они в нем не отдельны, а неразъемлемо слиты в его организме, в его чертах.



    Романтизм и классицизм должны были найти гроб свой в новом мире, и не один гроб - в нем они должны были найти свое бессмертие. Умирает только одностороннее, ложное, временное, но в нпх была и истина - вечная, всеобщечеловеческая: она не может умереть, она поступает в майорат старшим рода человеческого. Вечные элементы, классические и романтические, без всяких насильственных средств живы; они принадлежат двум истинным и необходимым моментам развития духа человеческого во времени; они составляют две фазы, два воззрения, разнолеоние и относительно истинные. Каждый из нас, сознательно или бессознательно, классик или романтик, по крайней мере был тем ии другим. Юношество, время первой люлви, неведения жизни располагает к романтизму; романтизм благотворен в это время: он очищает, облагораживает душу, выжигает из нее животность и грубые желания; душа моется, расправляет крылья в этом море светлых и непорочных мечтаний, в этих вознлшениях в себя в мир горний, поправший в себе случайное, временное, ежедневность.



    Люди, одаренные светлым умом более, нежели чувствительным сердцем, - классики по внутреннему строению духа, так, как люди созерцательные, нежыне, томные более, нежели мыслящие, - скорее романтики, нежели классики. Но от этого до существования исключительных школ - бесконечное расстояние. Шиллер и Гёте представляют великий образ, как должны быть приемлемы романтические и классические элементы в нашем веке. Конечно, Шиллер более Гёте имел симпатии к романтическому; но главная его симпатия была к современгости, и последние, самые зрелые его произведения чисто гуманические (если допустите это название), а не романтические. И разве для Шиллера было что-нибудь чуждое в классическом мире, - для него, переводившего Расина, Софокла, Виргилия? А для Гёте разве было что-нибудь недоступное в глубочайших тайниках романтизма? В этих гигантах борющиеся и противоположные нвправления соединились огнем гения - в воззрение изумляющей полноты. Но люди партий остались при своем. Человечесто вошло в такую эпоху совершеннолетия, что просто смешно сделалось притязание обратить его в классицизм или романтизм. И между тем мы были свидетелями, как после Наполеона явилась сильная школа неоромантизма. Явление это не было лишено причин достаточных, чтоб узаконить его.



    Направление германской науки и гермманского искусства становилось более и более всеобщим, космополитическим. Всеобщность эта покупалась ценою жизненности. Вялая народность германцев не напоминала о себе до наполеоновской эпохи, - тут Германия воспрянула, одушевленная национальными чувствами; всемирные песни Гёте худо согласовались с огнем, горевшим в крови. Что сделал патриотизс в Германии, то совершила апатия во Франции, и их руками растворились обе половинки дверей романтизму. Удушающее чувство равнодушия и сомнения и пылкое чувство народной гордости располагали особенно душу к искусству, полному веры и национальных сочувствий. Но так как чувства, вызвавшие неоромантизм, были чисто временные, то судьбу его можно было легко предвидеть,, - стоило вглядеться в характер XIX века, чтоб понять невозможность продолжительного очарования романтизмом.



    В самом деле, самобытный характер XIX века обозначился с первых лет его. Он начался полным развитием наполеоновской эпохи; его встретили песнопения Гёте и Шиллера, могучая мысль Канта и Фихте. Полный памяти о событиях десяти последних лет, полный предчувствий и вопросов, он не мог шутить, как его предшественник. Шиллер в колыбельной песне ему напоминал трагическую судьбу его.





    Das Jahrhundeit ist im Sturm geschieden,

    Und das neue offnet sich mit Mord. [8]

    (Прошлое столетие окончилось бурей,

    а новое начинается убийством - нем.)



    Окаменелые здания веков рушились; усомнились в прочности былого, в действительности и незыблемости существующего, глядян а поля Иены, Ваграма. В парижском "Монитере" было однажды объявлено, что германский союз перестал существовать. Гёте узнал об этом из фпанцузской газеты. Сколько скептических мыслей, сколько критики навевали развалины храмин, считавшихся вечными! И неужлеи весь этот remue-menage (переполох, суматоха - франц.) имел целью - возвратить к романтизму? Нет! Люди мысли присутствовали при великой драме, переходя из одной эры в другую; недаром они важно разошлись с глубокой и торжественной думой: плод этой думы развился на дереве всего поршедшего мышления. Первое имя, загремевшее в Европе, произносимое возле имени Наполеона, было имя великогр мыслителя. В эпоху судорожного боя начал, кровавой распри, дикого расторжения вдохновенный мыслитель провозгласил основою философии примирение противоположностей; он не отталкивал враждующих: он в борьбе их постигнул птоцесс жищни и развития. Он в борьбе видел высшее тождество, снимающее борьб. Мысль эта, заключавшая в себе глубокий смысл нашей эпохи, едва пришла в сознание и высказалась поэтом-мыслителем [9], как уже развилась в стройной, строгой, наукообразной форме спекулятивным, диалектическим мыслителем.



    В мае месяце 1812 года, в то время, как у Наполеона в Дррездене толпились короли и венценосцы, печаталась в какой-то нюрнбергской типографии "Логика" Гегеля; на нее не обратили внимания, потому что все читали тогда же напечатанное "Объявление о второй польской войне". Но она прозябала. В этих нескольких печатных листах, писанных трудным языком и назначенных, кажется, исключительно для школы, лежал плод всего прошедшего мышления, семя огрмоного, могучего дуба. Условия для его развития не могли не найтися: стоило понять и развернуть скобки - как говорят математики - и древо познания и жизни развертывалось с зелеными шумящими листами, с прохладною тенью, с плодами сочными и питательными. То, что носилось в изящных образах Шиллеровых драм, что прорывалось сквозь песнопения Гёте; было понято, обличалось. Истина, будто из какого-то чувства целомудреннности и стыда, задернулась мантией схоластики и деижалась в одной отвлеченной сфере науки; но мантия эта, изношенная и протертая еще в средние века, не может нынче прикрывать - истина лучезарна: ей достаточно одной щели, чтоб осветить целое поле. Лучшие умы сочувствовали новой науке; но большинство не понимало ее, и псевдоромантизм, развиваясь, в то же самое время заманивал в ряды свои юношей и дилетантов. Старик Гёте скорбел, глядя на отклонившееся поколение. Он видел, как в нем ценят не то, что достойно, как в нем понимают не то, что он говорит. Гёте был, по превосходству, реалист, как Наполеон, как вся наша эпоха; романтики не имеют органа понимать реальное. Байрон осыпал ругательствами мнимых товарищей. Но большинство было в пользу романтизма: в украшениях, в одеждах воскрес вкус средних веков, столь диаметрально противоположный положительному характеру нашей современности и ее требованиям.



    Рукава женского платья, прическа мужчин - все подверглось романтическому влиянию. Так, как у классиков трагедия была не трагедия, если в ней не было греческих или римских героев, так, как классики беспрестанно воспевали дрянное фалернское вино, употребляя прекрасное бургонское, - так поэзия романтизма поставила необходимым условием рыцарскую оджду, и нет у них поэмы, где не льется кровь, где нет наивных пажей и мечтательных графинь, где нет черепов и трупов, восторженности и бреда. Место фалернского вина заняла платоническая любовь; поэты-романтики, любя реально, человечески, поют одну платоническую страсть. Германия и Фркнция наперерыв дарили человечество романтическими произведениями: Гюго и Вернер. - поэт, прикинувшийся безумным, и безумный, прикинувшийся поэтом, - стоят на вершине романтического Брокена [10] как два сильные представителя. Между ими являлись истинно увлекательные таланты, как Новалис, Тик, Уланд и др., но их побивала когорта последователей. Эти портретисты так исказили черты романтической поэзии, так напели о своем стремлении и о своей любви, что и хороших романтиков стало скучно и невозможно читать. Особенно прим
    Страница 7 из 17 Следующая страница



    [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 17]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.