LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Владимир Гиляровский. Трущебные люди Страница 3

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    елый, только что выкрашенный крест. Он снова опустился на землю и на момент закрыл глаза, не понимая, что с ним, где он. Рука его упала на пояс и нащупала патронную суму.

    Воронов что-то сообразил, и ужас отразился в его глазах.

    -- Да ведь я с часов бежал! -- невольно сорвалось у него с языка.

    "Часовому воспрещается сидеть, спать, есть, пить, курить, разговаривать с посторонними, делать в виде развлеченья ружейные приемы, выпускать из рук или отдавать кому-либо ружье и оставлять без приказания сменяющего пост. Часовой, оставивший в каком бы то ни было случае свой пост, подвергается расстрелянию",-- промелькнула в уме его фраза, заученная со слов Копьева.

    Рас-стре-лянию!

    Он закрыл глажа и увидал памятную ему с детства картину: здесь же, близ кладбища, расстреливали солдата. Несчастный стоял привязанный к столбу в белом саване. Перед ним стояла шеренга солдат. Молодой, рыжий, с надвинутой на зптылок кепи офицер махнул белым платком, и двеналцать ружей блеснули на ярком утреннем солнце светлыми стволами, и в одну линию, параллельно земле, вытянулись впереди солдат, сделавших такое движение, будто бы они хотели Достать концами острых штыков солдатика в саване, а ноги их примерзли к земле.

    Рыжий офицер оаять махнул платком. Из стволов вырвались одновременно двенадцать огненных язычков, затем клубов белого дыма, слившихся в сплошную массу, и белый саван на привязанном солдатике дрогнул, всколыхнулся раза три, а голова его в белом колпаке бессильно повисла на груди.

    Воронов с такими же, как он, ребятишками смотрел из огорода на казнь. Это было лет десять назад, очень рано утром. Утро было такое же солнечное, ясное, как и теперь. Воронов вздрогнул, и голова его опустилась так же бесслиьно на грудь, как у расстрелянного солдатика.

    -- Вт так же и меня!--Он еще два раза поднял и опустил голову на грудь, будто репетируя, как опустить голову, когда его будут расстреливать, и каждый раз, как он опускал голову, чувствовал, что в грудь вонзались пули...

    Он вдруг открыл глаза и вскочил на ноги.

    -- А может быть, еще не хватились, может, и смена не приходила,-- вскрикнул Воронов и выбежал на опушку кладбища, на вал и, раздвинув кусты, посмотрел вперед. Далеко перед ним раскинулся горизонт. Налево, весь утопающий в зелени садов, город с сияющими на солнце крестами церквей, веселый, радостный, не такая темная масса, какой он казался ночью... направо мелкий лесок, левей его дерновая, зеленая горка, а рядом с ней выкрашенная в казенный цвет, белыми и черными угольниками, будка, подле порохового погреба.

    Взор Воронова остановился на будке. Около нее стоял недвижимо, как статуя, новый часовой.

    У дверей погреба ходил офицер и несколько солдат. Офицер осматривал печати и что-то размахивал руками. Солдаты держали под козырек.

    Воронов посмотрел на город, на поляну, где расстреливали солдатика, перекрестился и ползком, между кустарниками, дрожа от страха, добрался до лесу...

    Перед ним открывалась бесконечная лесная трущоба.

    Воронов обернулся назад и посмотрел в сторну города.

    "Расстрелянию",-- мелькнуло в его уме.

    Он махнул рукой и скрылся в дебрях леса.



    ОБРЕЧЕННЫЕ

    i

    На самом краю города Верхневолжска, на высоком, обрывистом берегу Волги, стоит белильный завод, принадлежащий первогильдейному купцу миллионеру Ко-пейкину. Завод этот, состоящий из целого ряда строений деревянных и каменных, закоптелых, грязных снаружи и обнесенных кругом высоким забором, напоминает собою крепость. Мрачно, неприветливо выглядывает он снаружи... острожным холодом веет от него...

    У высоких решетчатых железных ворот завода бессменно, день и ночь, сидит сторож, обыскивая каждого выходящего извнутри и спрашивая каждого входящего, "зачем?" и "к кому он идет?".

    В один из холодных январских воскресных вечеров холодного 187... года к воротам завода подходил, или, вернее сказать, подбегал, молодой человек, с интеллигентным лицом, одетый в рубище, в опорках вместо сапог, надетых на босые ноги. Подошедший постучал в калитку большим железным кольцом, и на стук вышел сторож, усатый солдат, с добродушео-строгим выражением чисто русского, курносого лица.

    Что тебе?

    Насчет места..._нет ли у вас на заводе...-- под аккомпанемент щелкавших от холода зубов вымолвил подошедший.

    -- Замерз, босая команда!.. Ну ступай в сторожку, погрейся уж! -- не отвечая на вопрос, добродушно сказал солдат, окидысая его взглядом.

    Молодой человек вошел в маленькую сторожку, теплую, как баня, то накалившейся железной маленькой печки, и поместился у притолоки.

    Садись к печке, погрейся,-- пригласил его солдат, что и было немедленно исполнено.

    Ну, пропился, что ли, коли на копейкинские хлеба пришел? Впервой сюда?

    Да, ни разу еще нигде не работал, хоть с голоду умирай, спасибо еще добрые люди послали, а то хоть и топиться так впору!

    А сам из каких? Приказчик прогорелый или из трактирщиков?

    Нет, юнкером на Кавказе служил, офицерского чина не получил, вышел в отставку, приехал сюда место искать и прожился...

    Сторож переменил тон. На его лице мелькнула улыбка, выражавшая горькое сожаленье и вместе с тем насмешку.

    Что ж делать, барин! Не вы первый, не вы по следний! Трудно только вам будет здесь без привычки, народ-от мрет больно! Вот сейчас подпоручика Шалеева в больницу увезли, два года вытрубил у нас, надо полагать не встанет, ослаб!

    Неужели рабочим, простым рабочим был подпоручик?

    Эх, барин! Да что подпоручик, капитан, да еще какой, работал у нас! Годов тому назад пяток, будем говорить, капитан был у нас, командир мой, на Капказе вместе с ним мы горцев покоряли, с туркой дрались...

    Капитан?

    Как есть; сижу я это словно как теперь в стороэке... перед рождеством было дело, холодно... Вдруг, слышу, в ворота кто-то стучится -- выхожу. Стоит это он у ворот, дрожит. Сапожонки ледащие, шапчонка на голове робячья, махонькая, кафтанишка -- пониток рваный, тело сквозь видать,-- не узнал я его сразу, гляжу, знакомое лицо, так и хочется сказать: Левонтий Яковлевич, здравья желаю! Да уж изменился больно

    ен, прежде-то, при мундире да при орденах, красавец лихой был, а тут осунулся, почернел, опять и одежа... одначе я таки признал его, по рубцу больше: на левой щеке рубец был, в Дегестане ему в набеге шашкой вдарили... Ну, признал я его и говорю: "Вашскобродие, вы ли Левонтий Яковлевич?" А я с ним в охотниках под горца хаживал, так все его по имени звали... Любили больно уж,.. Взглянул ен на меня да как заплачет.

    Здравствуй,--гырт,--Размоляев!--Заплакал и я тут... Повел его в сторожку, чайком, водочкой угостил...

    И теперь здесь? -- спросил молодой человек.

    Нет, барин, зиму-то он выжил кой-как, а весной приказчика поколотил, ну его и прогнади;.. Непокорли вый он был! Да и то сказать опять, человек он за служенный, а тут мужика-приказчика слушайся! Да и что! Господам офицерам на воле жить плохо, особли во у хозяев ежели служить: хозяин покорливости от служащего перво-наперво требует, а они сами норовят по привычке командовать! Вот нагему брату не в пример вольготней: в сторожа ли, в дворники -- везде ходит, потому нам что прикажут, без рассуждкний исполняем... Одначе и из нашего брата ныне путных мало: как отслужил службу, так и шабаш, домой землю орать не заманишь, все в город на вольные хлеба норовит! Вон у нас на заводе все, почитай, солдаты...

    В сторожку вошел высокий, одетый в оборванный серый кафтан солдат.

    Здорово, Капкаэский, садись! -- приветствовал его сторож.

    Здорово!--молвил вошедший и опустился на лавку.

    Новенький?--спросил он.

    Да, наш капказец, юнкарь! -- ответил Размоляеви вышел из сторожки вместе с барином.

    Вот пожалуйте в контору, там есть приказчик, так к нему обратитесь,-- указал он на белое одноэтажное здание с вывеской "контора".

    В конторе за большим покрытым черным сукном столом сидел высокий рыжий мкжчина. •-- Что тебе? -- Насчет места...

    В кубовщики, четыре рубля в месяц!.. Ванькка, сведи его в третий номер,-- крикнул сидевший за столом мальчику, который стоял у притолоки и крутилв руках обрывок веревки.

    Сегодня гуляй, а завтрав четыре утра на работу! -- крикнул вслед уходившим приказчик. II

    Иван показал Луговскому корпус номер третий, находившийся на конце двора.

    Это было длинное, желтого цвета, грязное и закопченное двухэтажное здание, с побитыми стеклами в рамах, откуда валил густой пар. Гуденье сотни голосов неслось на двор сквозь разбитые стекла.

    Луговский отворил дверь; удушливо-смрадный пар, смесь кислой капусты, помойной ямы и прелого грязного беля, присущий трущобным ночлежным домам, охватил Луговского и вместе с шумом голосов на момент ошеломил его, так что он остановился в двери и стоял до тех пор, пока кто-то из сидевших за столом не крикнул ему:

    -- Эй, черт, затворяй дверь-то! Лошадей воррвал,так небось хлев затворял!

    Луговский вошел. Перед ним была большая казарма; по стенам стояли столы,-длинные, грязные, обсаженые кругом народом. В углу, налево, печка, в которой были вмазаны два котла для щей и каши. На котле сидел кашевар с черпаком в руках и разливал в чашки какую-то водянистую зеленую жидкость. Направо, под лестницей, гуськом, один за другим, одетые в рваных рубахах и опорках на босую ногу, толпились люди, подходя к приказчику, который, черпая стаканчиком из большой деревянной чашки водку, подносил им. Каждый выпива,л крякал и садился к столу. Приказчик заметил Луговсктго.

    Новенький, что ли?

    Да, сейчас нанялся!

    -- Ну, иди, пей водку да садись ужинать. Луговвкий выпил и сел к крайней чашке, около которой уже сидело девять человек. Одир, здоровенный молодой малый, с блестящими серыми глазами, с бледным, утомленным, безусым лицом, крошил говядину и клал во щи из серой капусты. Начали есть. Луговский, давно не пробовавший горячей пищи, жадно набросился на серые щи.

    Ишь ты, слава богу, с воли-то пришел, как ест!

    В охотку еще! -- пробормотал седой старик с землистым цветом лица и мутными глазами, глядя на Луговского.

    А тебе и завидно, ворона старая! -- заметил старику крошивший мясо парень.

    Нн завидно, а все-таки...-- ответил старик, вытаскивая из чашки кусок говядины.

    Раз!--раздалось громко по казарме, и парень, крошивший говядину, влеп
    Страница 3 из 15 Следующая страница



    [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 15]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.