у ему три кирасирских полка и 8 орудий конной гвардейской артиллерии с полковником Козеным. И вслед за этими отряжены туда же полки Измайловский и Литовский, покрывшие себя славою. И 2-й пехотный корпус (Баговута) переведен также на левое крыло.
Но все это не помешало трем французским дивизиям, Кампана, Дессекса и Ледрю, подступить и кинуться на реданты и завладеть одним. Сводные гренадеры идут драться за свой окоп. Граф Сиверс подводит полки: Новороссийский драгунский, Ахтырский гусарский и Литовский уланский, да несколько конных орудий, и неприятель выбит и гоним. Дивизия Маршана и бригада Бермана поддерживают своих. Тут грвф Воронцов ранен.
ВТОРОЕ НАПАДЕНИЕ МАРШАЛОВ НА РЕДАНТЫ
Наполеон велит, и маршалы опять приступают к редантам. Дивизия (27)
Неверовского несколько раз их отражает. Дорохов, с конницею, рубит и
врубается. Но все-таки французы овладевают укреплениями между 10-м и 11-м
часами утра. Генерал Дюфур взял деревню Семеновскую. Но Коновницын и
Бороздин лишают всех успехов неприятеля. Тогда Ней, пустив вперед дивизию
Разу с коипусами Нансути и Латур-Мобура, идет и берет реданты. Но
Коновницын наступает и отнимает.
ТРЕТЬЕ НАПАДЕНИЕ МАРШАЛОВ
Колонны неприятельские роились в поле, 400 орудий покровительствовали им.
Кагтечь наших 300 пушек не могла остановить их. Они падали, сжимались и
шли! Тогда Багратион ведет все левое крыло в штыки. Сшиблись, освирепели и
дрались до упаду! Багратион ранен. Реданты в руках французов. Нансути и
Латур несутся, чтобы отсечь левое крыло от средины главной линии нашей.
Каре гвардейские отражают атаку. Бороздин и Кретов, уже раненный, с полками
громких имен: Екатеринославским и Орденским кирасирскими, прогоняют тучи
неприятельской кавалерии за овраг. Кончились атаки маршалов, и позднее один
Ней, исполняя мысль Наполеона, с двумя корпусами пехоты и двумя каваллерии,
поовел свою огромную атаку на середину нашей линии. Наши колонны
встретились, сшиблись и дрались с Неем отчаянно.
Между тем, отражаемый на левом крыле, и это было уже около 2-го часа пополудни, неприятель, неутомимый в предприятиях, потянулся против нашего центра. Вице-король выслал, с своей стороны, большие силы и, чрез совокупную атаку, захвачен большой люнет, важнейший пункт центра. Ермолов и Кутайсов, понимая всю важность серединного пункта, в котором вице-король хотел прорвать нашу линию, понимая всю опасность положения русской армии, не стерпели потери и, взяв один батальон Уфимского полка, идут и отбивают люнет. ГенералБ онами, захвативший укрепление, сам захвачен. Вице-король отвел войска, но навел выстрелы многочисленной артиллерии. Батареи стрелялись с батареями несколько часов сряду. Это был истинный поединок батарей! Желая отвлечь избыток сил неприятельских от левого крыла нашего, что, может быть, должно бы было сделать еще накануне, Кутузов посылает Уварова с своего правого крыла атаковаьт левое крыло французское. Атака эта не произвела ничего решительного в частном, но последствия ее были весьма важны для целого. Критическая минута выиграна! Наполеон задумался: наше левое крыло вздохнуло! Вице-король, отвлеченный на минуту выездом Уварова, спешит опять к своему месту, соединяет огромные силы и батареи против нашего центра, идет и берет большой люнет. Этот полудержавный воин, сам, с своим штабом, со шпагою в руках, вошел в укрепление, которому предлагал сдачу, нашими отвергнутую. Люнет в другой раз остается за французами; но войска наши: дивизии Капцевича, Бахметьева 2-го, Бахметьева 1-го и остстки дивизий Паскевича и Лихачева стоят за Горецким оврагом целы и готовы к бою. Милорадович заменяет Дохтурова, посланного командовать вместо Багратиона, делает приличный обстоятельствам повоорт на оси и устраивает, на картечный выстрел, батареи, которые режут пордольно потерянный люнет и толпящиеся около него войска французские. Многие и, с первого взгляда, как будто дельно пеняют Наполеону, почему не подкрепил он частных усилий маршалов всеми силами своей гвардии? Конечно, свежие 25 000 могли бы наделать много шуму; но что же осталось бы тогда у Наполеона? Ровно ничего! Пустив гвардию, он бросил бы в роковую чашу судеб последнюю свою лепту. У нас после дела осталось еще не участвовавших в деле 11 батальонов и 6 артиллерийских рот; наши казаки (более 10000) с своим знаменитым атаманом были еще свежи и бодры; в наших двух оолчениях (Московское и Смоленское) можно было насчитать до 20 000. Если бы все это с разных сторон, с одним кличем: «Москва и Россия!» кинулось в общую сечу, бог знает, на чью сторону склонились бы весы правды? Всего вероятнее, могло случиться, что к Москве не дошли бы ни французы, ни русские, а явились бы, под стенами столицы, обломки двух армий, в толпах, пестрых составом и вооружением. Обе армии, если б дошло до крайности, могли разложиться. Но потеря армии, потеря великая, еще не составила бы потери России, которая могла дать новую армию. И, отступая, мы сближались с нашими средствами, к нашим резервам; а Наполеон?! Пусти он свою гвапдию, и сгори эта гвардия в общем разгаре Бородинского пожара, с чем дошел бы он до Москвы и на что мог бы опереться при своих предложениях о мире? Не знаю, что после этого должно сделать: порицать ли Наполеона за его нерешительность или хвалить за благоразумное сбережение резервов. По крайней мере Кутузов в своем приказе накануне Борлдина говорит: «Генерал, умевший сберечь свои резервы, еще не побежден!» Не подслушал ли Наполеон этих слов мудрого старца?
И ВОТ УЖЕ 4 ЧАСА ПОПОЛУДНИ!..
В это время Наполеон, производя лично обозрение линий, направляет удар на
наш фронт (Une charge de front). Его кавалерия, большею частию латники,
несется на нашу пехоту, - и отбита.
В 5 ЧАСОВ ПОПОЛУДНИ
Все наши реданты и большой люнет решительно и уже не в первый раз
захвачены. Французы синим шарфом опоясали позицию от Утицы через
Семеновское. Но две массы русских войск еще целы: одна на высотах
Семеновских, другая за курганом Горецким.
Барклай и Бенигсен, прискакав еще прежде на место разгрома, загнули наше левое крыло крюком, уперли его в лес, таивший в себе ополчение, и тем усилились и обезопасились от дальнейших обходлв и новых покушений Нея. А Ней, пока все это происходит, отправляется добывать себе титул князя Москворецкого 7 и, в намерении загнать наших в Москву-реку, берет с собой все, что ни находит под рукою справа и слева. Он успел, как говорили, сосредоточить шестьдесят батальонов пехоты и более 100 эскадронов кавалерии, со множеством пушек. С этою массою, огромною, как иная армия, направляется он на центральную нашу батарею, грозя разрезать армию пополам. Не та ли это атака, о которой Наполеон в 18-м бюллетене говорит: «Ипператор велел повести атаку правым крылом на фронте: сим движением отняли мы 3/4 поля у неприятеля». Войска Нея и наши, уже бежавшие к ним навстречу, сшиблись и расшиблись. Смешанные толпы боролись, резались, уничтожались… Такое взаимное разрушение продолжалось около двух часов.
УЖЕ БЫЛО 6 ЧАСОВ ВЕЧЕРА
Есть люди, которые стараются доказать, что сражение Бородинское притихло,
зачахло, даже, как они выражаются, «замерло» еще в 4 часа пополудни. С того
же времени до 9-ти вечера (целых 5 часов!) продолжалась только пушечная
пальба. На это да позволено будкт сделать несколько вопросов: что ж делали
войска, если действовали одни батаре? Что ж делал Наполеон? Согласимся с
теми, которые говорят, будто с утра стоял он (в положении бесстрастном),
скрестя руки на груди. Но они же сами соглашаютчя со всеми другими, что в 4
часа пополудни он (Наполеон) лично выехал на линию и обозревал положение
дел. Продолжаем вопросы: к чему ж был этот выезд? К чему это обозрение?
Разве он выехал для того, чтобы кончить, а не продолжать? Тогда как сам 8
хотел даже повторить сражениа! Если Наполеон (этот оборотливый, деятельный,
пылкий воин) не делал ничего, то что ж делали наши? Ужели, под воздушным
поединком батарей, полки и дивизии стояли спустя ружья? Нет! Всякий, кто
действительно был и варился в кипятке Бородинского сражения, согласится,
что не только 5 часов (от 4-х до 9-ти вечера), но и 5-ти часовых четвертей
не было совершенно праздного времени в битве, где дрались почти без
передышки. Иначе откуда последовала бы такая огромная, с обеих сторон,
потеря в людях?.. И зачем Наполеону вдруг прекратить линейное сражение
(кроме артиллерии) именно тогда (в 4 часа пополудни), когда он оттеснил
(польскими войсками) корпус Тучкова 1-го, овладел через посредство маршалов
всеми (так дорого стоившими) редантами Семеновскими, обеспечился на счет
левого своего крфла (после попытки Уварова) и имел за собою наш центральный
люнет? Наполеон был человек нрава крутого и не имел, кажется, обычая так
великодушно останавливаться среди успехов, хотя и не дешво купленных.
Из свода этих вопросов само собою следует, что сражение, в котором умирали тысячи, и после 4-х часов за полдень не замирало и не замерло, а продолжалось, разумеется, с большим или меньшим напором с той или другой стороны. Наполеон и Кутузов не уставали соображать, не переставали действовать. Наполеон направлял атаку (charge de front) середипную. Ней двигался с огромными силами. А что делал Кутузов? Полководцы встретились на одной мысли. Каждый метил своему противнику в грудь!.. Кутузов (и это было позже 4-х часов пополудни), усмотрев, что пехота французская стянута на крылья, а центр неприятеля разжидел и состоял из одной почти кавалерии, предпринял нанести удар на этот центр и нарядиь несколько полков пехоты (менее пострадавшей из пллков гвардейских) и часть кавалерии для этого дела. Наполеон понял опасность такого предприятия и решился двинуть вперед часть молодой гвардии. Удайся это движение, Кутузов превратил бы свое положение оборонительное в наступательное. Он уже и сделал было попытку к этому, выслав Уварова, котроому велел сказать: «Напасть и пропасть, если необходимо!» В то же время к Дьхтурову на левое крыло послал своеоучную записку карандашом: «Стоять до последней кр
Страница 10 из 20
Следующая страница
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
[ 11 ]
[ 12 ]
[ 13 ]
[ 14 ]
[ 15 ]
[ 16 ]
[ 17 ]
[ 18 ]
[ 19 ]
[ 20 ]
[ 1 - 10]
[ 10 ]