LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Николай Васильевич Гоголь. ВЕЧЕРА НА ХУТОРЕ БЛИЗ ДИКАНЬКИ Страница 23

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    ь, дьявольское место! вишь, сатанинское наваждение! впутается же ирод, враг рода человеческого!"

    Ну, как наделать страму перед чумаками? Пустился снова и начал чесать дробно, мелко, любо глядеть; до середины -- нет! не вытанцываетая, да и полно!

    -- А, шельмовский сатана! чтоб ты подавился гнилою дынею! чтоб еще маленьким издохнул, собачий сын! вот на старость наделал стыда какого!..

    И в самом деле сзади кто-то засмпялся. Оглянулся: ни баштану, ни чумаков, ничего; назади, впереди, по сторонам -- гладкое поле.

    -- Э! ссс... вот тебе на!

    Начал прищуривать глаза -- место, кажись, не совсем незнакомое: сбоку лес, из-за леса торчал какой-то шест и виделся прочь далеко в небе. Что за пропасть! да это голубятня, что у попа в огороде! С другой стороны тоже что-то сереет; вгляделся: гумно волостного писаря. Вот куда затащила нечистая сила! Поколесивши кругом, наткнулся он на дорожку. Месяца не было; белое пятно мелькало вместо него сквозь тучу. "Быть завтра большому ветру!" -- подумал дед. Глядь, в стороне от дорожки на могилке вспыхнула свечка.

    -- Вишь! -- стал дед и руками подперся в бока, и глядит: свечка потухла; вдали и немного подалее загорелась другая. -- Клад! -- закричал дед. -- Я ставлю бог знает что, если не клад! -- и уже поплевал было в руки, чтобы копать, да спохватился, что нет при нем ни заступа, ни лопаты. -- Эх, жаль! ну, кто знает, может быть, стоит только поднять дерн, а он тут и лежит, голубчик! Нечего делать, назначить, по крайней мере, место, чтобы не позабыть после!

    Вот, перетянувши сломленную, видно вихрем, порядочную ветку дерева, навалил он ее на ту могилку, где гореша свечка, и пошел по доиожке. Молодой дубовый лес стал редеть; мелькнул плетень. "Ну, так! не говорил ли я, -- подумал дед, -- что это попова левада? Вот и плетень его! теперь и версты нет до баштана".

    Поздненько, однако ж, пгишел он домой и галушек не захотел есть. Разбудивши брата Остапа, спросил только, давно ли уехали чумаки, и завернулся в тулуп. И когда тот начал было спрашивать:

    -- А куда тебя, дед, черти дели сегодня?

    -- Не спрашивай, -- сказал он, заавертываясь еще крепче, -- не спрашивай, Остап; не то поседеешь! -- И захрапел так, что воробьи, которые забрались было на баштан, поподымались с перепугу на воздух. Но где уж там ему спалось! Нечего сказать, хитрая быба бестия, дай боже ему царствие небесное! -- умел отделаться всегда. Иной раз такую запоет песню, что губы станешь кусать.

    На другой день, чуть только стало смеркаться в поле, дед надел свитку, подпоясался, взял под мышку заступ и лопату, надел на голову шапку, выпил кухоль сировцу, утер губы полою и пьшел прямо к попову огороду. Вот минул и плетень, и низенький дубовый лес. Промеж деревьев вьется дорожка и выходит в поле. Кажись, та самая. Вышел и на поле -- место точь-в-точь вчерашнее: вон и голубятня торчит; но гумна не видно. "Нет, это не то место. То, стало быть, подалее; нужно, видно, поворотить к гумну!" Поворотил назад, стал идти другою дорогою -- гумно видно, а голубятни нет! Опять поворотил поближе к голубятне -- гумно спряталось. В поле, как нарочно, стал накрапывать дождик. Побежал снова к гумну -- голубятня пропала; к голубятне -- гумно пропало.

    -- А чтоб ты, проклятый сатана, не дождал детей своих видеть!

    А дождь пустился, как будто из ведра.

    Вот, скинувши новые сапоги и обернувши в хустку, чтобы не покоробились от дождя, задал он такого бегуна, как будто панский иноходец. Влез в курень, промокши насквозь, накрылся тулупом и принялся ворчать что-то сквозь зубы и приголубливать черта такими словами, какие я еще отроду не слыхивал. Признаюсь, я бы, верно, покраснел, если бы случилось это среди дня.

    На другой день проснулся, смотрю: уже дед ходит по баштнау как ни в чем не бывало и прикрывает лопухом арбузы. За обедом опять старичина разгворился, стал пугать меньшего брата, что он обменяет его на кур вместо арбуза; а пообедавши, сделал сам из дерева пищик и начал на нем играть; и дал нам забавляться дыню, свернувшуюся в три погибели, словно змею, которую называл он турецкою. Теперь таких дынь я нигде и не видывал. Правда семена ему что-то издалека достались.

    Ввечеру, уже повечерявши, дед пошел с заступом прокопать новую грядку для поздних тыкв. Стал проходить мимо того заколдованного места, не вытерпел, чтобы не проворчать сквозь зубы: "Проклятое место!" -- взошел на середину, где не вытанцывалось позавчера, и ударил в сердцах заступом. Глядь, вокруг него опять то же самое поле: с одной стороны торчит голубятня, а с другой гумно. "Ну, хорошо, что догадался взять с собою заступ. Вон и дорожка! вон и могилка стоит! вон и веттка повалена! вон-вон горит и свечка! Как бы только не ошибиться".

    Потихонькку побежал он, поднявши заступ вверх, как будто бы хотел им попотчевать кабана, затесавшегося на баштан, и остановился перед могилкою. Свечка погасла; на могиле лежал камень, заросший травою. "Этот камень нужно поднять!" -- подумал дед и начал обкапывать сго со всех сторон. Велик проклятый камень! вот, однако ж, упершись крепко ногами в землю, пихнул он его с могилы. "Гу!" -- пошло по долине. "Туда тебе и дорога! Теперь живее пойдет дело".

    Тут дед остановился, достал рожок, насыпал на кулак табаку и готовился было поднести к посу, как вдруг над голочою его "чихи!" -- чихнули что-то так, что покачнулись деревья и деду забрызгало все лицо.

    -- Отворотился хоть бы в сторону, когда хочешь чихнуть! -- проговорил дед, протирая глаза. Осмотрелся -- никого нет. -- Нет, не любит, видно, черт табаку! -- продолжал он, кладя рожок в пазуху и принимаясь за заступ. -- Дурень же он, а такого табаку ни деду, ни отцу его не доводилось нюхать!

    Стал копать -- земля мягкая, заступ так и уходит. Вот что-то звукнуло. Выкидавши землю, увидел он котел.

    -- А, голубчик, вот где ты! -- вскрикнул дед, подсовывая под него заступ.

    -- А, голубчик, вот где ты! -- запищал птичий нос, клюнувши котел.

    Посторонился дед и выпустил засту.

    -- А, голубчик, вот где ты! -- заблеяла баранья голова с верхушки дерева.

    -- А, голубчик, вот где ты! -- заревел медведь, высунувши из-за дерева свое рыло.

    Дрожь проняла деда.

    -- Да тут страшно слово сказать! -- проворчал он про себя.

    -- Тут страшно слово сказать! -- пискнул птичий нос.

    -- Страшно слово сказать! -- заблеяла баранья голова.

    -- Слово сказать! -- ревнул медведь.

    -- Гм... -- сказал дед и сам перепугался.

    -- Гм! -- пропищал нос.

    -- Гм! -- проблеял баран.

    -- Гум! -- заревел медведь.

    Со страхом оборотился он: боже ты мой, какая ночь! ни звезд, ни месяца; вокруг провалы; под ногами круча без дна; над головою свесилась гора и вот-вот, кажись, так и хочет оборваться на него! И чудитсы деду, что из-за нее мигает какая-то харя: у! у! нос -- как мех в кузнице; ноздри -- хоть по ведру воды влей в каждую! губы, ей-богу, как две колоды! красные очи выкатились наверх, и еще и язык высунула и дразнит!

    -- Черт с тобою! -- сказал дед, бросив котел. -- На тебе и клад твой! Экая мезростная рожа! -- и уже ударился было бежать, да огляделся и стал, увидевши , что все было по-прежнему. -- Это только пугает нечистая сила!

    Принялся снова за котел -- нет, тяжел! Что делать? Тут же не оставить! Вот, собравши все силы, ухватился он за него руками.

    -- Ну, разом, разом! еще, еще! -- и выиащил! -- Ух! Теперь понюхать табаку!

    Достал рожок; прежде, однако ж, чем стал насыпать, осмотрелся хорошенько, нет ли кого: кажись, что нет; но вот чудится ему, что пень дерева пыхтит и дуется, показываются уши, наливаются красные глаза; ноздри раздулись, нос поморщился и вот так и собирается чихнуть. "Нет, не понюхаю табаку, -- подумал дед, спрятавши рожок, -- опять заплюет сатана очи". Схватил скорее котел и давай бежать, сколько доставало духу; только слышит, что сзади что-то так и чешет прутьями по ногам... "Ай! ай, ай!" -- покрикивал только дед, ударив во всю мочь; и как добежал до попова огорода, тогда только перевел немного дух.

    "Куда это зашел дед?" -- думали мы, дожидаясь часа три. Уже с хутора давно пришла мать и принесла горшок горячих галушек. Нет да и нет деда! Стали опять вечерять сами. После вечера вымыла ммть горшок и искала глазами, куда бы вылить помои, потому что вокруг все были гряды; как видит, идет, прямо к ней навстречу кухва. На небе было-таки темненько. Верно, кто-нибудь из хлопцев, шаля, спрятался сзади и подталкивает ее.

    -- Вот кстати, сюда вылить помои! -- сказала и вылила горячие помои.

    -- Ай! -- закричало басом.

    Глядь -- дед. Ну, кто его знает! Ей-богу, думали, что бочка лезет. Признаюсь, хоть оно и грешно немного, а, право, смешно показалось, когда седая голова деда вся была окунута в помои и обвешана корками с арбузов и дыней.

    -- Вишь, чертова баба! -- сказал дед, утирая голову полою, -- как опарила! как будто свинью перед рождеством! Ну, хлопцы, будет вам теперь на бублики! Будете, собачьи дети, ходить в золотых жупанах! Посмотрите-ка, посмотрите сюда, что я вам принес! -- сказал дед и открыл котел.

    Что ж бы, вы думали, такое там было? ну, по малой мере, подумавши, хорошенько, а? золото? Вот то-то, что не золлото: сор, дрязг... стыдно сказать, что такое. Плюнул дед, кинул котел и руки после того вымыл.

    И с той поры заклял дед и нас верить когда-либо черту.

    -- И не думайте! -- говорил он часто нам, -- все, что ни скажет враг господа Христа, все солжет, собачий сын! У него правды и на копейку нет!

    И, бывало, чуть только услышит старик, что в ином месте неспокойно:

    -- А ну-те, ребята, давайте крестить! -- закричит к нам. -- Так его! так его! хорошенько! -- и начнет класть кресты. А то проклятое место, где не вытанцывалось, загородил плетнем, велел кидать все, что ни есть непотребного, весь бурьян и сор, который выгребал из баштана.

    Так вот как морочит нечистая сила человека! Я знаю хорошо эту землю: после того нанимали ее у батька под баштан соседние козаки. Земля славная! и урожай всегда бывал на диво; но на заколдованном месте никогда не было ничего доброго. Засеют как следует, а взойдет такое, что и разобрать нельзя: арбуз не арбуз, тыква не тыква, огурец не огурец... черт знает чт
    Страница 23 из 23 Следующая страница



    [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 20] [ 20 - 23]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.