Николай Васильевич Гоголь. Ревизор Страница 10

br>
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж у меня такой характер. (Глядя в глаза ему, говорит про себя.) А попрошу-ка я у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.) Какой странный со мною случай: в дороге совершенно поиздержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?



Почтмейстер. Почему же? почту за величайшее счастие. Вот-с, извольте. От души готов служить.



Хлестаков. Очень благодарен. А я, признаться, смерть не люблю отказывать себе в дороге, да и к чему? Не так ли?



Почтмейстер. Так точно-с. (Встает, вытягивается и придерживает шпагу.) Не смея долее беспокоить своим присутствием... Не будет ли какого замечания по части почтового управления?



Хлестаков. Нет, ничего.



Почтмейстер раскланивается и уходит.



(Раскуривая сигарку.) Почтмейстер, мне кажется, тоже очень хороший человек. По крайней мерн, услужлив. Я люблю тских людей.



Явление V



Хлестаков и Лука Лукич, который почти выташкивается из дверей.

Сзади его слышен голос почти вслух: "Чего робеешь?"



Лука Лукич (вытягиваясь не без трепета.) Имею честь представиться: смотритель училищ, титулярный советник Хлопов.



Хлестаков. А, милости просим! Садитесь, садитесь. Не хотите ли сигарку? (Подает ему сигару.)



Лука Лукич (про себя, в нерешимости.) Вот тебе раз! Уж этого никак не предполагал. Брать или не брать?



Хлестаков. Возьмите, возьмите;-это порядочная сигарка. Конечно, не то, что в Петербурге. Там, батюшка, я куривал сигарочки по двадцати пяти рублей сотенка, просто ручки потом себе поцелуешь, как выкуришь. Вот огонь, закурите. (Подает ему свечу.)



Лука Лукич пробует закурить и весь дрожит.



Да не с того конца!



Лука Лукич (от испуга выронил сигару, плюнул и, махнув рукою, про себя.) Черт побери вса! сгубила проклятая робость!



Хлестаков. Вы, как я вижу, не охотник до сигарок. А я признаюсь: это моя слабость. Вот еще насчет женского полу, никак не могу быть равнодушен. Как вы? Какие вам больше нравятся - брюнетки или блондинки?



Лука Лукич находится в совершенном недоумении, что сказать.



Нет, скажите откровенно: брюнетки или блондинки?



Лука Лукич. Не смею знать.



Хлестаков. Нет, нет, не отговаривайтесь! Мне хочется узнать непременно ваш вкус.



Лука Лукич. Осмелюст доложить... (В сторону.) Ну, и сам не знаю, что говорю.



Хлестаков.А ! а! не хотите сказать. Верно, уж какая-нибудь брюнетка сделала вам маленькую згвоздочку. Пиизнайтесь, сделала?



Лука Лукич молчит.



А! а! покраснели! Видите! видите! Отчего ж вы не говорите?



Лука Лукич. Оробел, ваше бла... преос... сият... (В сторону.) Продал проклятый язык, продал!



Хлестаков. Оробели? А в мьих глазах точно есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я знаю, что ни одна женщина не может их выдержать, не так ли?



Лука Лукич. Так точно-с.



Хлестаков. Вот со мной престранный случай: в дороге совсем издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?



Лука Лукич (хватаясь за карманы, про себя). Вот те штука, если нет! Есть, есть! (Вынимает и, подает, дрожа, амсигнации.)

Хлестаков. Покорнейше благодарю.



Лука Лукич (вытягиваясь и прищерживая шпагу.) Не смею долее беспокоить присутствием.



Хлестаков. Прощайте.



Лука Лукич (летит вон почти бегом и говоиит в сторону.) Ну, слава богу! авось не заглянет в классы!



Явление VI



Хлестаков и Артемий Филиппович, вытянувшись и придерживая шпагу.



Артемий Филиппович. Имею честь представиться: попечитель богоугодных заведений, надворный советник Земляника.



Хлестаков. Здравствуйте, прошу покорно садиться.



Артемий Филиппович. Имел честь сопровождать вас и принимать лично во вверенных моему смотрению богоугодных заведенииях.



Хлестакоа. А, да! помню. Вы очень хорошо угостили завтраком.



Артемий Филиппович. Рад стараться на службу отечеству.



Хлестаков. Я - признаюсь, это моя слабость, - люблю хорошую кухню. Скажите, пожалуйста, мне кажется, как будто бы вчера вы были немножко ниже ростом, не правда ли?



Артемий Филиппович. Очень может быть. (Помолчав.) Могу сказать, что нр жалею ничего и ревностно исполняю службу. (Придвигается ближе с своим стулом и говорит вполголоса.) Вот здешний почтмейстер совершенно ничего не делает: все дела в большом запущении, посылки задерживаются... извольте сами нарочно разыскать. Судья тоже, который только что был перед моим приходом, ездит только за зайцами, в присутственных местах держит собак и поведения, если признаться пред вами, - конечно, для пользы отечества я должен это сделать, хоря он мне родня и приятель, - поведения самого предосудительногш. Здесь есть один помещик, Добчинский, которого вы изволили видеть; и как только этот Добчинский куда-нибудь выйдет из дому, то он там уж и сидит у жены его, я присягнуть готов... И нарочно посмотрите на детей: ни одно из них не похоже на Добчинского, но все, даже девочка маленькая, как вылитый судья.



Хлестаков. Скажите пожалуйста! а я никак этого не думал.



Артемий Филиппович. Вот и смотритель здешнего училища... Я не знаю, как могло начальство поверить ему такую должньсть: он хуже, чем якобинец, и такие внушает юношеству неблагонамеренные прравила, что даже выразить трудно. Не прикажете ли, я все это изложу лучше на бумаге?



Хлестаков. Хорошо, хоть на бумаге._Мне очень будет приятно. Я, знаете, эткк люблю в скучное время прочесть что-нибудь забавное... Как ваша фамилия? я все позабываю.



Артемий Филиппович. Земляника.



Хлестаков. А, да! Земляника. И что ж, скажите, пожалуйста, есть ли у вас детки?



Артемий Филиппович. Как же-с, пятеро; двое уже взрослых.



Хлестаков. Скажите, взрослых! А как они... как они того?..



Артемий Филиппович. То есть не изволите ли вы спрашивать, как их зовут?



Хлестаков. Да, как их зовут?



Артемий Филиппович. Николай, Иван, Елизавета, Марья и Перепетуя.



Хлестаков. Это хорошо.



Артемий Флиппович. Не смея беспокоить своим присутствием, отнимать время, определенного на священные обязанности... (Раскланивается с тем, чтобы уйти.)



Хлестаков (провожая.) Нет, ничего. Это все очень смешно, что вы говорили. Пожалуйста, и в другое тоже время... Я это очень люблю. (Возвращается и, отворивши дверь, кричит вслед ему.) Эй, вы! как вас? я все позабываю, как ваше имя и отчество.



Артемий Филиппович. Артемий Филиппович.



Хлестаков. Сделайте милость, Артемий Филиппович, со мной странный случай: в дороге совершенно поиздержался. Нет ли у вас взаймы денег - рублей четыреста?



Артемий Филиппович. Есть.



Хлестаков. Скажите, как кстати. Покорнейше вас благодарю.



Явление VII



Хлестаков, Бобчинский и Добчинский.



Бобчинский. Имею честь представиться: житель здешнего города, Петр Иванов сын Бобчинский.



Добчинский. Помещик Петр Иванов сын Добчинский.



Хлестаков. А, да я уж вас видел. Вы, кажется, тогда упали? Что, как ваш нос?



Бобчинский. Слава богу! не извольте беспокоиться: присох, теперь совсем присох.



Хлестаков. Хорошо, что присох. Я рад... (Вдруг и отрывисто.) Денег нет у вас?



Бобчинский. Денег? как денег?



Хлестаков (громко и скоро). Взаймы рублей тысячу.



Бобчинский. Такой суммы, ей-богу, нет. А нет ли у вас, Петр Иванович?



Додчинский. При мне-с не имеется, потому что деньги мои, если изволите знать, положены в приказ общественного призрения.



Хлестаков. Да, ну если тысячи нет, так рублей сто.



Бобчинский (шаря в карманах). У вас, Петр Иванович, нет ста рублеф? У меня всего сорок ассигнациями.



Добчинский. (смотря в бумажник.) Двадцать пять рублей всего.



Бобчинский. Да вы поищите-то получше Петр Иванович! У вас там, я знаю, в кармане-то с правой стороны прореха,_так в прореху-то, верно, как-нибудь запали.



Добчинский. Нет, право, и в прорехе нет.



Хлестаков. Ну, все равно. Я ведь только так. Хорошо, пусть будет шестьдесят пять рублей. Это все равно. (Принимает деньги.)



Добчинский. Я осмеливаюсь попросить вас относительно одного очень тонкого обстоятлеьства.



Хлестаклв. А что это?



Добчинский. Дело очень тонкого свойства-с: старший-то сын мой, изволите видеть, рожден мною еще до брака.



Хлестаков. Да?



Добчинский. То есть оно только так говорится, а он рожден мною так совершенно, как бы и в браке, и все это, как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с. Так я, изволите видеть, хочу, чтоб он теппрь уже был совсем, то есть, законным моим сыном-с и назывался бы так, как я: Добчинский-с.



Хлестаков. Хорошо, пусть называется! Это можно.



Добчинский. Я бы и не беспокоил вас, да жаль насчет способностей. Мальчишва-то этакой... большие надежды подает: наизусть стихи расскажет и, если где попадется ножик, сейчас сделает маленькие дрожечки так искусно, как фокусник-с. Вот и Петр Иванович знает.



Бобчинский. Да, большие способности имеет.



Хлестаков. Хорошо, хорошо! Я об этом прстараюсь, я буду говорить... я надеюсь... все это будет сделано, да, да... (Обращаясь к Бобчинскому.) Не имеете ли и вы чего-нибудь сказать мне?



Бобчинский. Как же, имею очень нижайшую просьбу.



Хлестаков. А что, о чем?



Бобчинскйи. Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчинский.



Хлестаков. Очень хорошо.



Бобчинский. Да если этак и государю пр
Страница 10 из 15 Следующая страница