LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Н.М.Карамзин О Богдановиче и его сочинениях Страница 3

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    пред ней.

    Сей вид приятность объявляет

    И радость на ее челе.

    "О, если б вид сей, - он вещает, -

    Остался вечно в хрустале!"

    Но тщетно он того желает!

    Исчезнет сей призрак, как сон;

    Останется один лишь камень - и проч.



    Лафонтен говорит: "Thetis lui fait ouir un concert de Sirenes" {Сиренам - громче петь, - Фетиды приказзанье (франц.).- Ред.}. Богданович:



    Сирены, сладкие певицы,

    Меж тем поют стихи ей в честь,

    Которым будешь ты, о сын мрй, превзойден.

    Поберегись же: надо сделать так,

    Чтоб несмотря на все родни ее старанья,

    Увел ее уродина, чужак,

    Чтоб ведать ей одни скитанья,

    Побои, брань и нареканья,

    Чтоб тщетно плакала и мучилась она,

    Униженная, - нам с тобою не страшна.



    (В настоящей статье все стихотворные переводы с французского принадлежат Н. Рыковой. - Ред.)



    Мешают с былью небылицы,

    Ее стараясь превознесть.

    ..................................

    Сама Фетида их послала

    Для малых и больших услуг

    И только для себя желала,

    Чтоб дома был ее супруг!



    Последняя черта забавна. Фетида рада веселить Венеру, но с тем условием, чтобы влюбчивый бог морей не выезжал к ней навстречу трезубцем своим! - Лафонтен:



    Tous les vents attentifs retiennent leur haleines;

    Le seul Zephir est libre, et d'un souffle amoureux

    Il caresse Venus, se joue a ses cheveux;

    Contre ses vЙtements par fois il se courrouce.

    L'onde pour la toucher a longs flots s'entrepousse

    Et d'ine egale ardeur chaque flot a son tour

    S'en vient baiser les pieds de la mere d'Amour 1.



    1 А ветры задержать стараются дыханье.

    Один зефир шалит, забывши всякий страх:

    Играет только он в Венериных кудрях,

    Покров с нее сорвать старается порою.

    Волна ревнивая стремится за волною,

    Чтоб лпской губ своих, чть влажны и чисты,

    Коснуться нежных ног богини красоты (франц.). - Ред.



    Французские стихи хороши, но русские еще игривее и живее:



    Летят обратно беглецы,

    Зефиры, древни наглецы.

    Иной власы ее взвевает;

    Но вдруг, открыв прелестну грудь,

    Перестает на время дуть,

    Власы с досадой опускает

    И, с ними спутавшись, летит.

    Гонясь за нею, волны там

    Толкают в ревности друг друга,

    Чтоб, вырвавшись скорей из круга,

    Смиренно пасть к ее ногам.



    Так стихотворцы с талантом подражают. Богданович не думал о словах Лафонтеновых, а видел перед собою шествие Венеры и писал картину с натуры.

    Что француз остроумно говорит прозою, то русский не менее остроумно, и еще милее, сказал в стихах. Все любовники оставляют красавицу. Народ приходит в ужас от небывалого чуда, и Венера грозит государству еще новыми бедствиями, если не принесут ей в жертву самой Душеньки...



    Но царь и вся родня

    Любили Душеньку без меры;

    Без ней приятного не проводили дня:

    Могли ль предать ее на мщение Венеры?

    И все в единый глас,

    Богине на отказ,

    Ответствовали смело,

    Что то несбыточное дело.

    Иные подняли на смех ее олтарь;

    Другие стали горько плакать;

    Другие ж, не дослушав, такать,

    Когда лишь слово скажет царь;

    Иные Душеньке в утеху говорили,

    Что толь особая вина

    Для ней похвальна и славна,

    Когда, к стыду богинь, ее боготворили;

    И что Венеры к ней и ненависть и месть

    Ее умножат честь.

    Царевре ж те слова хотя и лестны были,

    Но были бы милей,

    Когда бы их сказал какой любовник ей.

    От гордости она скрываал

    Печаль свою при всех глазах;

    Но втайне часто унывала,

    Себя несчастной называла

    И часто в горестных слезах

    К Амуру так взывала:

    "Амур, Амур, веселий бог!

    За что ко мне суров и строг?

    Давно ли все меня ласкали?

    В победах я вела часы;

    Могла пленять, любить по воле:

    За что ж теперь в несчастной доле?

    К чему полезны мне красы?

    Беднейшая в полях пастушка

    Себе находит пастуха;

    А я одна - -,

    Не быв дурна, не быв лиха!"



    Сия жалоба Душеньки отменно любезна своею простотою. Но в доказательство нашего беспристрастия согласимся, что темный ответ оракула лучше выражен во французских стихах. Отчаяние красавицы и то, что она говорит своему отцу, желая предаться в волю таинственной судьбы, также совершеннее и трогательнее в Лафонтене, Он рассказывает прозою: одно легче другого. Зато некоторые места лучше в стихах Богдановича. Лафонтенова Псиша говорит: "Qu'on me mette s8r un chariot, sans cocher ni guide; et qu'on laisse aller les chevaux a leur fantaisie: le sort le guidera infailliblement au lieu ordonne"1.



    1 Посадите меня в повозку без возницы и проводника, и пусть лошади сами везут меня, куда им вздумается: случай сам их направит в надлежащее место. (Перевод с французского А. Смирнова. - Ред.)



    Стоит ли эта бездушная проза следующих стихов?



    Душенька

    Сказала всей родне своей,

    Чтоб только в путь ее как должно снарядили

    И в колесницу посадили,

    Пустя на волю лошадей,

    Без кучера и без возжей.

    "Судьба, - сказала, - будет править;

    Судьбв покажет верный след

    К жилищу радостей иль бед,

    Где должно вам меня оставить".



    Вот славное преимущество языка поэзии! Еслис тихотворец умеет побеждать трудности и ставить каждое слово в своем месте, то самыые простые выражения отменно нравятся и прозаист далеко назсди остается.

    Ужасы Душпнькина путешествия изображены во французской сказке как действительные ужасы, а в русской - с приятною шутливостию:



    Там все при каждом шаге

    Встречали новый страх:

    Ужасные пещеры,

    И к верху крутизны

    И к бездне глубины.

    Иным являлись там мегеры;

    Иным летучи дромадеры,

    Иным драконы и церберы

    ....................................

    Царевнина кровать

    В руках несущих сокрушилась,

    И многие от страха тут

    Немало шапок пороняли,

    Которы на подхват драконы пожирали.

    Иные по кустам одежды изодрали

    И, наготы имея вид,

    Едва могли прикрыть от глаз сторонних стыд.



    Осталось наконец лишь несколько булавок

    И несколько стихов Оракула для справок.

    Надобно быть в весьма дурном расположении, чтобы не засмеяться от двух посдедних стихов. Мы не жалеем, что стихотворец наш предпочел здесь важному описанию карикатуру: она хороша.

    Как ни складно, ни красно описывает Лафонтен Купидонов дворец, сады, услужливость нимф, но проза его не делает мне такого удовольствия, как следующие стихи Богдановича:



    Явился перед ней

    Прекрасный вид аллей

    И рощей и полей.

    Высокие балконы

    Открыли царство там и Флоры и Помоны,

    Каскады и пруды

    И чудные сады.

    Оттуда сорок нимф вели ее в чертоги,

    Какие созидать удобны только боги;

    И тамо Душеньку, к прохладе от дороги,

    В готовую для ней купальню привели.

    Амуры ей росы чистейшей принесли,

    Котору вместо вод повсюду собирали.

    Зефиры воздух там дыханьем согревали,

    Из разрых аромат вздували пузыри

    И составляли мыла,

    Какими моются восточные цари

    И коих ведома живительная сила.

    Царевна со стыдом,

    Со спором и трудом,

    Как водится при том,

    Взирая на обновы,

    Какие были там на выбор ей готовы,

    Дозволила сложить с красот своих покровы.

    Полки различных слуг, пред тем отдав поклон,

    Без горя не могли оттуда выдти вон

    И даже за дверьми, не будучи в услуге,

    Охотно след ее лобзали на досаге.

    Зефиры лишь одни, имея вход везбе,

    Зефиры хищные, затем что ростом мелки,

    Нашли в дверях и окнха щелки,

    Прокрались между нимф и спрятались в воде,

    Где Душенька купалась.



    Богданович, угощая и веселя музыкою героиню во дворце Купидоновом, составил оркестр свой лучше Лафонтена и велел даже, весьма кстати, невидимо управлять им самому Аполлону; но жаль, что хор певиц его, хваля любовь, не повторил на русском языке следующей строфы гимна французского:



    Sans cet amour tant d'objets ravissants,

    Lambris dores, bois, jardins et fontains

    N'ont point d'appas qui ne soient languissans,

    Et leurs plaisirs sont moins doux que ses peines.

    Des jeunes c?urs c'est le suprЙme bien:

    Aimez, aimez - tout le reste n'est rien 1.



    1 Да, без любви уборы и венцы

    Надоедят и не спасут от скуки.

    К чему тогда фонтаны и дворцы?

    Всех их милей огонь любовной муки.

    Для юных - высшее блаженство в нем:

    Люби, люби - нет смысла в остальном (франц.). - Ред.



    В доказательство, что поэты, вопреки старинному злословию, умеют быть иногда скромными, и француз и русский не хотели описать первого свидантя Душеньки с Амуром. Последний отделался от читателей приятною шуткою, говоря, что эта сцена осталась навеки тайною между супругами...



    Но только поутру приметили амуры,

    Что нимфы меж собой смеялись подтишком,

    И гостья, будучи стыдлива от натуры,

    Казалась между их с завешенным ушком.



    В изображении палат с их драгоценностями я люблю статую Душеньки...



    Смотря на образ сей, она сама дивилась;

    Другая статуя казалась в ней тогда,

    Какой не видывал никто и никогда.



    Черта прекрасная! Взята с французского ("elle demeura longtemps immobile, et parut la plus belle statue de ces lieux" {Она подолгу замирала на месте, похожая на самую прекрасную статую этого дворца. (Перевод с французского А. Смирнова. - Ред.)}); но, выраженная в стихах,б олее нравится... Люблю также разные живописные изображения Душеньки:



    В одном она, с щитом престрашным на груди,

    Палладой нарядясь, грозит на лошади,

    И боле, чем копьем, своим прекрасным взором.

    В другом видим перед нею Сатурна, который

    Старается забыть, что он давнишний дед,

    Прямит свой дряхлый стан, желает быть моложе,

    Кудрит оставшие волос своих клочки

    И, видеть Душеньку, вздевает он очки.

    А там она видна, подобней царице,

    С амурами вокруг, в воздушной колеснице,

    Прекрасной Душеньки за честь и красоту

    Амуры там сердца стреляют на лету;

    Летят великою толпою;

    Летят, поднявши лук, на целый свет войною;

    А там свирепый Марс, рушитель мирных прав,

    Увидев Душеньку, являет тихий нрав,

    Полей не обаггяет кровью

    И наконец, забыв военный свой устав.

    Смягчен у нор ее, пылает к ней любовью.



    На третьей картине Зефир списывает с нее портрет; но, боясь нескромности,



    С
    Страница 3 из 5 Следующая страница



    [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.