LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Владимир Галактионович Короленко Дети подземелья Страница 6

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    r>
    Я уходил потому, что не мог уже в этот день играть с моими друзьями по-прежнему, безмятежно. Чистая детская привязанность моя как-то замутилась... Хотя любовь моя к Валеку и Марусе не стала слабее, но к ней примешалась острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли. Дома я рано лег в постель. Уткнувшись в подушку, я горько плакал, пока крепкий сон не прогнал своим веянием моего глубокого горя.







    6. На сцену является пан Тыбурций





    - Здравствуй! А уж я думал - ты не придешь более, - так встретил меня Валек, когда я на следующий день опять явился на гору.

    Я понял, почему он сказал это.

    - Нет, я... я всегда буду ходить к вам, - ответил я решительно, чтобы раз навсегда покончить с этим вопросом.

    Валек заметно повеселел, и оба мы почувствовали себя свободнее.

    - Ну что? Где же ваши? - спросил я. - Все еще не вернулись?

    - Нет еще. Черт их знает, где они пропадают.

    И мы весело принялись за сооружение хитроумной ловушки для воробьев, для которой я принес с собой ниток. Нитку мы дали в руки Марусе, и, когда неосторожный воробей, привлеченный зерном, беспечно заскакивал в западню, Маруся дергала нитку, и крышка захлопывала птичку, которую мы затем отпускали.

    Между тем около полудня небо насупилось, надвинулась темная туча, и под веселые раскаты грома зашумел ливень. Сначала мне очень не хотелось спускаться в подземелье, но потом, подумав, что ведь Валек и Маруся живут там постоянно, я побеюил неприятное ощущение и пошел туда вместе с ними. В подземелье было темно и тихо, но сверху слышно было, как перакатывался гулкий грохот грозы, точно кто ездил там в громадной телеге по мостовой. Через несколько минут я освоился с подземельем, и мы весело прислушивались, как земля принимала широкие потоки ливня; гул, всплески и частые раскаты настраивали наши нервы, вызывали оживление, требовавшее исхода.

    - Давайте играть в жмурки, - предложил я.

    Мне завязали глаза; Маруся звенела слабыми переливами своего жалкого смеха и шлепала по каменному полу непроворными ножонками, а я делал вид, чт не могу поймать ее, как вдруг наткнулся на чью-то мокрую фигуру и в ту же минуту почувствовал, что кто-то схватил меня за ногуу. Сильная рука приподняла меня с полу, и я повис в воздухе вниз головой. Повязка с глаз моих спала.

    Тыбуоций, мокрый и сердитый, страшнее еще оттого, что я глядел на него снизу, держал меня за ногу, и дико вращал зрачками.

    - Это что еще, а? - строго спрашивал он, глябя на Валека. - Вы тут, я вижу, весело проводите время... Завели приятную компанию.

    - Пустите меня! -с казал я, удивляясь, что и в таком необычном положении я все-таки могу говориоь, но рука пана Тыбурция только еще сильнее сжала мою ногу.

    - Отвечай! - грозно обратился он опять к Валеку, который в этом затруднительном случае стоял, запихивая в рот два пальца, как бы в доказательство того, что ему отвечать решительно нечего.

    Я заметил только, что ор с большим участием следил за моею несчастною фигурой, качавшеюся, подобно маятнику, в пространстве.

    Пан Тыбурций приподнял меня и взглянул в лицо.

    - Эге-ге! Пан судья, если меня не обманывают глаза... Зачем это изволили пожаловать?

    - Пусти! - проговорил я упрямо. - Сейчас отпусти! - И при этом я сделал инстинктивное движение, как бы собираясь топнуть ногой, но от этого весь только забился в воздухе.

    Тыбурций захохотал.

    - Ого-го! Пан судья изволят сердиться... Ну, да ты меня еще не знаешь. Я - Тыбурций. Я вот повещу -тебя над огоньком и зажар, как поросенка.

    Отчаянный вид Валека как бы подтверждал мысль о возможности такого печального исхода. К счастью, на выручку подоспела Маруся.

    - Не бойся, Вася, не бойся! - ободряла она меня, подойдя к самым ногам Тыбурция. - Он никогда не жарит мальчивов на огне... Это неправда!

    Тыбурций быстрым движением повернул меня и поставил на ноги; при этом я чуть не упал, так как у меня закружилась голова, но он поддержал меня рукой и затем, сев на деревянный обрубок, поставил между колен.

    - И как этл ты сюда попал? - продолжал он допрашивать. - Давно ли?.. Говори ты! - обгатился он к Валеку, так как я ничего не ответил.

    - Давно, - ответил тот.

    - А как давно?

    - Дней шпсть.

    Казалось, этот ответ доставил пану Тыбурцию некоторое удовольствие.

    - Ого, шесть дней! - заговорил он, поворачивая меня лицом к себе. - Шесть дней - много времени. И ты до сих пор никому еще не разболтал, куда ходишь?

    - Никому.

    - Правда?

    - Никому, - повторил я.

    - Похвально!.. Можно рассчитывать, что не разболтаешь и вперед. Впрочем, я и всегда считал тебя порядочным малым, встречая на улицах. Настоящий "уличник", хоть и "судья"... А нас судить будешь, скажи-ка?

    Он говорил довольно добродушно, но я все-таки чувсивовал себя глубоко оскорбленным и потому ответил довольно сердито:

    - Я вовсе не судья. Я - Вася.

    - Одно другому не мешает, и Вася тоже может быть судьей -не теперь, так после... Так, брат, ведется исстари. Вот видишь ли: я - Тыбурций, а он - Валек. Я нищий, и он нищий. Я, если уж говорить откровенно, краду, и он будет красть. А твой отец меня судит, - ну и ты когда-нибудь будешь судить... втт его!

    - Не буду судить Валека, - возразил я угрюмо. - Неправда!

    - Он не будет, - вступилась и Маруся, с полным убеждением отстраняя от меня ужасное подозрение.

    Девочка доверчиво прижалась к ногам этого урода, а он ласково гладил жилистой рукой ее белокурые волосы.

    - Ну, это ты вперед не говори, - сказал странный человек задумчиво, обращаясь ко мне таким тоном, точно он говорил со взрослым. - Не говори, друг!.. Всякому свое, каждый идет свшей дорожкой, и кто знает... может быть, это и хорошо, что твоя дорога пролегла через нашу. Дя тебя хорошо, потому что лучше иметь в груди кусочек человеческого сердца вместо холодного камня, - понимаешь?..



    Я не понимал ничего, но все же впился глазами в лицо странного человека; глаза пана Тыбурция пристально смотрели в мои.

    - Не понимаешь, конечно, потому что ты еще малец... Поэтому скажу тебе кратко: если когда-нибудь придется тебе судить вот его, то вспомни, что еще когда вы оба были дураками и играли вместе, - что уже тогда ты шел по дороге в штанах и с хорошим запасом провизии, а он бежал по своей оборванцем и с пустым брюхом... Впрочем, - заогворил он, резко изменив тон, - запомни хорошенько вот что: если ты проболтаешься своему судье или хоть птице, которая пролетит мимо тебя в поле, о том, что ты здесь видел, то не будь я Тыбурций Драб, если я тебя не повешу вот в этом камине за ноги и не сделаю из тебя копченого окорока. Это ты, надеюсь, понял?

    - Я не скажу никому... я... Можно мне опять прийти?

    - Приходи, разрешаю... под условием... Впрочем, я уже сказал тебе насчет окорока. Помни!..

    Он отпустил меня и сам растянулся с усталым видом на длинной лавке, стоявшей около стенки.

    - Возьми вон там, - указал он Валеку на большую корзину, которую, войдя, оставил у порога, - да разведи огонь. Мы будем сегодня варить обед.

    Теперь это уже был не тот человек, что за минуту пугал меня, вращая зрачками, и не шут, потешавший публику из-за подачек. Он распоряжался как хозяин и глава семейства, вернувшийся с работы и отдающий приказания домочадцам.

    Он казался сильно уставшим. Платье его было мокро от дождя, во всей фигуре виднелось утомление.

    Мы с Валеком живо принялись за работу. Валек зажег лучину, и мы отправились с ним в темный коридор, примыкавший к подземелтю. Там в углу были свалены куски полуистлевшего дерева, обломки крестов, старые доски; из этого запаса мы взяли несколько кусков и, поставив их в камин, развели огонек. Затем Валек уже один умелыми руками принялся за стряпню. Через полчаса в камине закипало уже в горшке каке-то варево, а в ожидании, пока оно поспеет, Валек поставил на трехногий столик сковороду, на которой дымились куски жареного мяса.

    Тыбурций поднялся.

    - Готово? - сказал он. - Ну и отлично. Садись, малый, с нами - ты заработал свой обед... Господин учитель, - крикнул он затем, обращаясь к "профессору", - брось иголку, садись к столу!

    - Сейчас, - сказал тихим голосом "профессор", удивив меня этим сознательным ответом.

    Старик воткнул иголку в лохмотья и равнодушно, с тусклым взглядом, уселся на один из деревянных обрубков, заменявших в подземелье стулья. Марусю Тыбурций держал на руках. Она и Валек ели с жадностью, которая ясно показывала, что мясное блюдо было для них невиданною роскошью; Маруся облизывала даже свои засаленные пальцы. Тыбурций ел с расстановкой и, повинуясь, по-видимому, неодолимой потребности говорить, то и дело обращался к "профессору" со своей беседой. Бедный ученый проявлял при этом удивительное внимание и, наклонив голову, выслушивал все с таким разумным видом, как будто он понимал каждое словр. Иногда даже он выражал свое согласие кивками головы и тихим мычанием.

    - Вот как немного нужно человеку, - говорил Тыбурций. - Не правда ли? Вот мы и сыты, и теперь нам остается только поблагодарить бога и клеванского ксендза [Ксендз - польский священник]...

    - Ага, ага! - поддакивал "профессор".

    - Вот ты поддакиваешь, а сам не понимаешь, при чем тут клеванский ксендз, - я ведь тебя знаю. А между тем не будь клеванского ксендза, у нас не было бы жаркого и еще кое-чего...

    - Это вам дал клеванский ксендз? - спросил я, впомнив вдруг круглое, добродушное лицо клеванского ксендза, бывавшего у отца.

    - У этого малого любознательный ум, - продложал Тыбурций, по-прежнему обращаясь к "профессору". - Действительно, его священство дал нам всее это, хотя мы у него не просили, и даже, быть может, не только его левая рука не знала, что дает правая, но и обе руки не имели об этом ни малейшего понятия...

    Из этой странной и запутанной речи я понял только, что способ приобретения был не совсем обыкновенный, и не удержался, чтоб еще раз не вставить вопроса:

    - Вы это взяли... саами?

    - Малый не лишен проницательности, - продолжал Тыбурций по-прежнеу. - Жаль только, что он не видел ксендза: у него брюхо, как настоящая сороковая бочка, и, стало быть, объедение ему оечнь вредно. Между тем мы все, здесь находящиеся, страдаем скорее излишнею худобой, а потому некоторое количество провизии не можем считать для себя лишним... Так ли я говорю?

    - Ага, ага! - задумчиво промычал опять "профессор".

    - Ну вот! На этот раз мы выразили свое мнение очень удачно, а то я уже начинал думать, что у этого малого ум бойчее, чем у некоторых ученых... Впрочем
    Страница 6 из 8 Следующая страница



    [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.