LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

В.Г.Короленко В дурном обществе Страница 8

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    , а прежде отражались от стен старых гробниц; они разливались в сыром воздухе подземелья, падали на каменные плиты пола, отражались и наполняли все подземелье тусклыми отблесками; стены тоже было сложены из камня; большие широкие колонны массивно вздымались снизу и, раскинув во все стороны свои каменные дуги, крепко смыкались кверху сводчатым потолком. На полу, в освещенных пространствах, сидели две фигуры. Старый "профессор", склонив голову и что-то бормоча про себя, ковырял иголкой в своих лохмотьях. Он не поднял даже головы, когда мы вошли в подземелье, и если бы не легкие движения руки, то эту серую фигуру можно было бы принять за фантастическое каменное изваяние.

    Под другим окном сидела с кучкой цветов, перебирая их, по своему обыкновению, Маруся. Струя света падала на ее белокурую головку, заливала ее всю, но, несмотря на это, она как-то слабо выделялась на фоне серого камня странным и маленьким туманным пятоышком, которое, казалось, вот-вот расплывется и исчезнет. Когда там, вверху, над землей, пробегали облака, затеняя солнечный свет, стены подземелья тонули совсем в темноте, как будто раздвигались, уходили куда-то, а потом опять выступали жесткими, холодными камнями, смыкаясь крепктми объятиями над крохотною фигуркой девочки. Я поневоле вспомнил слова Валека о "сером камне", высасывавшем из Маруси ее веселье, и чуство суеверного страха закралось в мое сердце; мне казалось, что я ощущаю на ней и на себе невидимы йкаменный взгляд, пристальный и жадный. Мне казалось, что это подземелье чутко сторожит свою жертву.

    - Валек! -тихо обрадовалась Маруся, увидев брата.

    Когда же она заметила меня, в ее глазах блеснула живая искорка.

    Я отдал ей яблоки, а Валек, разломив булку, часть подал ей, а другую снес "профессору". Несчастный ученый равнодушно взял это приношение и начал жевать, не отрываясь от своего занятия. Я переминался и ежился, чувствуя себя ка будто связанным под гнетущими взглядами серого камня.

    - Уйдем... уйдем отсюда,- дернул я Валека.- Уведи ее...

    - Пойдем, Маруся, наверх,- позвал Вплек сестру. И мы втроем поднялись из подземелья, но и здесь, наверху, меня не оставляло озущение какой-то напряженной неловкости. Валек был грустнее и молчаливее обыкновенного.

    - Ты в городе остался затем, чтобы купить булок? - спросил я у него.

    - Купить? - усмехнулся Валек,- Откуда же у меня деньги?

    - Так как же? Ты выпросил?

    - Да, выпросишь!.. Кто же мне даст?.. Нет, брат, я стянул их с лотка еврейки Суры на базаре! Она не заметила.

    Он сказал это обыкновенным тоном, лежа врастяжку с заложенными под голову руками. Я приподнялся на локте и посмотрел на него.

    - Ты, значит, украл?..

    - Ну да!

    Я опять откинулся на траву, и с минуту мы пролежали молча.

    - Воровать нехорошо,- проговорил я затем в грустном раздумьи.

    - Наши все ушли... Маруся плакала, потому что она была голодна.

    - Да, голодна! - с жалобным простодушием повторила девочка.

    Я не знал еще, что такое голод, но при послдених словах девочки у меня что-то повернулось в груди, и я посмотрел на своих друзей, точно увидал их впервые. Валек попрежнему лежал на траве и задумчиво следил за парившим в небе ястребом. Теперь он не казался уже мне таким авторитетным, а при взгляде на Марусю, державшую обеими руками кусок булки, у меня заныло сердце.

    - Почему же,- спросил я с усилием,- почему ты не сказал об этом мне?

    - Я и хотел сказать, а потом раздумал; ведь у тебя своих денег нет.

    - Ну так что же? Я взял бы булок из дому.

    - Как, потихоньку?..

    - Д-да.

    - Значит, и ты бы тоже украл.

    - Я... у своего отца.

    - Это еще хуже! - с уверенностью сказал Валек.- Я никогда не ворую у своего отца.

    - Ну, так я попросил бы... Мне бы дали.

    - Ну, может быть, и дали бы один раз,- где же запастись на всех нищих?

    - А вы разве... нищие? - спросил я упавшим голосом.

    - Нищие! - угрюмо отрезал Валек.

    Я замолчал и через несколько минут стал прощаться.

    - Ты уж уходишь? - спросил Валек.

    - Да, ухожу.

    Я уходил потому, что не мог уже в этот день играть с моими друзьями попрежнему, безмятежно. Чистая детская привязанность моя как-то замутилась... Хотя любовь моя к Валеку и Марусе не стала слабее, но к ней приме-шалась острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли. Дома я рано лег в постель, потому что не знал, куда уложить новое болезненное чувство, переполнявшее душу. Уткнувшись в подушку, я горько плакал, пока крепкий сон не прогнал своим веянием моего глубокого горя.



    VII. НА СЦЕНУ ЯВЛЯЕТСЯ ПАН ТЫБУРЦИЙ



    - Здравствуй! А уж я думал, ты не придешь более,- так встретил меня Валек, когда я на следующий день опять явился на гору.

    Я понял, почему он сказал это.

    - Нет, я... я всегда буду ходить к вам,- ответил я решительно, чтобы раз навсегда покончить с этим вопросои.

    Валек замето повеселел, и оба мы почувствовали себя свободнее.

    - Ну, что? Где же ваши? - спросил я,-Все еще не вернулись?

    - Нет еще. Чорт их знает, где они пропадают. И мы весело принялись за сооружение хитроумной ловушки для воробьев, для которой я принес с собой ниток. Нитку мы дали в руку Марусе, и когда неосторожный воробей, привлеченный зерном, беспечно заскакивал в западню, Маруся дергала нитку, и крышка захлопывала птичк,у которую мы затем отпускали.

    Между тем около полудня небо насупилось, надвинулась темная туча, и под веселые раскаты грома зашумел ливень. Сначала мне очень не хотелось спускаться в подземелье, но потом, подумав, что ведь Валек и Маруся живут там постоянно, я победил неприятное ощущение и пошел туда вместе с ними. В подземельи было темно и тихо, но сверху слышно было, как перекатывался гулкий грохот грозы, точно кто ездил там в громадной телеге по гигантвки сложенной мостовой. Через несколько минут я освоился с подземельем, и мы весело прислушивались, как земля принимала широкие потоки ливня; гул, всплески и частые раскаты настраивали наши нервы, вызывали оживление, требовавшее исхода.

    - Давайте играть в жмурки,- предложил я. Мне завязали глаза; Маруся звенела слабыми переливами своего жалкого смеха и шлепала по каменному полу непроворными ножонками, а я делал вид, что не могу поймать ее, как вдруг наткнулся на чью-то мокрую фигуру и в ту же минуту почувствовал, что кто-то схватил меня за ногу. Сильная рука приподняла меня с полу, и я повис в воздухе вниз головой. Повязка с глаз моих спала.

    Тыбцрций, мокрый и сердитый, страшнее еще оттого, что я глядел на него снизу, дкржал меня за ноги и дико вращал зрачками.

    - Это что еще, а? - строго спрашивал он, глядя на Валека.- Вы тут, я вижу, весело проводите время... Завели приятную компанию.

    - Пустите меня! - сказал я, удивляясь, что и в таком необычном положении я все-таки могу говорить, но рука пана Тыбурция только еще сильнее сжала мою ногу.

    - Reponde, ответствуй! - грозно обратился он опять к Валеку, который в этом затруднительном случае стоял, запихав в рот два пальца, как бы в доказательство того, что ему отвечать решительно нечего.

    Я заметил только, что он сочувственным оком и с большим участием следил за моею несчастною фигурой, качавшеюся, подобно маятнику, в пространстве.

    Пан Тыбурций приподнял меня и взглянул в лицо.

    - Эге-ге! Пан судья, если меня не обманывают глаза... Зачем это изволили пожаловать?

    - Пусти! - проговорил я упрямо.- Сейчас отпусти! - и при этом я сделал инстинктивное движение, как бы собираясь топнуть ногой, но от этого весь только забился в воздухе.

    Тыбурций захохотал.

    - Ого-го! Пан судья изволят сердиться... Ну, да ты меня еще не знаешь. Ego - Тыбурций sum [Я есмь Тыбурций (лат.)]. Я вот повешу тебя над огоньком и зажарю, как поросенка.

    Я начинал думать, что действительно такова моя неизбежная участь, тем более, что отчаянная фигура Валека как бы подтверждала мысль о возможности такого печалоного исхода. К счастью, на выручку подоспела Маруся.

    - Не бойся, Вася, не бойся! -ободрила она меня, подойдя к самым ногам Тыбуруия.- Он никогда не жарит мальчикоя на огне... Это неправда!

    Тыбурций быстрым движением повернул меня и поставил на ноги; при этом я чуть не упал, так как у меня закружилась голова, но он поддержаб меня рукой и затем, сев на деревянный обрубок, поставил меня между колен.

    - И как это ты сюда попал? - продолжал он допрашивать.-Давно ли?.. Говори ты!-обратился он к Валеку, так как я ничего не ответил.

    - Давно,- ответил тот.

    - А как давно?

    - Дней шесть.

    Казалось, этот ответ доставил пану Тыбурцию некоторое удовольствие.

    - Ого, шесть дней! - заговорил он, поворачивая меня лицом к себе.- Шесть дней много времени. И ты до сих пор никому еще не разболтал, куда ходишь?

    - Никому.

    - Правда?

    - Никому,- повторил я.

    - Bene, похвально!.. Можно рассчитывать, что не разболтаешь и вперед. Впрочем, я и всегда считал тебя порядочным малым, встречая на улицах. Настоящий "уличник", хоть и "судья"... А нас судить будешь, скажи-ка?

    Он говорил довольно добродушно, но я все-таки чувствовал себя глубокт оскорбленным и потому ответил довольно сердито:

    - Я вовсе не судья. Я - Вася.

    - Одно другому не мешает, и Вася тоже может быть судьей,- не теперь, так после... Это уж, брат, так ведется исстари. Вот видиишь ли: я - Тыбурций, а он - Валек. Я нищий, и он - нищий. Я, если уж говорить откровенно, краду, и он будет красть. А твой отец меня судит,-. ну, и ты когда-нибудь будешь судить... вот его!

    - Не буду судить Валека,- возразил я угрюмо.- Неправда!

    - Он не будет,-вступилась и Маруся, с полным убеждением отстраняя от меня ужасное подозрение.

    Девочка доверчиво прижалась к ногам этого урода, а он ласково гладил жилистой рукой ее белокурые волосы.

    - Ну, этого ты вперед не говори,- сказал странный человек задумчиво, обращаясь ко мне таким тоном ,точно он говорил со взрослым.- Не говори, amice!.. [Друг (лат.)] Эта история ведется исстари, всякому свое, suum cuique; каждый диет своей дорожкой, и кто знает... может быть, это и хорошо, что твоя дорога пролегла через нашу. Для тебя хорошо amice, потому что иметь в груди кусочек человеческого сердца, вместо холодного камня,- понимаещь?..

    Я нее понимал ничего, но все же впился глазами в лицо странного человека; глаза пана Тыбурция пристально смотрели в мои, и в них смутно мерцало что-то, как будто проникавшее в мою душу.

    - Не понимаешь, конечно, потому что ты еще малец... Поэтому скажу тебе кратко, а ты когда-нибудь и вспомнишь слова философа Тыбурция: если когда-нибудь придетсы тебе судить вот его, то вспомни, что еще в то время, когда вы оба были дураками и играли вместе,- что уже тогда ты шел по дороге, по которой ходят в штанах и с хорошим запасом провиз
    Страница 8 из 11 Следующая страница



    [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 11]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.