Всеволод Владимирович КрестовскийПетербургские трущобы Книга о сытых и голодных Страница 109

очными фокусами. Жизнь и воспитание направили в весьма дурную строну некотррые из его инстинктов: поэтому-то князь и не задумался над средствами, когда печальные обстоятельства лицом к лицу поставили его с грозной проблмеой "быть или не быть". Для него все средства оказались хороши, лишь бы только вели к вожделенной цели.

Еще в годы своего несовершеннолетия попался он в добрую переделку к некоей компании шулеров петербургских и заплатил-такии ей свою далеко не посильную дань. Теперь же явился он прямо к главному воротиле этой достойной компании и предложил ему свои товарищеские услуги. Немедленно же был произведен достодолжный экзамен над колодою карт. Это испытание привело в полный восторг главного воротилу. Он бросился на шею к кгязю Чечевинскому, трижды облобызал его и компетентно выразил свое мнение, что если призаняться еще этим делом месяца с два, то новый член компании, относительно совершенства и чистоты замысловатых вольтов, достигнет полного идеала, не оставляя желать ничего уже лучшего. Сотрудник с таким обширным знакомством, с такою обстановкою, с аристократическим именем и положением в свете был чистым кладом для честной компании, которая и руками и ногами приняла его в недра своих братских объятий. Князь Николай Чечевинский сделался шулером. Но пословица говорит: "И на стааруху бывает проруха" -- так и на шулеров находят иногда невзгоды.

Случилось однажды такое обстоятельство.

На петербургском небосклоне появился в тот зимний сезон один отставнной гусар, рекомендовавший себя помещиком двух тысяч душ Симбирской, Саратовской и Пензенской губерний, -- господин изящный, ловкий; представительный в полном смысле этого слова, который самым блистательным образом показывался везде и повсюду, занял целый ряд великолепных комнат в одной из лучшрх гостиниц и задавал вечера и обеды.

Честная компания задумала его "оболванить" и натравила все свои помыслы на его карманы. Она шибко стала ухаживать за приезжим барином. Князю Чечевинскому не трудно было сойтись с ним на короткую ногу. Они сделались приятелями, стали на ты, показывались везде вместе, вдвоем, и наперебой друг другу ухаживали за одной из первых солисток тогдашней балеиной сцены, что, впрочем, нисколько не нарушало их дружелюбных отношений. Князь познакомил экс-гусара с некоторыми из самых дошлых членов своей тайной компании, и члены эти, конечно, не упускали случая упитывать себя обедами и ужинами в отеле радушного Амфитриона.

В один из таких вечеров, когда необходимые члены названной компании благодушествовали в гостиной симбирского помещика, князь очень ловко завел разговор об игре, и вдруг экспромтом предложил заложить, от нечего делать, в штос или в ландскнехт небольшой кушик.

-- Нет, уж коли играть, -- возразил ему гусар, -- так в качестве хозяина право заложить банк принадлежит мне. Я хотя и давно не игрсю, -- домолвил он с кисловатенькой ужимкой, -- да уж куда ни шло!.. Пожалуй, я не прочь тряхнуть полковой стариной.

Вслед за тем сейчас же был раскинут ломберный стол._Амфитрион пошел в кабинет и вынес оттуда полновесную пачку банковых билетов.

-- Назначайте сами, господа, сумму банка, я в вашем распоряжении.

Князь на первый раз очень скромно предложил ему заложить тысячу рублей.

Любезный хозяин согласился беспрекословно.

Завязалась игра -- чистая, с переменным счастьем. Гусар проигрывал очень любезно, выигрывал очень раанодушно, так что своим поведением в игре вконец очаровал членов компании.

На первый раз дело этим и ограничилось.

Через несколько дней повторился подобный же вечер и та же игра. Гусар метал банк и очень любезно проиграл компании более трех тысяч. И опять наступил вечер, и опять проиграл он тысячи за четыре, проиграл и не поморщился.

Компания, возвращаясь от него, была в восторге и оставалась в полном убеждении, что нашла для себя в симбирском помещике Язоново золотое руно. Она решилась дать генеральное сражение, пустить в ход всю свою армию, всю свою тактику и стратегию, и -- куда ни шло -- рискнуть почти всем своим сборным компанейским капиталом.

Князь Чечевинский сделал вечер у себя, и после роскошного ужина, за которым не было недостатка в обильных возлияниях, предложил играть. Возлияний на долю симбирского помещика пришлось очень много. Почти каждый из членов достойной компании, порознь изливая ему свои дружественгые чувства, любовь и симпатию, предлагал выпить на брудершафт, затем шел тост в честь только что заключенной неразрывной дружбы и иные тосты, на какие лишь могло хватать остроумия всех наличных членоы. Экс-гусару приходилось пить с каждым в отдельности, так что на его желудок досталось более значительное количество вина, чем на всю остальную братию. Гость, как истый джентльмен, пил не отказываясь, пил артистически, с чувстыом и толком, и под конец заявил себя порядочно-таки охмелевшим.

Князь, как хгзяин, заложил банк, пустя в него, ради генерального сражения, большую часть общей компанейской суммы. Хмельной гусар менее чем в десять минут спустил порядочный кушик; но вдруг пришла ему фантазия пристать к князю с неотступной рпосьбой -- уступить ему место банкомета.

-- Смерть хочется пометать! -- мычал он совсем пьяным голосом. -- Пусти меня, я заложу!.. Убери свои деньги... Все равно, завтра, если хочешь, мечи ты у меня, а сегодня уж мне у тебя позволь... Ну, вот пришла фантазия... Ведь я самодур, мой друг... русский самодур, корепная натура!..

Члены переглянулись. Видят, что добряк почти лыка не вяжет, и думают себе: все равно, не так, так иначе дело обделать можно.

Пустил его князь на свое место. Деньги остались на столе. У гусара чуть колода из рук не валится. Дал он им сразу три добрые карты, на четвертой взял себе маленький кушик, затем дал опять несколько сряду, но в конце талии нахлопнул -- и банк его значительно увеличился. В три-четыре талии почти весь куш, приготовленный компанией для генерального сражения, перешел к не вяжущему лыка гусару. У честной братии вытянулись физиономии. Но гусар был так добродушно пьян, так нежен и любовен с ними, и в конце концов неожиданно забастовал, положа в карман выигранную сумму, которая с избытком вознаградила его за все предыдущие проигрыши, и передал карты князю -- продолжать, буде ему угодно, а сам удалился к камину и задремал на покойной кушетке.

Игра для виду продолжалась еще нескоько времени, с очень незначительным уже кушем; но хмельной гусар даже и не дождался ее окончания и, сказавшись нездоровым, благополучно уехал домой.

Компания осталась в великом недоумении -- считать ли ей это делом слепого случая, или ловкой проделкой более дошлого шулера?

Большинство склонялось на сторону первого предположения, соображая то огромное количество вина, которое пришлось на дтлю гусара, и все вообще положили: не откладывая в долгий ящик, с завтрашнего же вечера исправить свой промах и наверстать с процентами утраченные деньги.-

На следующее утро князь Чечевинский лежал еще в постели, как от джентльмена-гусара была получена им самая дружеская записка, в которой он сам безмерно удивлялся своему вчерашнему слепому счастью, "так что даже самому совестно становится за свой выигрыш", и потому-де приглашает он всех своих вчерашних друзей отыграться у него сегодня вечером.

На нынешний раз гусару пришлось повторить даже с избытком все количество вчерашни возлияний, прежде чем успела составитьвя игра. Князь Чечевинский напомнил ему вчерашнее обещание уступить место банкомета. Тот, конечно, не поперечил. Князь стал метать. Гусар, полудремля, уселся против него, а тот, воспользовавшись подходящей удобной минутой, взял да и передернул. -- Атанде! -- остановиб внезапно хозяин и, к неописанному удивлению гостй, проговорил это слово трезвым голосом и с совершенно трезвым видом. -- Позвольте-ка мне вашу кольду!

Тот -- хочешь не хочешь -- передал ему карты.

-- Теперь подойдите сюда, -- предложил ему гусар, вдруг изменяя дружеское ты на официально-сухое вы.

Князь подошел.

-- Станьте здесь, подле меня, справа. А вы хоть например, -- примолвил он, обращаясь к главному воротиле, -- становитесь с другой стороны. Да и все вообще, господа, станьте и смотрите.

Те, до крайности конфузясь и изумляясь, почти беспрекословно исполнили требование хозяина, высказанное таким решительным безапелляционным тоном.

Хозяин перекинул три-четыре карты и вдруг остановился, окинувши всех прямым, твердым взглядом.

-- Видите ли? -- спросил он, обращаясь ко всем безлично.

-- Что такое? -- недоумело откликнулось несколько голосов.

-- Как -- "что"? Известное дель, передержку! Спрашиваю вас, видели ли нет?

-- Нет, не видали.

-- Ну, так смотрите еще, да повнимательнее смотрите!

И опять перекинул две карты.

-- Видели?

-- Ровно ничего! -- передернули те плечами. -- Да полно, что за мистификация! Никакой тут передержки нет! -- заговорили они всем хором.

-- Как "нет", если я говорю, что передернул! -- возвысив голос, возразил гусар даже несколько оскорбленным тоном. -- Смотрите пристальнее, я прикину еще... Заметили?

Те только отрицательно пожали плечами.

-- Ну, так вот как передергивают порядочные люди! -- с торжествующим видом сказал он, поднявшись с места, бросил на стол колоду и загреб в карман весь банк.

-- Сначала поучитесь, господа, чтобы играть со мною, а пока вы годитесь только на подкаретную игру с кучерами да с лакеями. То, что я вам показал, я называю "мертвым вольтом". Подите-ак, попытайтесь достичь до него! А комедия, разыгрснная нами, называется "коса на камень, или дока на доку нашел". Теперь прощайте и подите вон отсюда, я с вами не хочу иметь никакого дела. Эй! Человек!.. Подай всем этим господам шляпы и шубы!

И, откланявшись общим поклоном, экс-гусар неторопливой, спокойной и твердой походкой удалился в комнаты.

Урок был дан великолепный и слишком чувствительный: ловкие шулера наскочил
Страница 109 из 159 Следующая страница