Всеволод Владимирович КрестовскийПетербургские трущобы Книга о сытых и голодных Страница 115

ся?

-- Что это?

-- Ребеночек-с. На какие то есть часы: утром или вечером и на сколько времени?

-- Да так... часов с шести вечера, до десяти... может быть, немного позже.

-- Уж, стало быть, так, положим, до одиннадцати. Вероятно, по островам намерены кататься?

-- Да, я на пуант поеду!

-- Так-с. Этот пуант -- самое отличное место ... ! Э-э... что называется, аристократик. Мальчишечку-то уж потрудитесь вечером сами доставить.

-- Хорошо, я завезу. А что это будет стоить?

-- Недорого-с, очень недорого-с. Свою собственную цену беру.

-- Однако какую же?

-- Да всего только пять рублей, пять рублей серебром-с.

-- Ой, что вы! Помилуйте! Как это недорого? Напротив, это ужасно дорого!

-- Нет-с, как можно!.. Настоящая цена-с пять рублей. Да ведь вы подумайте, ведь я вам за пять-то рублей какого мальчика отпускаю! Прелесть что за мальчонка! Из себя-то выглядит таким амурчиком, да еще как в шотландском костюмчике, так просто -- ангельчик! Кто ни встретит на улице, сейчас скажет: "Ах, какое прелестное дитя!" Однажды, я вам доложу, этого самого мальчонку отпущал я Луизе Федоровне, так им очень даже хорошие кавалеры изволили выразить, что дитя это, почитай, аристократпческого происхождени,я и все в очень большом восторге от него остались, потому -- мальчик бойкий-с и, можно сказать, даже остроумный. Так вот, извольте рассудить, какого я вам ребенка отпущаю. А не то извольте лучше сами поглядеть -- на выбор: какой понравится, такого и берите. Ей! Домна Родивоновна! -- суетливо кричал он в дверь к своей супруге. -- Сгоните-ка сюда нашу армию! Вот мадам на них полюбоваться желают!

И вслед затем, торопливо удалившись из комнаты, Петр Кузьмич лично производил смотр детям: тому утрет нос, тому волосенки пригладит, третьему рубашонку обдернет, четвертому велит переменить чулки, а пятому наставительно промолвит, чтобы не глядел букой, исподлобья, а больше бы старался улыбаться; и вот минуты через две армия готова и выводится на смотр камелии под предводительством самого полководца-отуа.

-- Вот-с, мадам, извольте поглядеть сами, какие малюточки! Как на подбор! Истинно могу сказать, как на подбор! -- Ну, поросята, по ранжиру стройся! Справа -- девочки, слева -- мальчики! -- шутливо-начальственным тоном обращался он к когортп детей. -- Выбирайте, мадам! Тут и блондины, и брюнеты, и шантреты, и всякое есть. Товар лицом отпущаю, чтобы вы никакого сумнения против меня не имели.

Сударыня беглым взором осматривает когорту и останавливается на подходящем для себя мальчике.

-- Так этого самого прикажете?.. Очень хорошо-с. Я вам доложу -- отменный мальчик! Лицом в грязь не ударит, ни себя ни вас не сконфузит. Хоть с генеральскими детьми поводиться, так и тем на ногу себе наступить не позволит, потому я первым делом наблюдаю, чтобы в моих детях эта благородная амбиция была; как сам я, сударыня, моему императору майор, в штаб-офицерском ранге числюсь, так уж и желаю вполне, чтобы мои дети достоинство родительского звания соблюдали. В этом уж вы, мадам, будьте благонадежны.

-- Ей! Вы! Поросячья армия! Марш по зимним квартирам! -- вскрикивал майор на свою когорту, которая опрометью бросалась из комнаты. -- А ты, миленький, -- примолвил он, гладя по головке избранного ребенка, -- ступай к мамаше, скажи, пускай она тебя умоет и причешет. Ты с госпожею кататься поедешь. Да смотри, будь умница. Госпожа тебе конфетку даст, бомбошку купит. Ну, беги же скорей!.. Домна Родивоновна! -- следовал непосредственно за сим обычный возглас в дверь к супруге. -- Снарядите Мишу поскорее! Достаньте шотландский костюм в полном приборе да вышлите-ка мне его сюда -- может, госпожа пожелает предварительно поглядеть на него... И вообще представьте некоторый ассортимент, потому, ежели неравно другое что им понравится, так чтобы можно было выбор сделать.

Камелия осматривала костюмы, делала выбор, но в конце концов все-таки оставалась при своем убеждении, что пять рублей за два, за три часа катанья -- цена слишком несообоазная.

-- Ведь вы же гораздо дешевле отпускали, -- настаивала она перед майором, -- моя подруга одна в прошлое лето от вас постоянно за три целковых получала, а нынче вдруг пять.

-- Ах, сударыня, верьте истинному богу! -- убедительно божился Петр Кузьмич. -- Как перед ним, так и перед вами, по всей правде, как честный офицер говорю вам, меньше этой цены никак невозможно! Точно-с, отпущал я прржде когда-то и по три рубля, да времена-то другие пошли, извольте-ка сами рассудить. Во-первых, сделать такой разнообразный ассортимент костюмчикоов -- пошить-то их чего-нибудь да стоит! Опять же, каждый костюмчик своевременно ремонту требует. Ребенок носио его, ну, а костюмчик трется, пачкается, в ветхость приходит, необходимо нужен ремонт. А бельецо-с? А сапожонки? А чулочки? Все это, мадам, примите-ка в расчет, чего оно стоит! Да вот-с тоже, доложу вам, на прошлой неделе таким же манером, как вы вот, приезжает ко мне Берта Ивановна и требует мальчонку, Колиньку, изволили заметить, белокуренький такой, с краю стоял? Брала ребенка вечером на два часа, с семи до девяти-с, а заместо того представила в пятом часу утра. Костюмчик-то был легонький; на островах мальчонку и продуло, так что даже простуду схватил. Да кроме того повезли они его с кавалерами своими к Излеру... А те за ужином возьми мне мальчонку да и обкорми, да пьяным напои-с!.. Приехал домой -- животик болит, сам на ногах не держится и целую ндеелю в постельке пролежал. Доктора пришлось приглашать да лекарство выписываать из аптеки, а доктору-то за визит заплати, и лекарства тоже ведь даром не отпущают. Так вот-с, изволите рассудить, во что это мне стало! Как честный офицер, говорю вам, ей-богу-с, больше десяти рублей сммому обошлося! Один только убыток! Чем этаким-то неблагодарным манером поступать, так лучше мне и никаеой платы не надо. Черта ли мне в их пяти рублях! Я ведь также, сударыня, отец, и сердце родительское имею. Мне своего ребенка жаль, у меня о своем ребенке тоже ведь сердце болит и скорбеет! -- Так вот, в этаком расчете, извольте-ко принять в соображение, могу ли я вам дешевле пяти рублей отпустить!

После этих аргументов камелия по большей части сдавалась на условия майора и вручала ему деньги вперед, без чего майор никогда не отдавал на прокат своего ребенка, заботливо прося при этом поберечь мальчонку, в случае холода -- укутывать в плед, а у Излера за ужином не обкармливать, а тем паче -- вином не опаивать.

-- А быть может, сударыня, кроме того не пожелает ли иметь при себе и благородную пожилую особу? -- любезно предлагал майор своей нанимательнице. -- Если угодно, так я могу вам доставить очень солидную и даже очень комильфотную даму, с которой нигде не стыдно вам показаться. Она может и тетеньку и маменьку вам заменить, и всеж-таки с благородной пожилой особой гораздо приличнее.

Иногда камелия соглашалась и на последнее предложение. Тогда Петр Кузьмич приказывал своей Домне Родивоновне поскорее мыться и чесаться. Через полчаса его достойная половина из чумички преображалась в очень нарядную, "благородную, пожилую особу", и в этом виде сопровождала камелию куда лишь той было угодно.

Сбродные воспитанники майора большей частью умирали, не достигнув пяти-шестилетнгео возраста. Оно и не мудрено, если принять в сооьражение ежедневное пребывание их на руках у нищенок под дождем и ветром, под зимней стужей и осенней сырой слякотью. Но майор не печалился много об этом, ибо вполне был уверен, что на его пай всегда найдется достаточное количество новых, при небольшом только старании и хлопотах с его стороны, а иногда даже и без оных. И таковая уверенность майора постоянн ооправдывалась. Когда же оставшиеся в живых его сбродные воспитанники, закалившись в такой суровой спартанской школе первоначального воспитания, достигали восьми-- или девятилетнего возраста, майор уже находил неудобным отдавать их на прокат нищим или камелиям (своих собственных он нищим никогда не отдавал, из сбродных же ездили с камелиями только наиболее красивые). К этому времени для них имелась в запасе уже новая профессия. Он отпускал их гулять по городу, преимущественно в районе Гостиного двора, с какою-нибудь дестью почтовой бумаги и пачкой конвертов, либо с карандашами и перьями на руках, либо с грошовыми книжечками духовно-нравственного содержания, и внушал этим питомцам, чтобы они как можно назойливые предлагали свой товар прилично одетым прохожим. Хотя выручка с такого промысла и не могла назватться прибыльною, тем не менее с помощью ее содержание этих детей почти нчиего не стоило майору, который иногда, буде наклюнется подходящий случай, небезвыгодно перепродавал воспитанников своих и бродячим комедиантам, а те ломали им члены и суставы, препарируя из них очень ловких уличных акробатов.

Все это так творилось относительно амльчиков и тех из девочек, которые не отличались особенною миловидностью. Хорошеньких ожидала иная участь. Майор отдавал их в пансион, где находились они на ряду с его собственными дочерьми до шестнадцатилетнего возраста.

И сам майор и его супруга Домна Родионовна недаром-таки питали дружелюбные чувствс к соседке своей, Сашеньке-матушке. С помощью этой свахи им иногда отлично удавалось продавать своих хорошеньких воспитанниц разным любителям человеческой свежанины и даже устраивать их дальнейшую судьбу, определяя иногда на небезвыгодное содержание к какому-нибудь купцу или солидному старичку-селадону.

В последнем случае они совешенно искренно и притом даже с гордостью почитали себя истинными благодетелями проданной девушки и внушали ей, что она обязана это чувствовать и денно-ночно благодарить их в сердце своем.

Мы уже сказали, что Петр Кузьмич был отец нежный и чадолюбивый. Поэтому собственных своих дочерей он отнюдь не готовил к подобной же карьере, и всегда мечтал выдать их замуж "самым честным образом". Одна только старшая его дочка пошла по пути воспитанниц; но родитель ее с величайшим сердечным сокр
Страница 115 из 159 Следующая страница