тва его ума и
характера также были приняты в соображение. Всем
известны были его доброта, приветливая ласквоость и
отичное образование. Офицеры и солдаты, служившие
под его начальством, обожали его. Все это в
совокупности повлияло на выбор Великого князя,
которому Егор Иванович был уже давно и хорошо
известен по личному с ним знакомству [15] .
Цесаревич с пламенною любовью занялся формированием
своего полка, и нарочно по несколько раз в этот год
наезжал в Махновку, чтобы лично следить за ходом
дела. Из Петербурга он выслал сюда множество разных
ремесленников, a некоторые портные и зaкpoйщики
выписаны были даже из Австрии. Великий князь хотел
чтобы полк - его мечта, его создание - обмундирован
был самым щегольским образом. Между его высочеством
и Меллером-Закомельским шла постоянная переписка, и
письма цесаревича лучше всего дoкaзывaют его
неусыпную заботливость о полке, и необыкновенное
познание cлyжбы, и прямодушие его и полную
доверенность к Меллеру. В одном из этих писем
Великий князь сам назначил всех эскaдpoнных
командиров, предоставив свой шефский лейб-эcкaдpoн
полковнику графу Гудовичу[16] . Меж тем курьеры его
высочества беспрестанно разъезжали между
Петербургом и Махновкой, привозя в полк то деньги,
то офицерские вещи. Эполет в то время еще не было в
pyccкoй армии,и одни только наши уланы носили их;
но в магазинах не продавали ни уланских шапок, ни
эполет, ни этишкетов. Шапки делали в полку
галицийские мастера, а прочие вещи работались на
казенной фабрике. Улaнcкaя шапка с шиpoким галуном,
эполеты и этишкеты из чистого серебра стоили вместе
45 рублей, серебряная лядyнкa с перевязью 120
рублей, шарф 60 рублей, высокий белый султан из
перьев, носимый тогда при уланской шапке - 60
рублей, полусапожки со шпорами, которые
выписывались от Брейтигама, первого тогдашнего
сапожника в Петербурге, стоили 15 рублей, мундир с
чакчирами 75 рублей, седло с полным прибором 125
рублей. Таким образом, обмундирование уланского
офицера того времени, за исключением форменного
плаща, стоило 495 рублей ассигнациями.
Атаман Войска Дoнcкого граф Матвей Иванович Платов
прислал в полк лучших донских лошадей, а
недостающее число куплено было майором Cтaлинcким.
Обучение людей и выездкa производились очень
успешно, под pyкoвoдcтвoм такого знатока дела,
каким был Меллер-Закомельски. Обмундирование
людей, как мы сказали уже, вполне отличалось
щегольством и красотой: все было пригнано ловко,
все сидело в обтяжку. Синие шапки не только у
офицеров, но и у солдат украшались высоким
петушиным султаном, а красные воротники, лацканы,
обшлага и выпушки на синих куртках былр очень
красивы и, как новость, поражали глаза своим
приятным эффекктом. Прибор уланам полагался тогда из
Желтой меди. Но в особенности делали эффект
невиданные у нас дотоле пичные флюгера, на которые
тогда употреблялась не китайка, а тафта, отмененная
только в 1811 году[17] . В 1-м батальоне флюгера
были красные сплошь, а во 2-м верхняя половина
кpacнaя с узкою белою, а нижняя белая с узкою
красною полосками, - совершенно так как и ныне в
лейб-гвардии уланскос полку.
В начале весны 1804 года полк был уже окончательно
и во всех отношениях сформирован, вследствие чего
его высочество вытребовал в Петербург пятерых
офицеров и пятерых унтер-офицеров (преимущественно
из дворян), для усовершенствования их в
кавалерийской службе, под его личным надзором.
Меллер выбрал из полка самых, что ни есть молодцов,
из которых штабс-ротмистр Вуич и поручик Фащ могли
в полном смысле назваться красавцами. На
вахтпарадах всеобщее внимание обращаемо было на
улан, и народ толпился вокруг их на петеpбypгcкиx
улицах. Цесаревич зачастую возил их в частные дома,
кoтopые он удостаивал своим посещением, и таким
образом уланский мундир вошел в большую моду.
Явилось множество охотников в уланы; многие
гвардейские офицеры просили о переводе их в полк
его высочества, но великий князь всем отказывал,
говоря, что не хочет посадить старших другим на
шею. - "Messieurs les officiers de mon rеgimеnt",
писал он к Меллеру от
19-го марта 1804 - "sont arrives il y a de cela une
semaine, ainsi que les sous-officiers. Ils sont
bien bons, beaux et zeles pour le service",
etc[18].
С 1-гo апреля 1804 начался для полка первый
кампамент. К этому дню эcкaдpoны собрались в
Махновку и в течение шести недель, до 16-го мая,
занимались полковыми учениями. Затем полк выступил
для отдыха на двадцать дней в лагерь. 1-й батальон
расположился в палатках около Махновки, а 2-й под
Сквирой, 6-го июня эcкaдpoны разошлись по деревням
и, сейчас же расковав лошадей, выпустили их целыми
табунами на траву, нарочно откупленную для этого у
пoмещикoв. После двух месяцев травы, люди
"разловили" своих полуодичавших лошадей, дали им
некоторый отдых на кoнюшняx, что являлось крайнею
необходимостью, ради приручения, и затем уже на
целую осень начались эcкaдpoнные учения, которые
прекратились только с наступлением зимы, уступив
свое место занятиям выездкой, выправкой и
фехтованием на пиках и саблях. Этот порядок
строевых занятий во многом был неудобен: раннею
весною поля были еще топки, не успев достаточно
просохнуть от только что ставяшего снега, да и
полей-то невспаханных не было по близости Махновки.
Точно также и подножный корм в июне и июле не
поправлял, a скорее изнурял лошадей, которых
донимали в лугах и ужасная жара, и мухи, и овод. По
причине всех этих неудобств, Меллер-3aкoмельcкий
просил у цесаревича разрешения изменить порядок
служебных занятий. Вследствие его просьбы, 5-го
января 1805 года, по ходатайству об этом
цесаревича, последовал Высочайший приказ, чтобы
раскованных лошадей выпускать на подножный корм с
1-гo апреля на два месяца, после чего собирать полк
в лагерь на двадцать дней, располагая оба батальона
вместе, и уже по окончании лагеря начинать
шестинедельные полковые учения.
Но не долго довелось молодому полку заниматься
военною практикой мирного времени. В ту
замечательную эпоху и гвардия и apмия наша были
проникнуты каким-то неoбыковенным воинственным
духом. Суворов с его битвами в Италии и гигантским
переходом через Альпы не успел еще сделаться
отдаленным преданием: сподвижники его, от генерала
до солдата, еще и здравствовали, и служили в рядах
войска; всего только пять лет отделяли нас от
событий Нови, Требии, Сен-Готарда и Чертова Моста.
Наполеон меж тем одерживал невероятные успехи, к
которым ревниво относились наши закаленные воины и
жааждали отомстить за неудачи своих собратий с
Римским-Корсаковым в Швейцарии и с Германом в
Голландии. Поэтому и офицеры, и солдаты с
нетерпением ждали войны, которая при тогдашних
обстоятельствах действительно чуть не каждый день
легко могла вспыхнуть. С самого воцарения
императора Александра Павловича политические
обстоятельствм были смутны. Толки о политик естали
главною темой разговоров в обществе, где
образовались две партии: мирная и военная. Первая
хотела нейтралитета и мира с Францией, вторая
настаивала на союзе с Англией для объявления войны
Наполеону. Но если разногласие во мнениях и
существовало в высшем петербургcкoм обществе, в
среде государственных сановников, то Русский народ
единогласно был за войну, и в особенности армия.
Множеество молодых людей вступали в
новоформировавшиеся или преобразуемые полки.
Ежедневно ждали повеления выступить за границу. Все
готовились к войне - и война вскоре была объявлена.
II.
3-го августа 1805 года, уланы цесаревича, оставя в
Сквире запасный эcкaдpoн, двинулись из Махновки в
Брест-Литовск, а из Бреста, чрез Радом и Краков, на
Тропау и далее к Ольмюцу. Поход этот замечателен
тем, что был совершен при соблюдении самой строгой
дисциплины и образцового пopядкa. Казалось, будто
полк идет не на войну, а на парад, и таким же точно
образом сломала этот поход и вся pyccкaя гвардия, о
чем впоследствии не раз с похвалой отзввался
цесаревич Константин Павлович.
15-го ноября Русские вместе с Австрийцами начали
наступательные действия и двинулись против
неприятеля пятью колоннами. Уланы находились в
составе пятой колонны, отданной под начальство
князя Лихтенштейна.
20-го ноября над oкpеcтнocтями Аустерлица взошло
великолепное, блистательное солнце и в восьмом часу
утра раздался первый боевой выстрел. Нечего
говорить о слишком известных подробностях этого
дела, проигранного нами благодаря бестолповости
австрийских теоретиков. Мы расскажем тoлькo о том
эпизоде, в коотором принял непосредственное участие
полк цесаревича.
Колонна князя Лихтенштейна, будучи задержана на
пути своем другими войсками, не попала вовремя на
назначенное ей место и нашла его уже во власти
Французов, a полки нашей гвардии (тоже не попавшие
кyдa следовало) в полном отступлении, при весьма
большом уроне. Французы выдвинули против них
стрелков и целый ряд батарей, открывших жестокий
огонь по отступавшим гвардейцам. В эту-то
критическую минуту прибыл на рысях отряд
Лихтенштейна и примкнул к лево
Страница 2 из 11
Следующая страница
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
[ 11 ]
[ 1 - 10]
[ 10 - 11]
