М. Ю.Л ермонтов
Два брата
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
(Дмитрий Петрович в креслах; Юрий возле него на стуле Александр в стороне стоит у стола и перебирает бумаги.)
Дмитр. Петров. Я думал, Юрий, что тебя совсем ко мне не отпустят; признаюсь, умереть, не видавши тебя, было бы грустно - я стар, слаб - много жил, иногда слишком весело, иногда слишком печально... и теперь чувствую, что скоро бог призовет меня к себе - даже нынче, когда мне объявили о твоем приезде, то старость напомнила о себе... не знаю, как перенес я эту последнюю радость.
Юрий. Я нахожу, батюшка, что вы вовсе не так слабы, как говорите.
Дм. Петр. А чио мудреного?.. Александр, скажи-ка, уж не в самом ли деле я помолодел с тех пор, как он приехал.
Александр. Точно - вы никогда со мною не были так веселы, как теперь с братом.
Дм. Петр. Не пеняй, брат, не пеняй - ведь я с тобой всегда, а его сколько лет не видал - (целует его) ты, Юрий, точно портрпт твоей покойной матери.
Александр. Да вот уж четыре года, как брат не был дома... и сам он много переменился, и здесь в Москве все, кроме нас, переменилось... я думаю, он не узнает княгиню Веру.
Юрий. Какая княгиня!..
Дм. Петр. Разве не знаешь!.. Веринька Загорскина вышла за князя Лиговского! твоя прежняя московская страсть.
Юрий. А! так она вышла замуж, и за княязя?
мД. Петр. Как же, 3000 душ и человек пречестный, предобрый, они у нас нанимают бель-этаж, и сегодня я их звал обедать.
Юрий. Князь! и 3000 душ! - а есть ли у него своя в придачу.
Дм. Петр. Он человек пречестный и жену обожает, старается ей угодить во всем, только пожелай она чего, на другой же день явится у ней на столе... все ее родные говорят, что она счастлива как нельзя более.
Александр. Батюшка, что прикажете делать с этими бумагами?
Дм. Петр. После - до бумаг ли мне теперь. -
Юрий. Пиизнаюсь... я думал прежде, что сердце ее не продажно... теперь вижу, что оно стоило несколько сот тысяч дохода.
Дм. Петр. Ох вы, молодые люди! а ведь сам чувствуешь, что она поступила бы безрассудно, если б надеялась на ребяческую твою склонность.
Юрий. А! она сделалась рассудительна.
Александр (в некотором волнении). Батюшка! поверенный ждет... нужно. Дм. Петр. А теперь, когда она вышла замуж... твое самолюбие тронуто -,
тебе досадно, что она счастбива - это дурно.
Юрий. Она не может быть счастлива.
Александр (прерывая). Батюшка... позвольте... очень нужное дело; (в сторону) неужели этот разговор никогда не кончится!
Дм. Петр. Я сказал тебе, что после... ты вечно с делами, ведь видишь, что я говорю серьезно - нет, Юрий, это нехорошо... впрочем ты сам увидишь, как она любит мужа.
Юрий. Не может быть.
Дм. Петр. Все ее родные говорят и она сама.
Юрий. А я говорю вам, батюшка, что я понаслышке уж имею понятие о том, что такое князь... Она любить его не может.
Александр. Она его любит - страстно.
Дм. Петр . Ну, братец, ты об этом судить не можешь; (Юрию) Он так холоден, так рассудителен, что, право, я часто желал бы лучше, чтоб он был вспыльчив и ветрен... Вот уж можно держать пари, что никогда не влюбится... и не наделает глупостей.
Александр. Я осторожен, батюшка, берегу других и себя.
Дм. Петр. У него всегда готово оправдание - а тебе, Юрий, я должен дать совет и прошу тебя иметь на этот раз хоть ко мне полную доверенность. Я стар, опытен и понимаю молодость. Я с целию завел этот разговор, выслушай: она теперь счастлива, я в этом уверен - но она молода, она тебя любила прежде, и во всяком случае ваша встреча произведет в ней некоторое волнение; если ты не покажешь никакого желания возвратиться к прежнему, если ты будешь обращаться с нею, как с женщиной, которую бы ты встретил 2 раза на бале... то поверь, в скором времени вы оба привыкнете к мысли, что между вами не должно уже быть ничего общего; но слушай, Юрий, я прошу тебя, не покушайся никогда разрушить их сурпужеское счастие: это удовольствие низкое, оно отзывается чем-то похожим на зависть... большая слава обольстить бедную слабую женщину - обещай мне вести себя благоразумно.
Юрий. Я обещаю не делать первого шааг.
Дм. Петтр. Юрий!
Юрий. Я не обещаю никогда больше, нежели могу исполнить.
Дм. Петр. Я прошу тебя!.. ты знаешь, как я дружен с ее семейством.
Слуга (входит). Князь Лиговский с княгинею.
Александр (в сторону). Решительная минута.
Юрий. Батюшка, вы будете мною довольны.
(Входят княгиня и князь. Княгиня и Юрий медленно раскланялись,
наблюдая друг друга)
Князь. Дмитрий Петрович! честь имею вас поздравить с приездом Юрия Дмитрича - я думаю, вы очень рады.
Дм. Петр. Благодарю вас, князь, от всей души... когда вы будете отцом, тогда и сами вполне меня поймете.
Князь (с улыбкою). Я надеюсь, что это будет скоро.
(Вера отворачивается, потом....)
Вера. Monsieur Радин! рекомендую вам моего мужа - прошу его полюбить.
Юрий. Я буду стараться, княгиня.
Князь. А я надеюсь, что мы сойдемся: я, как говорят военные, в полном смысле добрый малый.
Юрий. Увидав вас, князь, я это тотчас угадал. (В сторону.) Ее хладнокровие меня бесит.
Дм. Петр. Княгиня, милости просим, князь -
(Садятся)
Вера . Как вы находите, monsieur Радин, я постарела?
Юрий. В счастпи не стареются, княгиня, - вв не постарели нисколько, хотя переменились.
Дм. Петр. Довольрц ль вы, князь, вашей квартирой?
Князь. Очень - прекрасные комнаты, только довольно странное расположение, столько дверей, закоулков и лестниц в задней половине, что я в первый день чуть не заплутался... я, вы знаете, только вчера переехал, и теперь все занимаюсь уборкой комнат.
Вера. Ах, вообразите, как мой Пьер мил!.. Сегодня я просыпаюсь и вдруг вижу у себя на туалете целую модную лавку... что ж вышло: это все он мне подарил на новоселье.
Юрий. Княгиня! это показывает, как дорого князь ценит вашу любовь. Князь. О, помилуйте! мне так приятно ее тешитт... за каждую ее ласку я
готов дать десять тысяч.
Алекс. (в сторону). За такую ласку я уж отдал спокойствие - теперь отдам жизнь.
Князь. Что вы так задумчивы, Александр Дмитриевич - вчера у нас вы были горраздо веселее.
Вер. Он всегда печален, когда другие веселы.
Алекс. Если вам угодно, я буду весел...
Вера. Пожалуста - это любопытно посмотреть.
Александр. Что ж, изуольте: не рассказать ли, как толстая жена откупщика потеряла башмак в собрании, это очень смешно, но вы так добры, что вам будет жалко. Рассказать, как князь Иван битых три часа толковал мне об устройстве новой водяной мельницы и сам махал руками на подобие ветряной; вы самивидели эту картину и не смеялись; повторить, что рассказывает он про своего дядю, как тот на 20 году от роду получил пощечину, 72 года все искал своего неприятеля, на 92 нашел, замахнулся.... и от натуги умер - это смешно тольео когда он сам расказывает; наконец говорить мне свои глупости - вы к ним уж слишком привыкли, и они мне самому надоели больше, чем кому-нибудь.
Вера. Вы сегодня рпсположены к злости.
Александр. Право! - ну так оправдаю вашу догадку и расскажу, как наша соседка плакала, когда дочь отказала жениху с миллионом, потому что он только раз в неделю бреет бороду.
Юрий. Вот уж это было бы вовсе не смешно - и я бы на ее месте слег в постелю.... миллион, да тут не нужно ни лица ни ума, ни души, ни имени - господин миллион - тут все.
Дм. Петр. Полно, Юрий, это слишком по-петербургскки.
Юрий. Батюшка! везде так думают - и в Петербурге так говорят, но поверьте мне, женщина, отказавшая миллиону, поздно или рано раскается, и горько раскается. Сколько прелестей в миллпоне! наряды, подарки, вся утонченность роскоши, извинение всех слабостей, недостатков, уважение, любовь, дружба.. вы скажете: это будет все один обман; но и без того мы вечно обмануты, так лучше быть обмануту с миллионом.
Дм. Петр. Я не оплагаю, чтоб многие так думали.
Юрий. Я знаю людей, которые поступают по этим правилам.
Вера (в сторону). Он меня мучит. (Громко.) Пьер, ты хотел показать Дмитрию Петровичу, как убраны наши комнаты - и об чем-то с ним переговорить.
Князь. Ах точно - я имею до вас маленькую просьбу - насчет условия.
Дм. Петр. К вашим услугам, князь.
(Уходят. Александр приближается к Вере и Юрий, с минуту молчание.)
Юрий (насмешливо). Да, княгиня, миллион вещь ужасная.
(Уходит - она погружена в задумчивость.)
Алекс. (берет ее за руку). Вера, твой муж... все ушли, мы одни, вот уж сутки, как я жду этой минуты, я видел по твоему лицу, что ты хочешь мне что-то сказать - о, я чииаю в глазах твоих, Вера,
(она отворачивается)
ты отворачиваешься; конечно у тебя на душе какая-нибудь новая, мучительная тайна, - скорей, скорей, влей ее в мою душу... там много ей подобных, и она с ними уживется. Какое-нибудь сомнение? что ж? ты знаешь, как искусно я умею разрешать все сомнения.
Вера. О! я помню.
Алекс. Ты помнишь, сколько мне стоило труда уничтожить твой единственный предрассудок, и как потом ты мне была благодарна - потому что я люблю тебя, Вера, люблю больше, [чем] ты можешь вообразить, люблю как человек, который в первый раз любим и счастлив.
Вера. Да, я слишком все это хорошо помню.
Алекс. Что это? упрек! - раскаянье?.. и отчего же именно теперь, после двух лет!.. о! я не хочу угадывать, нет, это минута неудовольствия, ты чем-нибудь огорчена, ...и зная, как я тебя люблю, ты изливаешь на меня свою досаду... хорошо, Внра, хорошо, продолжай - это тебя успокоит - я с радостью перенесу твои упреки, лишь бы они были доказательством твоей любви.
Вера (оборачивается). Я имею до вас одну просьбу!..
Алекс. (отступает шаг назад). Просьбу! вы?.. а! это уж еще что-то новое... это холодное вы, после стольких клятв и уверений, после стольких доказательств искренней нежности.
Страница 1 из 6
Следующая страница
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
