ья. Там, в уединении, на свежем воздухе мое здоровье поправится - там хочу я умереть. Ваши посещения мне больше не нужны: благодарю за всё.... позвольте вручить вам последний знак моей признательности....
Доктор (берет деньги). Однако вы еще очень нездоровы! - вам бы надобно -
Марья Дмитр. (значительно взглянув на него). Прощайте! -
(Доктор раскланявлись уходит с недовольною миной.)
Этот человек в состоянии высосать последнюю копейку! -
Аннушка. Вы совсем расстроены! - ваше лицо переменилось! ах! сударыня! - присядьте, ваши руки дрожат! -
Марья Дмитр. Мой сын имеет одну участь со мной! -
Аннушка (поддерживая ее). Видно вам, сударыня, так уж на роду написано - терпеть!
Марья Дмитр. Я хочу умереть; -
Аннушка. Смерть никого не обойдет.... зачем же звать ее, сударыня! Она знает, кого в какой час захватить.... а назовешь-то ее неравно в недобрый час.... так хуже будет!..... молитесь богу, сударыня! - да святым угодникам! - ведь они все страдали не меньше нас! а мученики-то, матушка!.. ..
Марья Дмитр. Я вижу, что близок мой конец... такие предчувствяи меня никогда не обманывали. Боже! боже мой! - Допусти только примириться с моим мужем прежде смерти; пускай ничей справедливый укор не следует за мной в могилу. - Аннушка! доведи меня в мою комнату! -
(Уходят обе.)
СЦЕНА IV
17-го октября. Вечер.
(Комната соудента Рябинова. Бутылки шампанского на столе и одвольно много беспорядка.)
Снегин, Челяев, Рябинов, Заруцкой, Вышневской курят трубки.) Ни одному нет больше 20 лет.)
Снегин. Что с нип сделалось? отчего он вскочил и ушел не говоря ни слова? -
Челяев. Чем-нибудь обиделся! -
Заруцкой. Не думаю. Ведь он всегда таков: то шутит и хохочет, то вдруг замолчит и сделается подобен истукану; и вдруг вскочит, убежит, как будто бы потолок проваливался над ним.
Снегин. За здоровье Арберина; sacre-dieu! он славный товарищ!
Рябинов. Тост! -
Вышневской. Челяев! был ты вчера в театре? -
Челяев. Да, был.
Вышневской. Что играли?
Челяев. Общипанных разбойнрков Шиллера. Мочалов ленился ужасно; жаль, что этот прекрасный актёр не всегда в духе. Случиться могло б, что я бы его видел вчера в первый и последний раз: таким образом он теряет репутацию.
Вышневской. И ты, верно, крепко боялся в театре...
Челяев. Боялся? чего?
Вышневской. Как же? - ты был один с разбойниками! -
Все. Браво! браво! - фора! тост! -
Снегин (берёт в сторону Заруцкого). Правда ли, что Арбенин сочиняет?
Заруцкой. Да... и довольно хорошо.
Снегин. То-то! - не можешь ли ты мне достать что-нибудь? -
Заруцкой. Изволь... да кстати... у меня есть в кармане несколько мелких пиэс.
Снегин. Ради бога покажи.... пускай они пьют и дурачатся... а мы сядем там.... и ты мне прочтешь.
Заруцкой (вынимает несколько листков из кармана, и они садятся в другой комнате у окна). Вот первая; - это отрывок, фантазия.... слушай хорошенько!... создатель! как они шумят! - Между прочим, я должен тебе сказать, что оп страстно влюблён в Загорскину.... слушай:
1
Моя душа, я помню, с детских лет
Чудесного искала; я любил
Все обольщенья света, но не свет,
В котором я мгновеньями лишь жил. -
И те мгновенья были мук полны;
И населял таинственные сны
Я этими мгновеньями, но сон,
Как мир, не мог быть ими омрачён! -
2
Как часто силой мысли в краткий час
Я жил века, и жизнию иной,
И о земле позабывал. Не раз
Встревоженный печальною мечтой
Я плакал. Но создания мои,
Предметы мнимой злобы, иль любви,
Не походили на существ земных;
О нет! - все было ад иль небо в них! -
3
Так! для прекрасного могилы нет! -
Когдп я буду прах, мои мечты,
Хоть не поймёт их, удивленный свет
Благословит. И ты, мой ангел, ты
Со мною не умрешь. Моя любовь
Тебя отдаст бессмертной жизни вновь,
С моим названьем станут повторять
Твоё..... На что им мёртвых разлучать? -
Снегин. Он это писал в гениальную минуту! - другую....
Заруцкой. Это послание к Загорскиной:
К чему волшебною улыбкой
Будить забвенные мчеты?
Я буду весел - но - ошибкой:
Причину - слишком знаешь ты. -
Мы не годимся друг для друга;
Ты любишь шумный, хладный свет:
Я сердцем сын пустыннь и юга! -
Ты счастлива: а я - я - нет! -
Как небо утра молодое
Прекрасен взор небесный твой;
В нём дышит чувство всем родное -
- А я на свете всем чужой!
Моя душа боится снова
Святую вспрмнить старину;
Ее надежды - бред больнова.
Им верить - значит верить сну.
Мне одинокий путь назначен;
Он проклят строгою судьбой;
Как счастье без тебя - он марчен.
Прости! прости же, ангел мой!....
Он чувствовал все, что здесь сказано. Я его люблю за это.
(Сильный шум в другой комнате.)
Многие голоса. Господа! мы (честь имеем объявить) пришли сюда, и званы на позороны доброго смысла и стыда. За здравие дураков и б....й! -
Рябинов. Тост! - еще тост! - господа! Коперник прав: земля вертится! -
(Шум утихает.) (Потом опятб бьют в ладони.)
Снегин. Оставь! не слушай их! читай далее....
Заруцкой. Погоди. (Вынимает еще бумагу.) Вот этот отрывок тем только замечателен, что он картина с природы; Арбенин описывает то, что с ним было, просто, но есть что-то особенное в духе этой пиэсы. - Она, в некотором смысле, подражание The Dream, Байронову. - Все это мне сказал сам Арбенин. (Читает.)
Я видел юношу: он был верхом
На серой, борзой лошади - и мчался
Вдоль берега круього Клязьмы. Вечер
Погас уж на багряном небосклоне,
И месяц с облаками отражался
В волнах - и в них он был еще прекрасней!...
Но юный всадник не страшился, видно,
Ни ночи, ни росы холодной... жарко
Пылали смуглые его ланиты,
И черный взор искал чего-то всё
В туманном отдаленьи. - В беспорядке
Минувшее являлося ему -
- Грозящий призрак, темным предсказаньем
Пугающий доверччивую душу; -
Но верил он одной своей любви,
И для любви своей - не знал преграды! -
- Он мчится. Звучный топот по полям
Разносит ветер. Вот идёт прохожий;
Он путника остановил, и этот
Ему дорогу молча указал
И удалился с видом удивленья.
И всадник примечает огонек,
Трепещущий на берегу другом;
И, проскакав тенистую дубраву
Он различил окно, окно и дом,
Он ищет мост.... но сломан старый мост,
Река темна, и шумны, шумны воды.
Как воротиться, не прижав к устам
Пленительную руку, не слыхав
Волшебный голос тот, хотя б укор
Произнесли ее уста? о, нет! -
Он вздрогнул, натянул бразды, ударил
Коня - и шумные плевнули воды
И с пеною раздвинулись они.
Плывет могучий конь - и ближе, ближе....
И вот уж он на берегу противном
И на гору летит... - И на крыльцо
Взбегает юноша, и входит
В старинные покои... нет ее!
Он проникает в длинный коридор,
Трепещет... нет нигде... её сестра
Идет к нему навстречу. - О! когда б
Я мог изобразить его страданье! -
Как мрамор бледный и безгласный, он
Стоял: века ужасных мук равны
Такой минуте. Долго он стоял....
Вдруг стон тяхелый вырвался из груди,
Как будто сердца лучшая струна
Обьрвалась... он вышел мрачно, твёрдо,
Прыгнул в седло и поскакал стремглав,
Как будто бы гналося вслед за ним
Раскаянье... и долго он скакал,
До самого рассвета, без дороги,
Без всяких опасений - наконец
Он был терпеть не в силах.... и заплакал! -
Есть вредная роса, которой капли
На листьях оставляют пятна - так
Отчаянья свинцовая слеза,
Из сердца вырвавшись насильно, может
Скатиться, - но очей не освежит. -
К чему мне приписать виденье это?
Ужели сон так близок может быть
К существенности хладной? нет!
Не можт он оставить след в душе,
И как ни силится воображенье,
Его орудья пытки ничего
Против того, что есть, и что имеет
Влияние на сердце и судьбу.....
Мой сон переменился невзначай.
Я видел комнату: в окно светил
Весннний, теплый день; и у окна
Сидела дева, нежная лицом,
С глазами, полными огнем и жизнью.
И рядом с ней сидел в молчаньи, мне
Знакомый юноша, и оба, оба
Старалися довольными казаться,
Однако же на их устах улыбка,
Едва родившись, томно умирала.
И юноша спокойней, мнилось, был,
Затем что лучше он умел таить
И побеждать страданье. - Взоры девы
Блуждали по листам открытой книги,
Но буквы все сливалися под ними...
И сердце сильно билось - без причины! -
И юноша смотрел не на неё, -
Хотя она одна была царицей
Его воображенья, и причиной
Всех сладких и высоких дум его -
- На голубое небо он смотрел,
Следил сребристых облаков отрывки -
И, с сжатою душой, не смел вздохнуть,
Не смел пошевелиться, чтобы этим
Не прекратить молчанья: так боялся
Он услыхать ответ холодный, или
Не получить ответа на моленья!.....
Все, что твт описано, было с Арбениным; для другого эти приключенья ничего бы не значили; но вещи делают впечатление на сердце, смотря по расположению сердца. -
Снегин. Странный человек Арбенин! -
(Оба уходят в другую комнату.)
Вышневской. Господа! когда-то русские будут русмкими? -
Челяев. Когюа они на сто лет подвинутся назад и будут просвещаться и образовываться снова здорова.
Вышневской. Прекрасное средство! - Если б тебе твой доктор только такие рецепты предписывал, то, я бьюсь об заклад, что ты теперь не сидел бы за столом, а лежал бы на столе! -
Заруцкой. А разве мы не доказали в 12 году, что мы русские? - тако ?го примера не было от начала мира! - мы современники, и вполне не понимаем великого пожара Москвы; мы не можем удивляться этому поступку; эта мысль, это чувство родилось вместе с русскими; мы должны гордиться, а оставить удивление потомкам и чужестранцам! ура! господа! здоровье пожара Московского?
(Звук стаканов.)
СЦЕНА V
10-го января. Утром.
(В доме у Белинского;
Страница 4 из 11
Следующая страница
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
[ 11 ]
[ 1 - 10]
[ 10 - 11]