LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Н. С. Лесков Захудалый род Страница 28

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    инимая в дом monsieur Gigot, положила себе правилом следить за всяким его словом, "чтобы не наговорил детям глупостей". Очень скоро она убедилась, что это совершенно напрасно все ее опасения в этом роде не имели никакого места. Gigot говорил целые дни, и когда он говорил, княгиня слышала какие-то слова, пожалуй, даже интересные, иногда он даже что-то объчснял, и довольно толково, но чуть только он кончал свою речо и княгине хотелось обдумать, что такое он сказал, как она уже не находила во всем им сказанном никакого содержания. Княгиня в этом затруднении не раз пыталась переспросить Gigot: как он понимает то, что сейчас сам объяснял? Но он, обыкновенно, не мог повторить сказанного, и бабушка с удивлением говорила:

    - Преудивительного француза я себе, способного к детям, достала: так говорлив, что сам не помнрт, о чем, как скворец, болтает, и выходит от него практика языка большая, а мыслей никаких, и притом вежлив и со двора без спроса не ходит.

    Открыв эти неоценимые достоинства Gigot, бабушка стала, разумеется, благоволить к нему и, отпуская его по воскресеньям "погулять к компатриотам", дарила ему по синенькой бумажке на бомбошки; но непременно всякий раз наказывала, чтобы он возвращался домой к детскому ужину, и притом трезвый.

    Gigot был человек очень добрый, покладливый и до того мягкий, чо, хотя он и не был кутилою, но, желая доставить княгине совершенное спокойствие насчет своей трезвости, он всякий раз по возвращении от компатриотов просил бабушку "позволить ему на нее дохнуть".

    Бабушка, может быть, и не считала этого нужным, но когда человек сам набивается, то она не нашла в этом ничего лишнего, дескать:

    - Положим, что он и не запивает, а все-таки, для большей аккуратности, удостовериться не мешает: бог знает, другие как-нибудь подпоить могут, а этак, как он сам выдумал, это самое верное: если он пил вино, я сейчас услышу.

    Позволив Gigot дохнуть перед своим лицом, княгиня говорила ему: "умник", и, дав ему поцеловать свою руку, отпускала его укладывать князей, с которыми и сам он должен был ложиться спат ьв одно время.

    Эта обязанност ьсначала всего более стесняла бедного Gigot, и он тоскливо жаловался.

    - Je ne suis pas dispose a dormir: je n'ai pas sommeil, {Я не расположен ко сну, я не хочу спать (франц.)} - но потом он скоро свукся и с этим горем и, тихо вздыхая, внушал детям:

    - On n'a pas toutes ses aises dans се monde, mes enfants! {В этом мире нельзя иметь все блага, мои дети (франц.)}

    Впоследствии, обсидевшись в деревне, этот Gigot сделался большим сонею, и чуть часовая стрелка вечером перехоила за половину десятого, он уже начинал позевывать, и, шевеля тяготеющими веками, сам подговаривался:

    - Ma foi, j'ai sommeil; il est temps d'aller coucher! {Честное слово, я хочу спать, уже время ложиться (франц.)} - и с этим он вскакивал, подводил детей к княгине за получением вечернего благословения, а через полчаса уже спал в смежной с детьми комнате, и спал, по собственному его выражению, comme une marmotte. {как сурок (франц.)}

    Одно, к чему monsieur Gigot никогда не мог приучить себя, это был фруктовый квас. Иностранное вино за столом княгини подавалось только при гостях, и то monsieur Gigot неудобно было им лакомиться, так как никогда не пившая никакого вина княгиня находила, что и гувернеру неприлично пить вино при детях, а после стола Патрикей Семеныч имел обыкновение припечатывать все нераспитые бутылки, "чтобы люди не баловаличь".

    Таким образом, Gigot оставалось лакомиться квасом да водицами, к которым он и вошел во вкус, но никак не мог приучить к ним своего желудка. Чуть он выпвал лишний глоток какой-нибудь шипучки, как с ним начинались корчи, и он нередко заболевал довольно серьезно.

    Это, однако, имело для Gigot свою хорошую сторону, потому что чрезвычайно сблизило его с Ольгой Федотовной, которая сама была подвержена подобным припадкам и, по сочувствию, нежно соболезновала о других, кто их имеет. А бедный Gigot, по рассказам Ольги Федотовны, в начале своего житья в дтме княгини, бывало, как пообедает, так и начнет морщиться.

    - Уйдет в свою комнату и так там по дивану и катается, а сам, как дитя, ножка об ножку от боли так и сучит, так и сучит... И я ему всегда, бывало, сейчас рюмочку березовки да горчишник под ложечку. Как его защипит, он и вскочит, и опять благодарный кричит:

    "Пуслё, шер Ольга Федот, все пуслё".

    А на другой день опять не остережется. Пресмешной был человек! И так онк о мне привык и привлекся, что, бывало, чуть ему худо, он сейчас ко мне так прямо и летит, а сам шепчет: "Экскюзе, шер Ольга Федот". {Извините, дорогая Ольга Федотовна (франц.)}

    Я поначалу пугалась: бывало, засуечусь, спрашиваю:

    "Что такое? что такое случилось?"

    А он отвечает:

    "Ничего... петит революция... тре петит, тре петит..." {Маленькая революция... очень маленькая, очень маленькая... (франц.)} - и вижу, что его уже и точно трепетит.

    Один раз только мне это надо было растолковать, а уж потом сама понимать стала; он только шепнет:

    "Экскюзе!"

    А я уже и догадываюсь:

    "Что, - говорю, - батюшка мой, опять революция?"

    "Ах, - отвечает, - революция", - и сам как былинка гнется.

    Такой был на этот счет дрянной, что надо ему было как можно скорей помогать, и чуть он, бывало, мне только заговорит это "экскюзе", как я уже его дальше и не слушаю, а скорее ему из кармана пузыречек и говорю:

    "На тебе лекарства, и не топочи на одном месте и бежи куда надо". Он на лету мне ручкой сделает, а сам со всех ног так и бросится. Добрый был мужчинка и очень меня уважал с удовольствием, а на других комнатных людей, которые его не понимали, бывало, рассердится, ножонками затопочет и закричит:

    Этими словами monsieur Gigot стремился выразиьь, что непонимающие его комнатные люди достойны только того, чтобы их поставить на плот, дать им в руки валек и заставить их мыть белье с деревенскими бабами. Слова "наплёт, валек и деревянная баба" Ольге Федотовне до того казались смешными и до того ей нравились, что она усвоила их себе в поговорку и применяла ко всякой комнатной новобранке, неискусно принимавшейся за свою новую должность. Более же всего Ольга Федотовна полюбила Gigot по какому-то безотчетному сочувствию к его сиротской доле.

    - Сирота, - говорила она, - и без языка, его надо жалеть.

    Отношения Gigot к другим лицам бабушкиного штата были уже далеко не те, что с Ольгою Федотовною: чинпый Патрикей оказывал французу такое почтение, что Gigot даже принимал его за обиду и вообще не имел никакой надежды сколько-нибудь с Патрикеем сблизиться, и притом же он совершенно не понимал Патрикея, и все, что этот княжедворец воздавал Gigot, "для того, чтобы ему чести прибавить", сей последний истолковывал в обратную сторону.

    - Oui, - лепетал он: - oui! я снай... Patrikej Semenitsch... il tranche du grand segineur avec moi... {Да, да!.. Патрикей Семенович... он разыгрывает со нмой большого господина (франц.)}

    И Gigot саамодовольно распространялся, что он сам знает свет и сам умеет делать grande mine. {высокомерный вид (франц.)}

    - Patrikej comme са... так, et moi aussi... так... Avec tous les gens так, a avec Patrikej Semenitsch так... {Патрикей вот так... и я тоже... Со всеми людьми тау, а с Патрикеем Семеновичем так... (франц.)}

    _И, рассказывая это, он для большей вразумительности показывал, как он мимо всех ходит просто, а прожодя мимо Патрикея, поднимает вверх голову и делает grande mine.

    Патрикей знал это и, замечая эволюции Gigot, нимало не изменял своих ровных, холодно почтительных к нему отношений, какими считал себя обязанным к нему, как к гувернеру.

    С дьяконицей, Марьей Николаевной, Gigot тоже никак не мог разговориться: он много раз к ней подсосеживался и много раз начинал ей что-то объяснять и рассказывать, но та только тупо улыбалась да пожимала плечами и, наконец, однажды, увидев, что Gigot, рассказывая ей что-то, приходит в большое оживление, кричит, машет руками и, несмотря на ее улыбки и пожиманье плечами, все-таки не отстает от нее, а, напротив, еще схватил ее за угол ее шейного платка и начал его вертеть, Марья Николаевна так этого испугалась, что сбросила с себя платок и, оставив его в руках Gigot, убежала от него искать спасения.

    Gigot рассердился: он принес Марье Николаевне ее платок и, гневно глядя в ее испуганные глаза, проктичал:

    - Наплёт, валек и деревянная баба! - и затем быстро повернулся и убежал.

    Марья Николаевна в эту критическую минуту сидела как окаменевшая, но зато когда напугавший ее Gigot скрылся, она не выдержала и жестшко разрыдалась.

    Ничего не моглг быть забавнее того, что ни француз не знал, чем он оскорбил дьяконицу, ни она не понимала, чего она испугалась, за что обиделась и о чем плачет.

    В этом положении застала ее Ольга Федотовна и не могла от нее добиться ничего, кроме слов:

    - Нет, мне пора... мне пора на свое пепелище.

    Надо было призвать самоё бабушку, которая, разобрав в чем дело, призвала Gigot и сказала:

    - Прсмотри, как ты расстроил женщину! Вот ведь тебе за это по меньшей мере стоит уши выдрать.

    - Ага!.. уши, les oreilles, - avec plaisir. {уши, - с удовольствием (франц.)} - И он, наклонясь головой к дьяконице, весело вскричал: - Ну, Marja Nicolaf... нишего, dechirez-vous bien! {Марья Николаевна... терзайте на здоровье! (франц.)}

    Но Марья Николаевна вдруг рассмеялась и, обмахнув платком глаза, отвечала:

    - Нет, мусье Жиго... уж если так, то лучше поцелуемся.

    - По-ця-лю-ем-ся?.. Ага, понимай! Avecp laisir, avec plaisir, Marja Nicolaf! {С удовольствием, с удовольствием, Марья Николаевна! (франц.)}

    - Но толькр уже вы, мусье Жиго, после этого, пожалуйста, никогда меня больше не трогайте.

    - Никогда, jamais! никогда.

    - И не говорите со мною по-французски.

    - Jamais de ma vie! {Никогда в жизни! (франц.)}

    Они поцеловались, и вполне успокоенная Марья Николаевна, как умела, объяснила Gigot, почему именно она его просит с нею не говорить. Причина этого, по еа словам, заключалась в том, что она "вв свой век много от французско
    Страница 28 из 40 Следующая страница



    [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ] [ 26 ] [ 27 ] [ 28 ] [ 29 ] [ 30 ] [ 31 ] [ 32 ] [ 33 ] [ 34 ] [ 35 ] [ 36 ] [ 37 ] [ 38 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 20] [ 20 - 30] [ 30 - 40]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.