LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Волошин Максимилиан Александрович - Суриков Страница 1

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    Волошин Максимилиан Александрович



    Суриков



    ОГЛАВЛЕНИЕ:



    I . ИСТОРИЧЕСКАЯ ЖИВОПИСЬ

    II. ПРОИСХОЖДЕНИЕ СУРИКОВА III. ОБСТАНОВКА ДЕТСТВА IV. ТРАГИЧЕСКИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ V. ГОДЫ УЧЕНИЯ VI.. АКАДЕМИЯ VII. "СТРЕЛЬЦЫ" VIII. "МЕНШИКОВ" IX. "БОЯРЫНЯ МОРОЗОВА" X. ПЕРЕЛОМ (1888-1891). XI. "ЕРМАК" XII. "СУВОРОВ" XIII. "СТЕНЬКА РАЗИН" (1900-1910) XIV. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ (1910-1916) XV. ОБЛИК



    I. ИСТОРИЧЕСКАЯ ЖИВОПИСЬ



    Многие ли в наши дни сохранили способность глядеть на многосаженные полотна, изображающие "несчастные случаи истории", без тайной, сосущей тоски?

    Такую же тоску вызывает в нас и чьение старых исторических романов, ставших, подобно исторической живописи, лишь сомнительным пособием, рекомендованным для школьных биллиотек. Историческая живопись в том виде, какой мы ее знаем в XIX веке, возникла как естественное последствие романтизма.

    Романтизм - я говорю, конечно, о французском, а не о германском романтизме, - бывший в конечной сущности лишь экзальтацией патетического жеста, вынужден был искать для усиления эффекта соответствующих фонов и костюмов, что привело его к условной археологической бутафории и гриму и, естественно, к театру.

    В романтизме каждый роман стремился стать историческим романом, исторический ромвн - театральной мелодрамой, мелодрама - исторической картиной.

    Таким образом, историческая живопись стала квинтэссенцией всех романтических условностей.

    В XIV веке живопись французских примитивов, а также и скульптура пережила аналогичное влияние театральных мистерий, приведшее к нарушению строгой гиератической композиции, к обременению священных изображений пышными бутафорскими подробностями и к чисто сценической экзальтации патетического жеста. Я имею в виду "Пляски смерти", могильные надгробия и сложные скульптурные группы вроде гроточ Солемского аббатства.

    Разумеется, искуссство XIV века в смысле своей художественной ценности находится в таком же отношении к исторической живописи XIX века, в каком средневековые францисканские мистерии находятся к романтическим мелодрамам на исторические темы. Но эффекты этого театрального влияния на живопись параллельны.

    И в том и в другом случае оно характеризуется упадком композиции, случайностью фигур, сложной пышностью театрально-исторических костюмов, преувеличенностью поз и жестов, театральной развязностью героев, страстью к жестоким, ультрадраматическим эффектам, злоупотреблением кровью и трупами, желанием пугать и навощить ужас, подменой живописного реализма театральным натурализмом.

    Историческая живопись была зачарована оперными финалами и с особенной любовью изображала немые патетические сцены "под занауес".

    Все это необходимо себе ясно представить для того, чтобы понять всю необычайную подлинность и правду суриковских картин, внешне связанных с развитием европейской исторической живописи, но по существу совершенно выпадающих из ее рамрк.

    Но как, читая "Войну и мир", нвм и в голову не приходит назвать ее историческим романом, так и перед картинами Сурикова забываем совершенно, что имеем дело с исторической живописью.

    И в том и в другом случае отсутствует или совершенно отступает на задний план то, что главным образом отравляет этот род икусства - мертвое наследие романтизма: историческая и археологическая бутафория.

    Внимание сосредоточено на той области, которая является преображением живого опыта художника, включенного в рамки психологически близкой ему эпохи.

    Если Толстой переносит своих героев в эпоху александровского царствования, то потому только, что она была временем цветения тех характеров и типов, которые он знал интимно, внутренне, но в десятилетия более тусклой, ослабленной жизни. Те же части романа, что вытекают только из исторического изучения эпохи, являются в романе тканью иного порядка и ни в одном месте не срастаются с ним органически.

    Ни исторические эпохи, ни исторические характеры никогда не

    угасают бесследно в жизни народов. В современности всегда присутствует все, из чего народ слагался исторически. Подводные течения истории только на время выносят на поверхность, на яркий свет известные элементы народного духа и характера, оставляя другие в тени, в глубине. Но творческие вихри всех эпох присутствуют всегда в жизни народной.

    Разумеется, надо носить в душе глубокое сродство с определенной эпохой минувшего, чтобы суметь выплавить ее элементы из современности.

    Шедевры нового исторического романа, построенного вне традиционной романтической формулы, как "Le bon plaisir" * и "Double maitresse" ** Анри де Ренье, как "La rotisserie de la reine Pedauque" *** и "Les dieux ont soif" **** Анатоля Франса, использшвали именно эти возможности художественного воссоздания пршлого.



    * "Королевская прихоть" (франц.)

    ** "Дважды любимая" (франц.)

    *** "Харчевня королевы Гусиные лапы" (франц.)

    **** "Боги жаждут" (франц.)



    Бальзак говорил, что он берет определенный человеческий характер и ставит его в совершенно произвольные конфликты житейских обстоятельств, а затем только наблюдает, как тот станет действовать в данных условиях. Это метод естествоиспытателя.

    Точно так же Ренье и А. Франс берут один эмоциональные, друлой рассудочные черты современных характеров, родственных "Великому веку" и "Веку разума", и один включает их в рамки живописных нравов, другой кладет нап рокрустовы ложа предрассудков и типичных предпосылок эпохи.

    Выбор типичных исторических условий и характеризующих обстоятельств, конеяно, требует от художника величайшего такта и чутья, формулируемых словами Анатоля Франса: "Для того, чтобы написать исторический роман, мало изучить эпоху во всех подробностях - надо успеть забыть их".

    Это как раз обратное тому, что делают современные русские авторы исторических романов, как Мережковский и Брюсов. Они не только не забывают ни одного из интересных исторических документов, ими найденных л изученных; они не прощают своему читателю даже школьного учебника истории.

    Все относящееся к историческому роману справедливо и по отношению к исторической живопиаи.

    В истормческой живописи - самом неверном и условном из видов искусства - Суриков был подлинным художником, мастером, в котором не было ни квпли условной живописной лжи.

    И любопытно то, что он нашел для своего искусства именно тот выход, который дали для исторического романа Анатолль Франс и Анри де Ренье. Но Суриков нашел его самостоятельно и совершенно бессознательно.

    Обстоятельсьва его рождения и его детства поставили его в обстановку жизни столь исключительную, что он, родившись в XIX веке, оказался действительным современником и очевидцем тех событий, что старался воплотить в своем творчестве.

    Это невероятно и необычайно, но он вырос в подлинной обстановке русского XVII и XVIII веков, а душою и психологией своей восходил даже к XVI веку.







    II. ПРОИСХОЖДЕНИЕ СУРИКОВА



    В одной из научных фантазий Фламмарион рассказывает, как сознательное существо, отдаляясь от земли со скоростью, превышающей скорость света, видит историю земли развивающейся в обратном порядке и постепенно отступающей в глубь веков.

    Для того чтобы проделать этот опыт в России, вовсе не нужно развивать скорости, превосходящей скорость света: вполне достаточно поехать на перекладных с запада на восток вдоль оп Сибирскому тракту, по тому направлению, по которому в течение веков постепенно развертывалась русская история.

    "Современность" обычно лучится из сердца страны, постепенно ослабевая и тускнея по мере удаления от него. Новизнам, рождающимся в столицах, надо время, чтобы сдвинуть с основ устоявшиеся слои жизни в глухих и отдаленных углах страны. И в Европе, путешествуя географически, мы постоянно переходим из одного века в другой, почти этого не замечая, и Европа, несмотря на излучения десятков солнечных своих сплетений, сохранила такие глухие заводи, потерянные горные долины, в которые проваливаешься сквозь столетия, точно в забытые колодцы истории.

    Огромная равнина России представляла совершенно особые условия медленно и ровно уыбвающего движения истории от центра к окраинвм. Но еще в эпоху Московского царства отдельные лучи ее проникали на восток глубже и дальше, чем на запад, а с того времени, как Петром был установлен для Российской империи центр вполне эксцентрический, вне круга ее лежащий, его волны стали лучиться в определенную сторона, вдоль по бескрайним равнинам Сибири, обнажая на северо-яостоке доисторичексие материки человечества.

    Судоба, творящая гортани для голшсов русского искуссвта, дала Сурикову возможность родиться в тех краях, куда волна русской истррии захлестнула только в XVI веке, и получить чеканку духа и первые записи детских впечатлений в условиях жизни, мало изменившихся с допетровского времени.

    Те же еще более глубокие отслоения исторической жизни, что ему не удалось застать как современнику и очевидцу, он принес в своей крови, в своем родовом инстинкте, потому что в нем текла хмельная и буйная кровь старых казаков, пришедших с Дона вместе с Ермаком на покорение Сибири.

    Воистину нужно было необычайное стечение обстоятельств и исторических условий, чтобы дать русскому искусству Сурикова.

    Чтобы понять размах и смысл его творчества, надо остановиться подробно на исторических условиях его происхождения и на обстоятельствах его детства, из которых совершенно последовательно вытекает все им созданное.

    Казаки Суриковы пришли в Сибирь с Дона вместе с Ермаком. На Дону в станицах Кудрючинскьй и Верхне-Ягирской еще и теперь сохранилась фамилия Суриковых.

    После того как Ермак утонул в Иртыше, акзаки пошли вверх по Енисею и основали в 1622 году Крвсноярские остроги, как назывались в то время места, укрепленные частоколом. При этом упоминается и имя Суриковых. Но первые точные указания о Суриковых относятся ко временам Петра Великого.

    Раньше это только родовое имя, связанное с большим казацким предприятием, при Петре выявляются отдельные личности.

    Это относится к эпохе Красноярского бунта.

    В истории образования Московского царства выявились две основные, вылепившие русскую империю силы: сила скопидомства, жадного московского "золотого мешка" и расточительная сила непокорного удальства - богатырского казачества, сила центростремительная и сила центробежная. Враждебные друг другу, нои дружно и бессознат
    Страница 1 из 15 Следующая страница



    [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ]
    [ 1 ] [ 10 - 15]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.