LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

Вяземский Петр Андреевич Старая записная книжка Часть первая Страница 1

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    Вяземский Петр Андреевич



    Старая записная книжка Часть первая



    Много скучных людей в обществе, но вопрошатели для меня всех

    скучнее. Эти жалкие люди, не имея довольно ума, чтобы говорить приятно о

    разных предметах, но в то же время не желая прослыть и немыми, дождят

    поминутно вопросами кстати или некстати сделанными, о том ни слова. Не

    можно ли их сравнить с будочниками, которые ночью спрашивают у всякого

    прохожего: кто идет? Единственно для того, чтобы показать, что они тут.

    Вольтер, встретясь однажды с известным охотником до пустых вопросов, сказал

    ему: очень рад, что имею удовольствие вас видеть; но сказываю вам наперед,

    что ничего не знаю.



    **



    - Не понимаю, - сказала недавно Селимена, с которой разговаривали о

    петербуршских актерах, игравших на Московском театре, - как здешняя

    публика могла осыпать рукоплесканиями А...?



    - Что же находите в этом удивительного? - отвечал ей Оргон, -

    всякий готов ласкать и обезьяну любимой женщины. Известно, что А... - муж

    славной Филисы.



    ***



    Один остроумный мизантроп, пишет Шанфор, рассуждая о развращении

    людей, сказал: Бог послал бы нам и второй потоп, когда бы увидел пользу от

    первого.



    ***



    - Видели ли вы французсского короля? - спросил однвжды Фридрих у

    д'Аламбера.



    - Видел, ваше величество, - отвечал философ.



    - Что же он вам сказал?



    - Он со мной не говорил.



    - С кем же он говорит? - спросил король с досадой.



    ***



    N. смертный сын бессмертной Клио, то есть историк, и, надобно

    прибавить, русский историк, находился однажды в обществе, в котором

    рассуждали о Вольтере; всякий своим образом хвалил сего великого писателя.



    N. спорил со всеми, наконец сказал: согласен, государи мои: Вольтер

    писал изрядно; верьте однако, что я никогда не простил бы себе, если бы мог

    усомниться, что напишу что-нибудь хуже него.



    Ч то же написал г. N? Бредни о русской истории. Вероятно, что книга

    Иоанна Масона о познании самого себя была ему неизвестна.



    ***



    Галкин, добрый, но весьма простой человек, желает прослыть приятным

    хозяином - и для того самым странным образом угощает гостей своих.



    Например, не умея с ними разговаривать, он наблюдает за каждым их

    движением: примечает ли, что один из присутствующих желал бы кашлянуть,

    но не смеет, опасаясь помешать поющей тут даме, - и тотчас начинает, хотя и

    принужденно, кашлять громко и долго, дабы подать собой пример; видит ли,

    что некто, уронив шляпу, очень от того покраснел, и тотчас сам роняет стол;

    потом подходит с торжественным видом к тому человеку, для которого испугал

    все общество стукотней, и говорит ему: видите ли, что со мной случилась еще

    бгльшая беда?



    Но часто он ошибается в своих наблюдениях. Например, вчерашний

    вечер, когда мы все сидели в кружке, он вздумал, не знаю почему, что мне

    хочется встать, и тут же отодвинул стул свой; но, видя, что я не встаю, садился

    и вставал по крайней мере двадцать раз, и все понапрасну.



    И я нынче услышаал от одного моего приятеля, что он, говоря обо мне,

    сказал: он добрый малый, но, сказать между нами, уж слишком скромен и

    стыдлив.



    ***



    Иные любят книги, но не любят авторов - неудивительно: тот, кто

    любит мед, не всегда любит и пчел.



    ***



    Панкратий Сумароков, удачный подражатель Богдановича в

    карикатурных изображениях, коренной принадлежности русского ума. Где

    француз улыбнется, русский захохочет. Французская эпиграмма хороша, когда

    задевает стрелою. Русская, когда хватит дубиною или ударит топором.

    Французские глаза любят цвета нежные, но с красивостью переливающиеся;

    русские радуются краскам хотя и грубым, но ярким. Посмотрите на наши

    комедии: тут уму нечего догадываться, зрителю дополнять. Все нр в бровь, а в

    самый глаз; все так глаза и колет; все высказано, выпечатано и перепечатано. Тоо

    же можно скпзать и о комическом духе немцев, англичан, испанцев, с той

    только разницей, что у нас один истинный комик, Фон-Визин, и то в одной

    комедии, а у тех существует театр народный.



    Покойный Жолковский, лучший комический актер Варшавского театра,

    на обвинение, делаемое ему, что он иногда слишком плотно шутит, отвечал:

    "Вы живописцы образованные, не знаете ремесла театральных маляров; я

    зрителей своих знаю. Мои декорации, слишком грубо писанные для вас,

    глядящих на них вблизи или сквозь искусственное стекло, издали только что в

    пору для них". Многие из читателей наших также читают издали. Излишние

    утонченности ускользают от них. Они не любят бледной, воздушной красоты ни

    в телесном, ни в духовном: давай им красоту дородную, кровь с молоком.



    ***



    Я уверен, что злые поклонники солнца радуются пасмурному дню. При

    таком свидетеле и судье мудрено пуститься на худое дело. Солнце для них то

    же, что деревянные головы, вставленные в потолок в Краковском судилище,

    которые, как рассказывает предание, взывали к царю: "Будь справедлив!"

    Хорошо и каждому из нас завести бы у себя хотя по одной такой голоые. "На то

    есть совесть", скажете вы. Конечно, тем более что у многих она одеревенела не

    хуже деревянной бакши.



    ***



    Мало иметь хорошее ружье, порох и свинец; нужно еще уметь стрелять и

    метко попадать в цель. Мало автору иметь ум, сведения и охоту писать; нужно

    еще искусство писать. Писатель без слога - стрелок, не попадающий в цель.

    Сколько умных людей, которых ум притупляется о перо. У иного зуб остер на

    словах; на бумаге он беззубый. Иной в разговоре уносит вас в поток живости

    своей; тот же на бумаге за душу вас тянет. Шаховский, когда хочет вас укусить,

    только что замуслит.



    ***



    Слова - условленные знаки мыслей. Иные имеют в глазах наших цену

    сущестяенную, весовую и утвержденную временем и употреблением; другие

    вводятся в язык насильственно, и цена их условная. Государство не имеет

    довольно звонкой монеты; оно прибегает к ассигнациям. Язык не имеет

    довольно коренных слов; он прибегает к словам составным или относительным.

    Для монет есть монетный двор, для слов есть Академия; но она не выбивает

    новых слов, а только свидетельствует и клеймит старые. Академия - пробная

    палатка, но рудники - писатели.



    Когдп годится ассигнация? Тогда, как пустившие ее в ход за нее

    отврчают и силой, или доверкнностью, или другими средствами убеждают

    других почитать ее тем, чем он ее выдает. Или возьмем в пример марки

    клубные, или городских касс, употребляемые в иных клубах и горрдах: вне

    общества, вне города они не имеют никакой цены, но в известном круге эти

    марки почитаются настоящими представительными знаками денег и наравне с

    ними в ходу. Отчего же бы по эрому примеру нельзя новому поколению

    дополнить неимущество своего языка условленными звуками,

    преобразовавшимися в слова, долженствующие также, в свою очередь,

    образовать глазам и ушам понятия, еще не имеющие выражения на языке?



    В финансовых производствах скудость в представительных знаках, в

    соразмерности с потребностью, вознанраждается удвоением, утроением

    знаменования представителя: то есть рубль делается рублями, и так далее. В

    языке этого делать нельзя, или по крайней мере не должно. Слово, имеющее

    два, три значения, не годится ни на одно значение. Как же помочь?

    Иностранных слшв брать не велят: от сего займа терпит народная спесь.

    Заметим, однако же, мимоходом, что голландские червонцы у нас в ходу:

    кажется, было бы и слово чистого золота, то брезговать не к чему. Хуже

    отказываться от выражения понятий нам сродных потому только, что они не

    приходили в голову нашим предкам и чужды были их веку.



    Как этимологи ни мучься над родословием слов - но все многие слова

    - звуки, выраженные наудачу, подкидыши на распутии ума человеческого,

    которые после того сделались приемышами, а там уже усыновлены и узаконены

    порядком. Зачем же нам оставаться бездетными? Мы боимся подставочным

    поколением оскорбить наследственные права старших братьев, которые, если

    разбирать строго, может быть, окажутся еще их беззаконнее. В дипломатике

    употребляют же цифры произвольные, не заботясь о том, что никакая

    грамматика, никакой Словарь Академический не дали знакам этим права

    гражданства. Дело в том, чтобы понимать друг друга.



    Какое же вывести заключение из всего сказанного? То, чтобы в случае

    недостатка слов для выражения понятий, для наименования вещей, нам равно

    необходимых, равно свойственных, решились бы хотя на каком-нибудь съезде

    писателей выбить из известных слов и звуков новые слова и без околичностей

    внести их в общий словарь русского языка.



    Признаюсь, выведенное заключение несколько напугать может и не

    робкую душу самого отчаянного неолога! Но как же помочь в беде? Впрочем,

    обращаюсь к своему эпиграфу и укрываюсь в его засаде: "Кидаю мысли свои на

    бумагу, и справляйся они, как умеют".



    ***



    Я нашел у старика Сумарокова прекрасное слово: заблужденники,

    которое тщетно после того искал и в Словаре Академическом, и в других

    писателях. Подобные прилагательно-существительные - совершенная находка:

    у нас в них недостаток, а они выразительны и полновесны.



    ***



    "Витийство лишнее природе злейший враг", сказал в ответ на оду

    Майкова тот же Сумароков, у коего вырыва
    Страница 1 из 105 Следующая страница



    [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ]
    [ 1 ] [ 10 - 20] [ 20 - 30] [ 30 - 40] [ 40 - 50] [ 50 - 60] [ 60 - 70] [ 70 - 80] [ 80 - 90] [ 90 - 100] [ 100 - 105]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.