М. Н. Загоскин Москва и москвичи Страница 22

ажите пожалуйста - этакий жених!.. Чем бы выбрать

себе невесту, а он... То-то бы сек да сек!



Перебиваев. Всех не пересечете, Анна Ивановна.



Анна Ивановна. Да еще правда ли это?.. Я, матушка, не слишком верю

этим сплетням. Бабочка молоденькая - может быть, немножко и ветреная... не

остереглась, пококетничала, а уж тут и пойдут!..



Влонская. Да об этом вся Москва гоуорит.



Анна Ивановна. Москва говорит! Да о чем наша матушка Москва не

болтает? Пусти лишь только в ход какую-нибудь злость, она, моя голубушка, и

пойдет плести.!. Такая кружевница, что не причеди господи!



Влонская. Ну, если вы, тетушка, этому не верите...



Анна Ивановна. Не верю, матушка! А если б это была и правда, так,

верно бы, она не выбрала моего дома, чтоб списывать с себя портреты для

любовников... А вот и мой жилец идет!..



Влонская. Кто? Этот молодой человек с портфелем?.. Так он-то списывает

портрет с Чернозерской?



Анна Ивановна. Да, мой друг! Он портретный живописец.



Влонская. Хорош живописец!.. Андрей Сергеевич, посмотрите,

посмотрите!..



Перебиваев. Что это?.. Граф Сицкий!..



Анна Ивановна. Кто, батюшка, кто?..



Перебиваев. Граф Сицкий, Анна Ивановна.



Анна Ивановна. Как? Тот самый?..



Влонская. Да, тетушка, тот самый. (Смеется.)



Перебиваев. Ну, какая история!.. Уж как же я рспотешу князя Григория и

Марью Власьевну!.. Извините, Анна Ивановна, я вспомнил, мне надобно ехать.

Честь имею кланяться! (Уходит.)



Влонская (продолжая смеяться). Ну, тетушка, какие у вас живут в доме

художники!.. Прощайте! До завтрего. (Уходит. Анна Ивановна в совершенном

оцепенении падает на кресла. Двери потихоньку растворяются, и входит Прокофий.)



Прокофий. Узнал, судпрыня: эта барыня - Марья Васильевна

Чернозерскаы.



Анна Ивановна (вскакивает). Пошел вон!.. Постой!.. Все пожитки этого

живописца выкинь на двор, двери на замок, и чтоб с этой минуты нога его в моем

доме не была!



Прокофий. Как, ваше превосходительство?.. Да помилуйте, срок еще не

вышел!



Анна Ивановна. Срок!.. Какой тут срок?.. Вон его, вон! Самозванец

мерзкий... Осмелиться... в моем доме!.. Ах, смерть моя!.. Душно!.. Аксютка!..

Матрешка!.. Капель, капель!.. (Опускается опять в кресла. Девушки около нее

суетятся; экономка дает нюхать спирт, а Прокофий стоит как вкопанный у дверей и

смотрит с удивлением на эту картину.)



IX

МАРЬИНА РОЩА



Вы можете смеяться, но утверждаю смело, что одно

просвещение рождает в городах охоту к народным

гульбищам, о которых не думают грубые азиатцы и

которыми славились умные греки.

Карамзин



Куда, подумаешь, как богата наша матушка Москва садами, бульварами и

всякими другими частными и народными гульбищами. Чего другого, а уж в этом мы

вовсе не нуждаемся. Взойдите летом на Ивана Великого, взгляните кругом, и вы

увидите перед собой не город, а беспредельное зеленое море, усыпанное домами.

Уверяю вас, это вовсе не пиитческая выходка, а самое верное выражение истины.

Исключая средину города, где строение по большей части сплошное, вы редко

встретите дом, при котором не было бы хотя маленького садика или, по крайней

мере, нескольких кустов бузины и акации. В Москве считается садов публичных

шесть, ботанический один, частных тысяча двадцать четыре и пятнадцать бульваров,

из которых иные могут назваться садами. Из городских садов, открытых для

публики, самые лучшие: Дворцовый сад за Москвой-рекой, Нескучное,

Лафертовский, или Слободской, сад и Пресненские пруды. Кремлевские сады

прекрасны, но они более походят на затейливые бульвары, чем на сады. Весной

лучшее московское общество гуляет до обеда на Тверском бульваре, а купцы после

обеда в кремлевских садах. В этих же садах есть довольно обширный луг, который

так же, как и Тверской бульвар, может назваться аристократическим гуляньем, но

только не взрослых, а детей. Всякий раз, когда мне случается проходить

кремлевскими садами весной часу в двенадцатом утра, я останавливаюсь и смотрю

иногда по целому часу на веселые игры и беготню этих милых крошек, любуюсь их

прелестными нарядами и гляжу также с некоторым удовольствием на этих по

большей части молодых и щеголевато одетых нянюшек, которые, играя в горелки и

мячики со своими малютками, посматривают украдкой на прлходящих и, обдергивая

измятые платьица детей, не забывают приглаживать собственные свои волосы и

оправлять свои газовые косынки.



Не знаю, существует ли еще в Петербурге знаменитый сад г-на Ганина; если

уж он опустел и зарос, если его дощатая башня-древлянка развалилась и деревянный

Вольтер перестал кланяться всем гуляющим, то я могу сказать его поклонникам:

утешьтесь, тип этих садов не вовсе погиб: у нас в Москве есть также сад, который

едва ли еще не затейливее сада г-на Ганина. Он невелик, это правда, но сколько в

нем необычайных и особенного рода красот! Какое дивное смешение истины с

обманом! Вы идете по крытой аллее, в конце ее стоит огромный солдат во всей

форме. Не бойтесь - он алебастровый. Вот на небольшой лужайке посреди

оранжерейных цветов лежит корова... Какая неосторожность!.. Успокойтесь, - она

глиняная. Вот китайский домик, греческий храм, готическая башня, крестьянская

изба, вот гуси и павлины, вот живая горная коза, вот деревянный русский баран, вот

пруд, мостики, плоты, шлюпки и даже военный корабль! Одним словом, вы на

каждом шагу встречаете что-нибудь неожиданное и новое, и все это, если не

ошибаюсь, на одной десятине земли. Этот сад можно также причислить к разряду

публичных садов, потому что он благодаря радушному хозяину открыт для всех,

желающих полюбоваться его затейливым разнообразием.



Наши загородные гульбища также очень многочисленны; у нас есть свой

Пратер, свое Тиволи; оба эти названия вы можете прочесть в афишках, в которых с

такис красноречием приглашают вас за тридцать копеек серебром гулять, сколько

вам угодно, по тенистым дорожкам, смотреть безденежно на чрезвычайные

представления эквилибристов, быть зрителем морских сражений, происходящих на

покрытых зеленью прудах и узеньких канавах, восхищаться пятидесятирублевым

фейерверком или дивиться изобретательности ума человеческого, смотря на

воздушный шар из китайской бумаги, который, как извещают обыкновенно в

афишках, будет пущен при звуках военной музыки. Петровский парк, Останкино,

Сокольники, Марьина роща и Петровское-Разумовское - вот загородные гулянья,

более других посещаемые московскими жителями. Я не гьворю уже о прогулках в

Коломенское, Кусково, Кунцево и еще несколько далее от Москвы: в Царицыно,

Архангельское, Спасское, Братцево, Марфино, Кузьминки - все эти царские

потешные дворцы и подмосковные русских бояр, очаровательные или

местоположением своим, или роскошью своих садов, открыты для всех посетителей.



Я люблю вообще противоположности: вечное лето мне точно так же бы

надоело и сделалось несносным, как и беспрерывная зима. Мне приятно иногда

провести ночь на пышном бале, в кругу лучшего московского общества,

полюбоваться великолепным убранством и освещением наших аристократических

гостинчх, посмотреть на этот роскошный цветник московских красавиц, на их

воздушные и легкие наряды, подчас довольно тяжелые для мужей и отцов. Но я

люблю также иногда посидеть вечером у какой-нибудь замсокворецкой барыни, у

которой дом освещен рублевыми кенкетами и сальными свечами; люблю попировать

на свадьбе русского купца, у которого каждого гостя встречают молодые при звуке

труб и литавр, где во время бала вас угощают брусничной водой, чаем, виноградным

вином, шоколадом, финиками, сладкою водкою и балыком и где за ужином хозяин и

хозяйка просят вас кушать непременно за четверых, приговаривая: "Да уж сделайте

милость, батюшка, поневольтесь!" Мне случалось также, и, право, не без

удовольствия, трапезничать у русского мужичка, когда он справляет храмовый

праздник своего селения, пить вместе с ним сычёную брагу, кушать вареную

баранину или пирог с капустою и лакомиться калеными орехами. Я люблю особенно

эти противоположности тогда, когда между ними нет никаких постепенных

переходов и они, так сказать, ватречаются меж собой, и вот почему решился в

последнее воскресенье прошлого июля мсеяца побывать в один и тот же день в

Марьиной роще и в Петровском парке. Эти два загородные гулянья не в дальнем

расстоянии друг от друга, но общества, их посещающие, до такой степени различны

меж собою, чро даже цыгане, которые поют в Петровском воксале, не хотят знаться

и водить хлеб-соль с цыганами и цыганками, забавляющими посетителей Марьиной

рощи. Время было прекрасное, тихо, нигде ни облачка. Я велел заложить мою

пролетку и отправился.



От Пресненской заставы до Марьиной рощи я ехал Ходынским полем мимо

летнего бега и скачки; потом, оставив на левой руке Петровский парк и Бутырки,

доехал до дороге, проложенной меж огородов и лугов, до березовой рощи,

перерезанной во всю ее длину широкой просекою.



Я приказал кучеру дожиидаться меня у большой рощи, а сам пошел пешком.

Эта роща отделяется от другой, не очень обширной, которая примыкает к Лазареву

кладбищу, широким и продолговатым лугом. На нем бывает в Семик одро из

лучших годовых московских гуляний. Марьина роща или Марьины рощи, бывшие

некогда немецким кладбищем, принадлежа
Страница 22 из 109 Следующая страница