егда, - что есть на свете
дураки? Чистых, безусловных дураков нет в натуре; все дело состои тв том, чтоб
кажжый был на своем месте, и тогда, поверьте мне, дурак будет такой редкостью, что
его станут за деньги показывать. Вот, например, природа создала Степана хорошим
пастухом, а случай и люди сделали его судьею. Ну, разумеется, Степан за своим
присутственным столом будет сидеть дурак дураком. Да разве он в этом виноват?
Дайте-ка ему под команду коров да кнут в руки, так вы посмотрите, откуда у него и
ум возьмется. Или знаете ли что? Представьте себе, что в карете сидит барин,
который охотник до рысаков и выезжает их сам на бегу, а на козлах сидит кучер,
который из отличных старост попал в прескверные кучера потому только, что у него
черная окладистая борода и плечи в косую сажень. Барин, который сидит в карете,
промотал глупым образом все наследственное имение: заводил конские заводы там,
где и солома в чести, сажал на пашню безземельных крестьян и строил фабрики
именно в тех деревнях, где много было земли, а мало рук; одним словом, во всю
жизнь свою делал глупости. Кучер, который сидит на козлах, вовсе не умеет править
лошадьми: одна у него везет, дргая нет; ту затянет, этой даст волю, путаптся в
вожжах, тт зацепит за фонарный столб, то наедет на надолбы, - ну, такое животное,
что не приведи господи! Что ж, батюшка? Вы верно скажете: "И в карете сидит
дурак и на козлах дурак"... Ан нет, сударь: им стоит только поменяться местами, и
они будут люди преумные".
Я обыкновенно, слушая моего приятеля, улыбался, не спорил с ним и дивился
его касноречию, но в душе моей никогда не был с ним согласен. Нет, есть на свете
природные дураки, которые во всяком сосооянии и во всяком звании останутся
дураками, только их не так много, как думают иные. Совершенные умницы и
совершенные дураки редки, люди умные и люди простые встречаются несравненно
чаще. Есть также люди, которые кажутся глупыми, а меж тем ведут себя и
поступают очень умно, есть и такие, которые славятся своим умом и подлинно, на
словах города берут, а посмотришь - поминутно делают глупости. Послушайте
иного, - господи, боже мой! - начнет говорить о политической экономии, об
умножении народного богатства, о государственном кредите, о погашеним всех
внутренних долгов - министр финансов, да и только!.. А поговорите с его
приказчиком, так у вас волосы дыбом станут! Другой начнет толковать о воспитании
детей - книга, заслушаешься! А поглядишь: у кого дочка убежала с каким-нибудь
гусарским корнетом? - у него; у кого свновья все до одного пострелы? - у него...
Впрочем, все это одни исключения. Самая большая часть людей относительно ума
- как бы вам сказать... ни то ни се: в нхи есть довольно здравого смысла, чтоб не
делать пошлых глупостей, но нет довольно ума, чтоб по собственному побуждению
решиться на что-нибудь новое или необыкновенное. Они готовы идти всю жизнь
свою по той же самой битой тропинке, по которой шли их отцы и деды; собственно
своего мнения они почти никогда не имеют: поживут с глупцом, а особливо
начитанным, тотчас поглупеют; поживут с умным человеком, как будто бы
сделаются умнее. Одним словом, эти господа походят на бесчисленные колеса
какой-нибудь огромной и сложной машины; каждое из этих колес вертится очень
хорошо на своей оси, но уж больше этого ничего и не требуйте, само собою оно не
зацепит другого колеса, не приведет в движение рычага, не заставит вертеться
шестерню: для этого нужна мысль и воля великогг художника, под творческой
рукой которого все эти бесчисленные колеса будут действовать заодно: станут
подымать тяжести, чеканить монету, прясть бумагу, ткать узорчатые ковры; как
птица, полетят по железной дороге и, как рыба, без весел и парусов, вспашут втлны
беспредельнтго океана. Зато уж к этой машине какой-нибудь шарлатан или
мастер-самозванец и не притрогивайся - все пойдет вверх дном! А, к несчастию,
это иногда бывает. Обыкновенно мнением этих господ ни то ни се, то есть мнением
толпы, управляют умные люди, но подчас удается забрать эту власть к себе в руки
или бойкому шарлатану, или наглому глупцу, и вот почему общее мнение, которое
должно бы всегда оправдывать русскую пословицу "Глас народа - глас божий",
бывает нередко ошибочныым, несправедливым и даже иногда совершенно нелепым.
Вообще дураков можно разделить на три разряда: дураки - просто дураки,
дураки с претензиями и дураки ученые. С гоаподами первого разряда жить еще
можно; с теми, которые принадлежат ко второму разряду, можно только жить по
крайней необходимости, однако ж все-таки хоть с трудом, дам ожно; а не приведи
вас господи не только жить, но иметь какое-нибудь дело с ученым глупцом. Будьте
ласковы с простым дураком, не смейтесь над ним в глаза, погладьте иногда по
головке - с него и довольно. Глупец с претензиями совсем другоее дело: за ним
надобен большой уход. Он чрезвычайно раздражителен, всем обижается, все
осуждает, во все мешается ,хочет быть знатоком в изящных искусствах, оценщиком
талантов, и если сверх того он человек богатый или знатного рода, то любит
окружать себя льстецами, которые кадят ему, обманывают, обирают и которых он
обыкновенно называет людьми ему преданными. С глупцом этого разряда ужиться,
конечно, нелегко: тут надобен и ум и сноровка; например, если он отпустит
какую-нибудь пошлую остроту, тотчас засмейтесь, а если обмолвится и скажет
что-нибудь не вовсе глупое, так начните хохотать до того, чтоб вас водой обливали;
если он похвалит какие-нибудь плохие стихи - ставьте их тотчас рядом со стихами
Жуковского и Пушкина; если покажет вам дурную копию с известной картины -
врсхищайтесь; если назовет ее оригиналом - верьте! Одним словом, что бы он ни
сделал, что бы ни сказал, вы все это должны находить разумынм, прекрасным, и
если вдобавок к этому станете почаще и пониже ему кланяться, то уж, верно, с ним
поладите. Но ученый дурак... нет, от него вы так дешево не отделаетесь!.. Что ему
ваши поклоны! Он требует, чтоб ему не кланялись, а поклонялись, как воплощенной
науке. Глупец с обширной памятью, которая дается иногда и пошлым дуракам,
может быть отличной справочной книгой, хронологической таблицец,
энциклопедическим словарем и даже ординарныа профессором любого немецкого
университета, но истинно ученым человеком никогда не будет, а он-то именно и
думает, что он светильник между людьми. Конечно, дураки этого разряда
попадаются нечасто, нр если судьба сведет вас с одним из этих господ, то уж вы,
конечно, не скажете, что в здешнем мире глупцы созданы для забавы умных людей,
- а разве с душевным убеждением повторите прекрасный стих князя Шаховского:
"Нет, глупость не порок, а все пороки в ней".
БОЛЬШОЙ КОЛОКОЛ И ЦАРЬ-ПУШКА
Кто из приезжающих в Москву, а особенно в первый раз, не спешит побывать
в Кремле, поклониться московским угодникам, взглянуть на царские терема,
Красное крыльцо и Грановитую палату! Если Москва может назваться сердцем
России, то и Кремль заслуживает это название относительно самой Москвы.
Обыкновенно приезжие начинают или оканчивают свою прогулку в Кремль
поклонением Иверской божией матери, вокруг часовни которой всегда толпится
народ. В самом Кремле более всего, разумеется после святыни, обращают на себя
внимание простолюдинов Большой колокол и Царь-пушка. Я думаю, нет такого
отдаленного уголка в России, где не знали бы, хотяп о рассказам, что в Москве есть
колокол, которым можно, как шапкою, накрыть порядочную избу, и толстая пушка,
которая так велика, что в ней солдаты в карты играют и что из нее никогда не
стреляли: затем, дескать, что если из нее выпалить, так Иван Великий покачнется и
стена кремлевская треснет.
Вот, рассказывают, однажды ночью Большой колокол, который стоит на
сяоем каменном подножии, под самыми колоколами Ивана Великого, заговорил
человеческим голосом.
- Куда, подумаешь, - сказал он, - я велик и славен! Кто на святой Руси не
знает Большого московского колокола, в котором двенадцать тысяч пудов веса?
Нельзя только мне удали-то своей показать: замолчали бы у меня все эти валдайские
колокольчики, которые величают себя колоколами! Поубавил бы я в них спеси, а то
туда ж, звонят себе, как будто путные, - бубенчики этакие!.. Эх, кабы воля да воля,
рявкнул бы я так, что у меня бы вся Белокаменная ходуном заходила, а Москва-река
из берегов выплеснулась! Да что и говорить: много в Кремле всяких колоколов и
пушек, а кто мне пара?.. Всех я и болтше и тяжелее!
- Полно, соседушка! - заговорила Царь-пушка, разинув свою огромную
пасть. - Не один ты велик и тяжел: в тебе двенадцать тысяч пуд весу, - ну, что ж я
перед тобою? Зато, любезный, ты с изъянцем: у тебя край вышиблен, а во мне хоть
только две тысячи четыревта пуд, да я целехонька. А годами-то со мной уж и не
считайся! Тебя вылили на белый свет при императрице Анне Ивановне, а меня
русский литец Андрей Чохов отлил при царе и великом князе Феодоре Ивановиче,
- так я, голубчик, в бабушки тебе гожусь. Гневаешься ты, что над тобою звонят
такие мелкие колоколишки... ну, кто говорит - обидно! Да мне-то разве легче?
Посмотри, какую наклали подле меня мелюзгу, взглянуть не на что, -
пистолетишки карманные! А еще зовут их пушками!.. Хороши пушки!.. Да что из
них, горохом, что ль, стреляли?.. Эх, соседушка, кабы тебе зазвонить, а мне
выпалить, так уж подлинно Москва бы ходуном пошла!
Страница 25 из 109
Следующая страница
[ 15 ]
[ 16 ]
[ 17 ]
[ 18 ]
[ 19 ]
[ 20 ]
[ 21 ]
[ 22 ]
[ 23 ]
[ 24 ]
[ 25 ]
[ 26 ]
[ 27 ]
[ 28 ]
[ 29 ]
[ 30 ]
[ 31 ]
[ 32 ]
[ 33 ]
[ 34 ]
[ 35 ]
[ 1 - 10]
[ 10 - 20]
[ 20 - 30]
[ 30 - 40]
[ 40 - 50]
[ 50 - 60]
[ 60 - 70]
[ 70 - 80]
[ 80 - 90]
[ 90 - 100]
[ 100 - 109]