LibClub.com - Бесплатная Электронная Интернет-Библиотека классической литературы

М. Н. Загоскин Москва и москвичи Страница 39

Авторы: А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

    если не с Парижем, то, по крайней мере, с другими городами Европы. Но Петербург

    ей скоро наскучил. Она думала, что женщина, которая прожила два года безвыездно

    в Париже, должна обратить на себя внимание всей петербургской аристократии, а

    вышло совсем напротив. Теперь, когда благодаря пироскапам путешествия из

    Петербурга за границу превратились в самые обыкновенные и даже пошлые

    прогулки, никто не прибавит себе ни на волос значения тем, что был во Франции,

    Англии или Италии, а тот, кто станет этим хвастаться, сделается непременно

    смешным, как сделалась смешною Сицкая, которая беспрестанно намекала о том,

    что была за гранцею. Тому, кто живет в высшем обществе, не запрещается быть

    глупым, но он ни в каком случчае не должен быть смешным, вероятно, потому, что

    первое зависит не от нас, а второе есть необходимое следствие дурного образования,

    незнания общественных приличий и какая-то вывеска вовсе не аристократического

    происхождения. Взгляните на знатного дурака: проговоря с ним несколько минут,

    вы, может быть, догадаетесь, что он дурак, а прошу сказать, что в нем смешного? У

    него нет двух собственных идей в гобове - это правда, но зато посмотрите, как он

    ловок, послушайте, какие гладкие, вылощенные французские фразы! Какое - как

    бы это сказать? - врожденное чувство... нет, я думаю, вернее - инстинкт приличия

    и хорошего тона, которому он никогба не изменяет, да и не может изменить, потому

    что сроднился с ним еще в ребячестве. Вследствие всего вышесказанного Сицкая,

    заметив, что она играет весьма жалкую роль в этом блестящем кругу, который, надев

    однажды на кого-нибудь дурацкую шапку с бубенчиками, никогда уж ее не снимает,

    решилась уехать в Москву. Здесь ей жить было гораздо легче: здесь она могла

    почваниться тем, что была в Париже, критиковать дамские наряды, посмеяться над

    русским театром и даже увнрить какого-нибудь простодушного москвича, что в

    Париже все поденщики люди с образованием и все рыбные торговки чрезвычайно

    приятны в обращении и очень любезны. В Москве ей гораздо легче было попасть в

    высший круг общества. Она бывала на балах у грпфини А***, на вечерах у княгини

    С*** и сама назначила у себя дни по вторникам, вероятно для того, чтоб все знали,

    что она никогда не бывает в Благородном собрании{Московское Благородное

    собрание, без всякого сомнения, одно из великолепнейших клубных заведений в

    Европе; но хороший тон требует, чтоб его посещали как можно реже. (Замечание для

    иногородних) - (Сноска автора)}. На этих вечерах не танцевали, не играли в карты,

    а ведь надобно ж чем-нибудь занимать гостей. Вот Авдотья Ивановна прикинулась

    страстной любительницей словесности, и поневоле - русской: в Москве нет

    французских литераторов. Стала покровительствовать всем молодым писателям,

    отыскивать гениев и открывать громадные таланты. В Париже была когща-то

    госпожа Гнафиньи, - почему ж не быть ей и в Москве? Сицкая завела у себя

    литературные беседы и чтения. Ей как-то не удалось заманить на свои вечера ни

    известрых литераторов, ни первоклассных московских львиц и львов, но зато в ее

    доме вы могли бы всегда встретить проникнутых европеизмом русских барынь,

    которые или приехали из-за границы, или сбирались ехать за границу; художников,

    которых замечательные произведения разбросаны по всем московским альбомам;

    иностранцев, по большей части путешесрвующих для своей забавы и разных

    торговых оборотов; с полдюжины писателей, клторые ничего еще не написали;

    одного или двух гениев, не вовсе еще зрелых, но готовых при первом удобном

    случае вспыхнуть и озарить новым светом всю вселенную; и целую толпу глубоких

    мыслителей, которые, дожив до двадцати лет, успели вср испытать, все

    перечувствовать и всем надоесть.



    Теперь позвольте мне для большей ясности представить вам именной список

    всем лицам, действующим, говорящим и даже не говорящим в этом драматическом

    рассказе, который, если ваи угодно, вы можете назвать шуткою, - я за это

    досадовать не стану.



    Действующие лица говорящие



    Хозяйка дома Авдотья Ивановна Сицкая. С нею уж вы знакомы.



    Федор Федорович Гуськов, приехавший по делам в Москву, деревенский

    сосед Авдотьи Ивановны Сицкой. Ему лет за сорок; одет несколько по-стариковски;

    в белом галстуке, с бронзовой медалью в петличке. Федор Федорович Гуськов

    принадлежит к числу тех русских помещиков, которые слывут в своем уезде людьми

    просвещенными и начитанными. Он выписывает журналы, разумеерся те, которые

    потолще других, и умножает ежегодно свою библиотеку, переплетая все - даже

    "Московские ведомости" со всеми прибавлениями, не исключая бенефисных афиш и

    особых извещений от старшинн Немецкого клуба.



    Неофит Платонович Ералашный, гений двадцати пяти лет; в черном фраке, с

    распущенными по плечам волосами; бледное, изможденное лицо его, по словам

    некоторых, изобличает, как и все лица геоиев, неукротимые страсти и сильную

    волю, а по словам других, - разгульную жизнь и не слишком похвальное

    повадение, что, впрочем, по мнкнию новейших французских писателей, составляет

    также необходимую принадлежность каждого гения. Друзья называют его взгляд

    орлиным, враги, то есть люди, не знающие толку в гениальности, замечают в этом

    взгляде что-то полоумное и шальное. Он читает свои стихи этим мощным

    вдохновенным голосом, который люди обыкновенные и чуждые всякой поэзии

    называют басом. Никто еще не знает, какм кипучим ключом забьет вдохновение в

    груди этого избранника небес; каким мировым созданием разразится этот громадный

    талант; в какую форму облечет он свои вечные идеи. Это для всех тайна. До сих пор

    он написал еще только четыре стиха к портрету Бирона, неоконченное послание к

    морю и сочинил фантастическую повесть "Душа в хрустальном бокале".



    Варсонофий Николаевич Наянов, длинный, худой, косматый молодой человек

    лет двадцати семи. Он пошел было сначала по ученой части, да что-то не

    посчастливилось: науки ему не дались, языки также, звание действительного

    студента также, но он знал имена всех современных писатнлей, затвердил несколько

    латинских слов, выучил наизусть всю ученую немецкую терминологию и сверх того

    обладал необычайным даром болтать без усталр по два часа сряду, не сказав

    решительно ничего. С таким богатым запасом нельзя было ему оставаться в числе

    простых, обыкновенных мыслителей; вот он и решился испытать свои силы на

    литературном поприще. Читающая публика, которую он теперь называет всегда

    толпою, не умела оценить его высокого дарования. Варсонофий Николаевич Наянов

    остервенился, окунул свое перо в желчь и начал свирепствовать, то есть писать на

    всех рецензии и ругательства. Все это в порядке вещей: бездарный писатель,

    который хочет во что бы то ни стало продолжать писать, всегда превращается в

    неумолимого критика; это плебей, который ненавидит всех патрициев; чем выше

    талант, тем с большим ожесточением старается он забросать его грязью. Да и что за

    радость повторять слова толпы и хвалить вместе с нею писателей, именами которых

    гордится Россия? То ли дело поднять свою святотатственную руку на Ломоносова,

    Державина, Карамзина, Дмитриева и хоть не доказать, а сказать, по крайней мере,

    что они были писатели вовсе бездарные и что новое поколение и знать их не хочет!

    Конечно, люди умные, читая этот литературный пасквиль, станут пожимать

    плечами, но зато дураки, - а ведь их очннь много, - закричат в один голос:



    Ай, Моська! знать, она сильна, Что лает на Слона!



    Андрей Степанович Лычкин, второклассный лев; с рыжей бородкою, в

    модном полусюртуке; голова острижена под гребешок.



    Артемий Захарьич Рылъский, человек сорока пяти лет; одет просто, но очень

    опрятно и с большим вкусом. Он много читал, много путешествовал и много видел.

    Он не кричит беспрестанно: "О Россия, мать героев!" - но не говорит также кстати

    и некстати: "Где нам! Что мы!.." Артемий Зпхарьич Рыльский не стоит на коленях

    пред Западом, однако ж и спиною к нему не оборачивается; он истинно любит

    науки, художества, словесность и вообще все прекрасное, какому бы народу оно ни

    принадлежало.



    Ольга Николаевна Букашкина, дородная, шарообразная русская барыня с

    большими претензиями. Хотя ей не удалось побывать за границею, однако ж она

    поговаривает о Москве с большим пренебрежением, потому что была когда-то в

    Варшаве и сбирается ехать в Одессу.



    Елена Дмитриевна Суховолъская, молодая женщина, бледная, худая, с

    прекрасными голубыми глазами, исполненными задумчивости и какой-то тихой...

    опять не знаю, как выразиться... грусти... нет!.. ей не о чем грустить. Ну, так и быть

    скажу: меланхолии - хотя это слово давно уже вышло из моды! Елена Дмитриевна

    очень любит погружаться в мир фантазии, смотреть на луну, сидеть под тенью

    плаксивой ивы и ронять свои слезы в прозрачные струи журчащего ручейка; одним

    словом, госпожа Суховольская живой анахронизм. Вероятно, это произошло оттого,

    что она воспитывалась в одном отдаленном уездном городе, где и до сих пор еще

    любят слезливых писателей осьмнадцатого столетия, восхищаются путешествием в

    полуденную Россию Измайлова и проливают горячие слезы, читая прекрасную

    повесть Клушина "Вертеровы чувствования, или Несчастный Маслов". Впрочем,

    госпожа Суховольская, руководимая своей наставницей Авотьей Ивановной

    Сицкой, начинает понемногу привыкать к современной словесности. Она уже редко

    плачет, но зато часто содрогается и, хотя любит еще по старой
    Страница 39 из 109 Следующая страница



    [ 29 ] [ 30 ] [ 31 ] [ 32 ] [ 33 ] [ 34 ] [ 35 ] [ 36 ] [ 37 ] [ 38 ] [ 39 ] [ 40 ] [ 41 ] [ 42 ] [ 43 ] [ 44 ] [ 45 ] [ 46 ] [ 47 ] [ 48 ] [ 49 ]
    [ 1 - 10] [ 10 - 20] [ 20 - 30] [ 30 - 40] [ 40 - 50] [ 50 - 60] [ 60 - 70] [ 70 - 80] [ 80 - 90] [ 90 - 100] [ 100 - 109]



При любом использовании материалов ссылка на http://libclub.com/ обязательна.
| © Copyright. Lib Club .com/ ® Inc. All rights reserved.