М. Н. Загоскин Москва и москвичи Страница 86

орые отличаются от этих удалых купеческих

дочек только тем, чро вообще развязнее и гораздо лучше их передразнивают

парижских гризеток; впрочем, так и быть должно: купеческие дочки почти никогда

не бывают за границею, так могут только понаслышке подражать этим

очаровательным созданиям, без которых и знаменитая "Grande chaumiere" и

блестящий "Bal Mabille" потеряли бы всю свою прелесть.



После того что я вам сказал, вы, верно, отгадаете, что свадьба, которую я

хочу вам описать, была не вчера. Где нравы и обычаи различных сословий начинают

сливатлся в одну общую физиономию, там исчезают все эти резкие черты, все эти

особенности, составляющие главное достоинство всякой отдельной физиономии.

Купеческие свадьбы, вроде той, о которой я хочу теперь с вами говорить, бывали

тому назад лет тридцать. Может быть, где-нибудь в глубине Замоскворечья или за

Таганским рынком бывают и в наше время свадьбы, напоминающие эту старину; но,

говоря вообще, московское купечество из всех прежних свадебных обычаев

сохранило только позолоченную карету, запряженную цугом вороных или серых

коней, и двух рослях лакеев в парадных ливреях, с фантастическими гербами,

которые называются общими; все остальное на купеческой свадьбе происходит

точно тем же порядком, как и во всех двонянских семействах.



Я прошу моих читателей перенестись вместе со мной в дом московского

первой гильдии купца Харлампия Никитича Цыбикова. Его каменнный трехэтажный

дом, некогда принадлежавший знатному барину, сохранил еще свою

аристократическую наружность, но зато внутренность его совершенно изменилась.

Цельные стекла в окнах, огромные зеркала, мраморные камины и даже резные двери

из красного дерева - все было распродано поодиночке. В гостиной комнате на

канапе, обитом полинялым штофом, сидит дородный владелец этих прежних

барских палат, петед ним на столе бутылка меду, протиа него лепится на кончике

стула человек небольшого роста в поношенном фраке; этот госпрдин по званию

своему мещанин из отпущенников по имени Кузьма Прохорович Лошкомоев, а по

ремеслу кондитер, то есть подрядчик всяких свадебных и бальных угощений. Теперь

не угодно ли вам послушать их разговро?



Цыбиков (налив себе кружку меду и прихлебывая). Ну, любезный, взялся за

гуж, не говори, что не дюж!.. Ты берешь на себя... Фу, знатный мед, так в нос и

ударяет!.. Ты берешь на себя все - сиречь оптом, и певчих, и музыку, и экипаж, и

ужин, а также напитки и всякое другое угощение: сахарные заедки, варенье,

шоколад, семга, икра - всё от тебя...



Кондитер. Все, Харлампий Никитич!.. Уж будьте спокойны!..



Цыбиков. Будьте спокойны!.. Знаем мы вас: на словах-то вы города

берете!..



Кондитер. Да уж не извольте беспокоиться, все будет отличное...



Ц ыбиков. То-то отличное! Сумму ты хочешь с меня слупить порядочную,

так смотри же, братец, не крохоборь!..



Кондитер. Помилуйте, - ведь вы не кто другой, Харлампий Никитич: у

вас все должно быть на барскую ногу.



Цыбиков. Смотри, чтоб певчие были с гобосами, не так, как на свадьбе

моей кумы, Аграфены Степановны! Так пропели "Гряди, голубица моя", что весь

народ разбежался, а они-то себе орут кто в лес, кто по дрова!



Кондитер. Нет, Харлампий Никитич, на этот счет я вам доложу: певчие

отличные, регент получает до шестисот рублей жалованья; такое сладкозвучие, что и

сказать нельзя. Я уговаривался, чтоб певчие из церкви пришли к вам на дом.



Цыбиков. Дело, братец, дело: пусть себе пропоют "Многие лета" молтдым

и меня, старика, повеличают. Ну а кто ж за венчаньем-то "Апостола" будет читать?

Прмходский дьячок?



Кондитер. Нет, Харлампий Никитич, не приходский дьячок, а известный в

Москве псаломщик. Вы изволили его слышать?



Цыбиков. Слышал, любезный, на свадьбе у Фаддея Карповича Мурлыкина,

- славно читает, славно! Голос как из бочки! Послушай, Прохорыч: я первую дочь

выдаю замуж, да и зятек-то у меня будет, прошу не осудить, почитай,

высокоблагородный - десятый год титулярным, к ордену представлен, родня у него

все также чиновная, так я не хочу лицом в грязь ударить. Смотри, чтоб во всем было

разливанное море!



Кондитер. Будет, Харлампий Никитич.



Цыбиков. Ужин на славу!



Кондитер. Да уж, я вам доложу, пальчики все оближут! Десять блюд, не

считая пирожков и дасерта.



Цыбиков. Десять блюд? Только-то?



Кондитер. Больше нельзя, Харлампий Никитич: уж нынче такая мода.



Цыбиков. Право? Нет, брат, шутишь: себе норовишь в карман, а на моду

сваливаешь! Да уж так и быть... Зато смотри, побольше всяких потешек: фруктов,

конфект...



Кондитер. А кстати! В рассуждении конфект, я вам доложу, как

прикажете? Если все с Кузнецкого моста, так, воля ваша, - несходно будет.



Цыбиков. Уж это не мое дело, было бы всего довольно, а там где хочешь

бери. Да послушай, любезный, не вздумай нас вместо шампанского отпотчевать

горским или вот, знаешь, этим, что называют шампанея...



Кондитер. Помилуйте, как это можно! Ведь мне не в первый раз... Да вот

на прошлой неделе у его превосходительства Захара Дмитриевича Волгина я также

свадебный ужин справлял, так я подал такое шампанское, что все гости ахнули.



Цыбиков. Ну а музыка полковая?



Кондитер. Если прикажете, так можно и бальную.



Цыбиков. Нет, Прохоиыч , что толку в этих скрыпунах; пиликают себе под

нос - тюли, тюли!.. То ли дело полковая: как грянет, так за две версты слышно!



Кондитер. Как вам угодно.



Цыбиков. А экипаж какой?



Кондитер. От Зарайского, Харлампий Никитич; отличный цуг вороных -

все графские рысаки; лакеи рослые - вершков по десяти, в новых ливреях...



Цыбиков. А карета?



Кондитер. Также с иголочки, как жар горит!



Цыбиков. Эх, жаль, приход-то наш близко!



Кондитер. Так что ж? Вы невесту не извольте отпускать из дому прямо в

церковь; жених подождет, а ее меж тем повозят по вашему кварталу.



Цыбиков. А что ты думаешь?.. Да, чай, можно и чужого захватить?



Кондитер. Можнг, Харлампий Никитич.



Цыбиков. Да почему ж и всю часть не объехать? Что с тебя за экипаж-то

возьмут?



Кондитер. Рублей полтораста, а может быть, и больше.



Цыбиков. Ну вот, изволишь видеть!.. Полтораста рублей за два часа...

мошенники этакие!..



Кондитер. Да-с, эти лошадки-то кусаются.



Цыбиков. Так чего ж их жалеть?.. По всей Яузской части катай, да и

только!



Кондитер. А что, молодые из церкви в венцах поедут и за ужином так

будут сидеть?



Цыбиков. Я уж заводил об этом речь, да родные будущего моего зятя

упираются: "Нельзя, дескать, жених будет в мундире, так какой склад сидеть ему за

ужином в венце, - вся форма будет нарушена!"



Кондитер. Оно и справедливо, Харлампий Никитич, чиновнику

неприлично.



Цыбиков. Послушай, Кузьма Прохорыч, коли ты за все берешься, так не

забудь уж и дом осветить.



Кондитер. Снаружи?



Цыбиков. Разумеется! Внутри мое дело.



Кондитер. Слушаю-с! По тротуару мы плошки поставим, а подъезд можно

убрать шкаликами.



Цыбиков. Ну, там уж как знаешь. Теперь, кажется, все?.. Смотри же,

голубчик, не осрами!



Кондитер. Да уж будьте спокойны, Харлампий Никитич! Вы изволите

знать, как я вас уважаю, да мы же и не чужие друг другу: покойная моя матушка и

ваша родительница были в свойстве.



Цыбиков. Что ты, что ты, Прохорыч?.. Уж не в родню ли ко мне

нарохтишься?



Кондитер. Да как же? Ведь ваша матушка и моя были внучатые сестры,

отпущенницы его сиятельства графа...



Цыбиков. Эк хватил! Ты бы еще с праотца Адама начал!.. Вишь, что

затеял!.. Нет, любезный, не по Сеньке будет шапка! Наживи-ка порядочный

капиталец да запишись в первую гильдию, так, может быть, тогда мы в родство тебя

и включим. А покамест, не прогневайся, - знай сверчок свой шесток!



Кондитер. Да это так-с, Харлампий Никитич, к слову пришло; не

подумайте, чтоб я возымел такую дерзость...



Цыбиков. То-то и есть! Все это гордость, братец, тщеславие...



Кондитер. Помилуйте, мы люди маленькие, где нам считаться с вами! Вы

изволите миллионами ворочать, та вашим родством и генерал не побрезгует.



Цыбиков. А кстати, Прохорыч!.. Да что ж мы с тобою о генерале-то не

поговорим? Чем я хуже Фаддея Карповича Мурлыкина, а у него на свадьбе было

двое статских советников и один действительный, да еще со звездою.



Кондитер. Так и вам угодно, чтоб ваша свадьба была с генералом?



Цыбиков. А что, можно?



Кондитер. Извольте, Харлампий Никитич; наверное обещать не могу, а

постараюсь.



Цыбиков. Постарайся, любезный, постарайся! Да уж, пожалуйста, чтоб

генерал-то был не вовсе ординарный, а, знаешт, вот этак... (Проводит рукой по

груди.)



Кондитер. А если, Харлампий Никитич, и так и этак? (Проводит

крест-накрест по груди.)



Цыбиков. Что ты говоришь? Ах ты, мой друг сердечный!.. Вот уж бы

удружил!



Кондитер. Всемерно постараюсь!.. (Встает.) Прщоайте покамест, мне

теперь зевать нечего. Ведь свадьба послезавтра, в пятницу?



Цыбиков. А то когда же? На воскресенье не венчают. Прощай, любезный!

Надеюсь на тебя, как на кремлевскую стену.



Кондитер. А вот что бог даст, буду стараться, Харлампий Никитич.

(Уходит.)



Теперь
Страница 86 из 109 Следующая страница