М. Н. Загоскин Москва и москвичи Страница 87

не угодно ли моим читателям завернуть вместе со мною на Солянку, в

дом тайного советника Захара Дмитгиевича Волгина. Вот мы в его передней; она

довольно нечиста, да иначе и быть не может: у Захара Дмитриевича, не считая двух

или трех подростков, всего только человек десять лакеев; следовательно, если этим

господам запачкать и загрязнить лакейскую нетрудно, так зато уж вымести ее

некому. Перейдемте в столовую; она почище, в ней стоит круглый стол и мебель из

орехового дерева, коьорая была бы очень красива, если б ее почаще обтирали, но так

как эта многотрудная обязанность возложнна не на одного только человека, а на

Ваньку, Петрушку и Степана, то я не советую вам садиться на стул, не смахнув с

нрго предварительно пыль вашим платком. Не подумайте, однако ж, что сам хозяин

любит жить нечисто, - о, нет, он человек очень опрятный, но жена его - женщина

больная, сидит всегда у себя в спальной, а он служит, занят делом и только изредка

кричит на людей, потому что ему сердиться нездорово; они же всегда

оправдываются тем, что у них дела много, а рук мало. В этой столовой, или

приемной комнате, стоит у окна кондитер Кузьма Прохорович Лошкомоев; он

пристально глядит на двери, которыми входят в кабинет его превосходительства.

Вот эти заветные двери распахнулись. Кондитер оправился, вытянулся в нитку и

отвесил низкий поклон Антону, камердинеру Захара Дмитриевича.



Камердинер (очень холодно). А, Кузьма Прохорыч!.. Что вам надобно?



Кондитер. Я желаю поговорить с его превосходительством.



Камердинер. Теперь нельзя: генерал сейчас изволит ехать.



Кондитер. Сделайте милость!



Камердинер. Никак нельзя.



Кондитер (берет камердинера за руку). Прошу вас покорнейше!



Камердинер (опускает свою руку в жилетный карман и с приятной

улыбкою). Эх, Кузьма Прохорыч, не в пору вы пожаловали! Ну, да так уж и быть,

пообождите немножко, сейчас доложу. (Уходит в кабинет.)



Кондитер. Что, брат, видно, полтиннички-то любишь? Ох, эти хамы, хуже

подьячих: не дашь на водку, так и рожи не вороттит!



(Камердинер выходит из кабинета, вслед за ним Волгин.)



Камердинер (вполголоса). Генерал!..



Волгин (кондитеру). Здравствуй, голубчик!.. Зачем бог принес?



Кондитер (кланяясь). Ваше превосходительство, я на прошлой неделе имел

счастие приготовлять угощение...



Волгин. На свадьбе моего сына? Спасибо, братец, спасибо: угощенье было

недурное!



Кондитер. Так я угодил вашему превосходительству?



Волгин. Да, я на тебя не жалуюсь. Кажется, только шампанское-то было...



Кондитер. Самое лучшее, ваше превосходительство, - от Депре. Может

быть, посогрелось в комнате.



Волгин. Может быть. Ведь тебе, любезный, все заплачено.



Кондитер. Все заплачено, покорнейше благодарю!



Волгин. Так что ж тебе надобно?



Кондитер. Ваше превосходительство, не прогневайтесь на мою дерзость!..

Явите ваше милосердие!..



Волгин. Что такое, братец?



Кондитер. Всенижайшая просьба: моя родеая племянница выходит

замуж...



Волгин. Поздравляю, любезный!



Кондитер. За чиновника, ваше превосходительство...



Волгин. Вот как!.. Так племянница твоя будет благородная?



Кондитер. Титуьярная советница.



Волгин. Ого! (Кланяется.)



Кондитер. Удостойте, ваше превосходительство...



Волгин. Да что, ты меня на свадьбу, что ль, зовешь?



Кондитер. Если милость ваша будет...



Волгин. Эх, любезный, я еще и от своего-то пированья не отдохнул

порядком!..



Кондитер. Заставьте за себя бога молить!..



Волгин. Да помилуй, братец, на что я тебе?



Кондитер. Как на что, ваше превосходительство? Такое лицо, как вы... да

это на веки вековв останется в нашей памяти; не токмо дети моей племянницы, да и

внучата-то ее будут своим детям об этом рассказывать...



Волгин. И, полно, любезный!



Кондитер. Видит бог, так, ваше превосходительство! Я же слышал, что где

вы ни изволите на свадьбе побывать, там уж всегда над молодыми благословение

божие.



Волгин. Кто это тебе скаэал?



Кондитер. Слухом земля полнится, ваше превосходительство.



Волгин. А когда свадьба-то?



Кондитер. Завтра, в семь часов после обеда.



Волгин. У тебя в доме?



Кондитер. Никак нет, ваше превосходительство. Племянница живет в доме

своего отца, там и свадьба будет.



Волгин. А кто ее батюшка?



Кондитер. Известный капиталист, первой гильдии купец Харлампий

Никитич Цыбиков.



Волгин. Да как же это, братец, ты зшвешь меня на свадьбу, а в гостях я буду

у этого господина Цыбикова, которого вовсе не знаю?



Кондитер. Он сам бы, ваше превосходительство, явился к вам вместе со

мною, да что будешь делать... такой грех случился: с самого утра врастяжку лежит.



Волгин. Лежит? А завтра дочь выходит замуж?



Кондитер. Да завтра он будет как встрепанный.



Волгин. Что ж это за болезнь такая?



Кондитер. Угорел, ваше превосходительство.



Волгин. Как угорел? Летом?



Кондитер. А вот изволите видеть: он приказал поставить самовар,

работница пошла, дура такая, всыпала без меры уггльев, поставила самовар в

комнате, сама ушла, а Харрлампий Никитич на ту пору вздремнул... Поверите ль,

ваше превосходительство, насилу в чувство пирвели: и соленые огурцы к вискам

прикладывали, и хреном, и уксусом; уж мы с ним маялись, маялись...



Волгин. Какая неосторожность!



Кондитер. Да это что, ваше превосходительство!.. Угар для нашего брата

ничего, мы на этом выросли. Осчастливьте, ваше превосходительство!



Волгин. Хорошо, хорошо, лбезный. Только уж не прогневайся: мундира я

не надену.



Кондитер. Помилуйте, - кому другому, а вам мундир на что? Всякий

видит, какая вы особа. Слава тебе господи, у вашего превосходительства отличий

довольно - и здесь и тут...



Волгин. Да не осуди, любзеный, и в церковь также не поеду...



Кондитер. Так пожалуйте в восемь часов прямо в дом к молодым. Я вашим

людям растолкую, куда ехарь.



Волгин. Уж, верно, за Москву-реку?



Кондитер. И, нет, ваше превосходительство, - рукой подать: тотчас за

Яузским мостом.



Волгин. Эге!



Кондитер. Близехонько, ваше превосходительство, прикажите только ехать

городом... пять минут езды.



Слуга (входит в столовую). Карета готова...



Волгин. Ну, прощай, любезный, мне некогда!



Кондитер. Так мы можем надеяться?



Волгин. Уж коли дал слово, так буду. (Уходит.)



Кондитер (подходя к камердинеру). А вы уж, батюшка Антон Сидорыч,

позаботьтесь о том, чтоб его превосходительство не запамятовал.



Камердинер. Извольте. В восемь часов?..



Когдитер. Или в начале девятого. Да уж сделайте милость: как станете

одевать генерала, так нельзя ли этак ленту-то...



Камердинер. По камзолу? Можно, Кузьма Прохорыч, можно!..



Кондитер. А если его превосходительство не захочет?



Камердинер. Кто? Барин?.. Помилуйте, не такой человек: ему что подаш,

то и наденет...



Кондитер. Так вы не забудете?



Камердинер. Будьте спокойны!



Кондитер. Покорнейше благодарю!.. От свадебного ужина будут

остаточки, Антон Сидорыч, так позвольте вам прислать бутылочку винца, фруктов,

того, другого...



Камердинер. Сделайте милость!



Кондитер. А что, его превосходительство всегда обе звезды изволит

носить?



Камердинер. Всегда.



Кондитер. Очень хорошо!.. Прощайте, почтеннейший! Счастливо

оставаться! (Уходит.)



На другой день, то есть в пятницу, в восемь часов вечера вокруг дома

Харлампия Никитича Цыбикова вовсе не было проезду: кареты, коляски, фаэтоны,

по большей части не очень красивые, но почти все запряженные прекрасными

лошадьми, стояли у подъезда, освещенного шкаликами. Разумеется, на самом

видном месте красовалось раззолоченное ландо, в котором молодые только что

возвратились из церкви. По всей парадной лестнице толкались незваные гости, то

есть все уличные зеваки, все челядинцы соседних домов, кухарки, работницы и даже

супруги и дочери мелких продавцов, которые, впрочем, пользовались явным

покровительством двух хожалых, откомандированных из частного дома для

соблюдения должной тишины и порядка при разъезде экипажей. В передней комнате

стояли полковые музыканты; при появлении каждого нового гостя они играли туш.

Все приглашенные на свадьбу были уже в полном собрании; в столовой толпились

мужчины; в гостиной, по обеим сторонам молодых супругов, которые сидели рядом

на диване, расположились огромным полукругом все гости. Нельзя было смотреть

без удивления на великолепные наряды этих чинно и безмолвно сидящих барынь.

Вот уж подлинно, чего хочешь, того просишь! Если вы заглядывали когда-нибудь на

толкучий рынок, то уж, верно, любовались на этих обвешанных всяаим тряпьем

торговок, которые, как подвижные лавочки, расхаживают по рынку. Замените эти

исковерканные женские шляпки, полинялые купавинские платки, измятые бусы,

бронзовые сережки, изорванные букмуслиновые платья бархатными токами,

блондовыми чепцами, турецкими шалями, жемчужными ожерельями,

бриллиантовыми серьгами, изумрудными фермуарами, и вы будете иметь весьма

приблизительное понятие о туалете этих дам, которые нацепляли и навешали на себя

все с
Страница 87 из 109 Следующая страница