говорил, что и в нашем быту
есть люди, для которых изящная природа не существует.
- То есть, по-твоему, этот будочник выродок?
- Без всякого сомнения.
- Ох уж вы мне, господа теоретисты, с вашими высшими взглядами! Что и
говорить, вы смотрите высоко, да только под носом-то у себя ничего не видите!
Уйметесь ли когда-нибудь судить о людях и вещах не так, как они есть в самом деле,
но так, как бы вам хотелось, чтоб они были. Конечно, и у простого крестьянина есть
свои наслаждения, но они не имеют ничего общего с твоими; их понятия о красоте, о
чести и даже о самом счастии совершенно различны с нашими. Попытайся уверить
какого-нибудь крестьянина, что женщина с воздушным станом и бледным лицом
может быть прекрасна. Тебе также, верно, случалось видеть, что два мужика
поссорятся, дадут друг другу по оплеухе - и преспокойно разойдутся в разные
стороны; а человек образованный идет стреляться насмерть за одно обидное слово.
Крестьянин счастлив, когда у него теплая изба, новый овчинный тулуп, вдоволь
хлеба, три-четыре лошади, дойная корова, корчага браги и лишний рубль, чтоб в
день своих именин или в храмовый праздник выставить штоф пенника и угостить
пирогом своих деревенских соседей; то ли нам с тобою надобно - не для того, чтоб
быть счастливыми: в нашем быту это вещь едва ли возможная, - но чтоб другие
могли сказать о нас, чро мы счастливы? Эх, мой друг, оставь мужичка мыслить,
чувствовать и понимать по-своему!
- То есть, - прервал мой товарищ, - не мешай ему тонуть по уши в
невежестве и стоять только на один волосок повыше бессловесных животных, не
старайся образовать его ум, не просвещай его...
- Сохрани, господ! Нет, мой друг, есть просвещение, которое необходимо
для всякого; это просвещение не кидается в глаза, оно не имеет надобности ни в
латинском языке, ни в ученых фразах, но зато оно проникает, и гораздо легче, под
соломенную кровлю безграмотного бедняка, чем в мраморные палаты
ученого-переученого богача. Это просвещение премудрые философы
восемнадцатого столетия величали фанатизмом, а мы, русские варвары, благодаря
бога называем еще верою; и вот это-то просвещение, по милостии которого злой
человек становится добрым, скупой - милосердным, пьяница - трезвым, ленивый
- трудолюбивым, а строптивый - покорным и смиренным, - оно-то одно и
необходимо для крестьянина. Без этого просвещения и образованный человек
бывает иногда хуже дикого зверя. Так чем же должен сделаться тот, для которого не
существуют ни наши условные приличия, ни строгие понятия о чести, ни это
уважение к общему мнению, которое все-таки может удержать нас иногда если не от
тайных, то, по крайней мере, от явных нарушений нравственности и законов
общежития.
- Я в этом совершенно с тобою согласен, - сказал мой приятель, - а не
менее того желал бы от всей души, чтрб русский народ полюбил и земное
просвещение.
- И я этого желаю, но только с небольшим условием. Просвещая наш
простой народ, я хотел бы, чтоб мы поаще вспоминали одну басню Крылова.
- Какую басню?
- Да вот ту, которая начинается следующими стихами:
Полезно ль просвещенье? Полезно, слова нет о том. Но просвещением зовем Мы часто роскоши прельщенье И даже нравов развразенье...
- Я что-то ее не помню.
- Вот в чем дело: один простоватый человек, думая придать более цены
золотому червонцу, принялся его чистить песком, толченым кирпичом и, наконец,
дочистился до того, что:
...Подлинно, как жар Червонец заиграл: Да только стало В нем весу мало, И цену прежнюю Червонец потерял.
А я прибавлю к этому, что и штемпель-то с него стерся совсем, так чтг нельзя
было отгадать, какая это монета: французская, татарская, немецкая или рксская, что,
вероятно, также ему цены не прибавило.
- Так что ж, по-твоему, надобно делать? - прервал почти с досадой мой
приятель.
- Не мешать и даже помогать тем, у которых есть врожденная любовь к
просвещению, потом предоставить все времени - этому неторопливому, но
лучшему учителю народов. "Не скоро, да здорово", - говорит русская пословица, и
в этом случае она совершенно справедлива. А меж тем не мешало бы нам поменее
говорить о просвещении наших крестьян, а поболее заботиться о их благосостоянии.
- В том-то и дело, - прервал мой приятель, - ведь просвещение-то и
делает человека счастливым.
- Да, то, о котором я говорил тебе прежде, а то, о котором ты говоришь
теперь, тогда только для нас полезно, когда придет нам по плеч. Хорошо идти за
веком тому, кому нет надобности ходить за сохой. Да и с чего ты взял, что ты
счастливее безграмотного человека? Потому что знаешь больше его? Нет, мой друг,
исправный, то есть зажиточный, крестьянин несравненно благополучнее нас с
тобою: его не беспокоит наша житейская суета, не тревожит честолюбие. Он,
человек безграмотный, знает, что век останется крестьянином, и спит себе
преспокойно; а посмотри, как иногда какой-нибудь коллежский секретарь, который
занесся в чины, сохнет оттого, что его долго не производят в титулярные советники!
- Толкуй себе, как хочешь, а я все-таки желаю, чтоб наш простой народ...
- Эх, мой друг, оставь его в покое! А если хочешь чего-нибудь желать, так
пожелай лучше общего просвещения для тех людей, которые могут и должны быть
просвещены. Безграмотный мужик не беда, а вот худо то, когда сам помещик читает
по складам.
- Да этаких уж мало, мой друг.
- Несравненно меньше прежнего, кто и говорит, а не мешало бы, чтоб их и
вовсе не было.
Наш разговор был прерван нечаянным появлением хозяина Нескучного.
- Насилу-то я вас нашел, господа! - сказал он, идя к нам навстречу. - Уж я
ходил, ходил по саду!.. Представьте, какая случилась со мной неприятность: я
остался без вас на минеральных водах, чтоб осмотреть, в порядке ли ванны, - вот
слышу, шумят подле целебного колодца._Что такое? Гляжу: какой-то барин, совсем
раздетый, чуть не бьет моего смотрителя-немца. Я подбежал к ним. В чем же дело?
Представьте себе, этот господин лезет купаться в колодец!.. "Помилуйте, батюшка,
что вы?" - "Как что? Ведь эта вода целебная?" - "Ну да, целебная!.. Да ведь ее
пьют, а не купаются в ней". - "Вот вздор какой! Я слыхал, что на Кавказе и пьют и
купаются". - "То на Кавказе, а здесь совсем другое дело". - "Почему ж другое?
Вода все вода!" Я чтоб урезонить - куда, так и рвется!.. А колодец глубокий, вода
почти вровень с краями, - юркнет, проклятый, и поминай как звали!.. Я ухватился
за него и кричу немцу: "Держи, держи!" Насилу-то вдвоем оттащили его прочь!
Такой здоровый - и в голове-то порядком закачано. Что будешь делать -
привязался ко мне, шумит, кричит!.. Я так, я этак, и лаской и всячески - не отстает!
Уж я поил, поил его зельцерской водою; насилу, разбойник, провалился, - устал с
ним до смерти. Теперь прошу ко мне, господа! - продолжал хозяин, вытирая
платком свое лицо. - Милости просим позавтраакть чем бог послал. Не взыщите,
если мои пирог простыл; что делать: целый час провозился с этим пьяницей.
Мы отправились вместе с хозяином и, к совершенному удовольствию этого
гостеприимного и радушного человека, нашли, что его отлично вкусный пирог не
совсем еще остыл.
III
МОСКОВСКИЕ СВОДЧИКИ
Сводчик, а. с. м. посредник при покупках,
продажах и разных сделках.
Академический словарь, изданный в 1847 году
В Москве немного справочных контор, но зато вовсе нет недостатка в этих
вольнопрактикующих посредниках, известных под названием сводчиков. Это
почтенное сословие резко отличаетчя от всех других тем, что не составляет никакого
отдельного общества. Когда мы говорим: дворянское сословие, купеческое сосолвие,
меещанское общество, ремесленный цех, то разумеем под этим отдельныее общества,
составленные из одних дворян, купцов, мещан и ремесленников; а между
сводчиками вы найдете людей всех состояний, и хотя их занятия совепшенно
одинаковы, но каждый из них заботится только о себе и старается всячески вредить
своим товаришам. Есть сводчики, которые одеваются по последней моде, носят
белые лайковые перчатки и разъезжают в своих собственных экипажах; есть и такие,
которые очень напоминают оборванных польских факторов: та же неутомимая
деятельность, то же красноречие и почти та же самая добросовестность; одним
словом, им недостает только длинных пейсиков и засаленных ермолок, чтоб
совершенно походить на этих честных евреев, от которых нет отбоя во всех
местечках и городах западной России. Я всегда дивился необычайному красноречию
наших московских сводчиков; каждое именье, которое они предлагают вам купить,
бывает обыкновенно или настоящим земным раем по своему чудному
местоположению, или золотым дном по своему неслыханному плодородию, или
истинным кладом по своим береженым лесам, сенокосам и разным водяным
угодьям. Для них решительно ничего не значит назвать дровяной лес строевым, едва
заметный пртток речкою, грязный пруд озером и ни на что не годные болота
поемными лугами. "Но для чего же они это делают? - спросите вы. - Ведь заочно
именье никто не покупает, всякий поедет прежде посмотреть". Да этого-то они
добиваются! Неужели вы никогда не слыхали о заграничных вывесках, которые так
обольстительны для всех новичков? На одной вы прочтете, что тут не продают, а
почти даром отдают
Страница 92 из 109
Следующая страница
[ 82 ]
[ 83 ]
[ 84 ]
[ 85 ]
[ 86 ]
[ 87 ]
[ 88 ]
[ 89 ]
[ 90 ]
[ 91 ]
[ 92 ]
[ 93 ]
[ 94 ]
[ 95 ]
[ 96 ]
[ 97 ]
[ 98 ]
[ 99 ]
[ 100 ]
[ 101 ]
[ 102 ]
[ 1 - 10]
[ 10 - 20]
[ 20 - 30]
[ 30 - 40]
[ 40 - 50]
[ 50 - 60]
[ 60 - 70]
[ 70 - 80]
[ 80 - 90]
[ 90 - 100]
[ 100 - 109]