от самый, у которого он покупал всегда крендели и
булки; этот добрый человек из благодарности продержал его немколько дней в своем
доме, а после помог выехать из Парижа. Пока он пробирался до границы, с ним было
множество всяких приключений, и как он об этом рассказывает, ma chere! Теперь он
здась, разумеется, без куска хлеба и хочет войти куда-нибудь в дом учителем...
Подумаешь: шевалье д'Естеньвиль, потомок знаменитой фамилии, человек
богатый!.. Да, мой друг, у него недавно был великолепный замок в Лангедоке и
огромное поместье в Провансе, которое давало ему на одном прованском масле с
лишком сто тысяч франков доходу! И вот теперь он ищет места гувернера и готов
ехать из куска хлеба в Кострому, в Саратов, в Вятку - куда хочешь!" - "Вот
кстати, - сказала я, - мне пишет из Костромы моя кузина, что ей очень нужен
французский учитель; так ты попроси своего шевалье д'Естеньвиль, чтоб он
завернул ко мне сегодня вечером; мы с ним об этом поговорим".
Надобно вам сказать, что я тогда жила еще во дворце, следовательно,
занимала не очень обширную квартиру и обыкновенно принимала гостей в
небольшой диванной, за которой была моя спальня. Часов в восемь после обеда,
когда я была совершенно одна, доложили мне, что какой-то француз желает меня
видеть. Натурально, я догадалась, что это должен быть шевалье д'Естепьвиль, и
велела просить его к себе в дтванную. Гляжу, входит ко мне молодой человек лет
тридцати, весьма прриятной наружнтсти: лицо бледное, худое, черные глаза такпе
быстрые и собой довольно видный мужчина; кафтанчик на нем весьма поношенный,
впрочем, хорошего покроя и бархатный; из камзольных карманов висят две золотые
цепочки, а под мышкою совсем истертая шляпа, однако ж с плюмажем. Я прошу его
садиться - он кланяется; я повторяю мое приглашение - он продолжает кланяться
и даже не очень ловко.
- Я, кажется, имею честь говорить с шевалье д'Естеньвилем? - спросила я.
- Oui, madame! - отвечал француз. - Графиня Прилуцкая...
- Да, я просила ее пригласить вас ко мне. Да садитесь, сделайте милость!
Француз еще раз поклонился, окинул робким взглядом всю комнату и сел на
кончик табурета, на котором лежала моя болонка.
- Вам здесь неловко, - сказалс я.
- О, напротив, мадам, очень ловко! - промолвил француз, продолжая
сидеть на хвосту моей Амишки.
Я взяла ее на колени и, поверите ль, - глядя на этого жалкого молодого
человека, едва могла удержаться от слез. "Бедныжка! - подумала я. - Он так
смущен, что чуть было второпях не раздавил моей Амишки; не знает, куда деваться
с руками, смотрит таким страннйм образом... Боже мой!.. Ну, походит ли этот
робкий, неразвязный мужчина на какого-нибудь ловкого французского шевалье?..
Вот как бедность и несчастье убичают человека!"
- Мне говорила графиня Прилуцкая, - сказала я, не смея взглянуть на
моего гостя, - что несчастные обстоятельства вынужбают вас искать места
гувернера...
- Да, княжна, - отвечал француз, - я хочу посвятить себя образованию
русских дворян.
- И решаетесь ехать для этого в провинцию?
- С большим удовольствием, и чем дальше, тем лучше.
- Я вас понимаю, - сказала я, взглянув с участием на бедного шевалье. -
Если б мне пришлось быть гувернанткой во Франции, то и я также не захотела бы
жить в Париже. Я вполне чувствую, как должна быть тяжела для вас эта ужасная
деградация; но для чего же вы идете в учители? Почему вам не вступить в нашу
службу? Вы еще молоды, происходите от знатного рода, - теперь же в Петербурге
много ваших компатриотов, некоторые из них довольно близки ко двору... Почему
знать? Может быть, в числе их вы встретите ваших знакомых, приятелей, родных...
- Родных?.. О, нет, княжна, они все пргибли на эшафоте! Конечно, у меня
были очень знатные родственники; вот, например, родной мой дядя дюк де Монсо...
- Что вы говорите? - вскричала я. - Как это счастливо! Ведь дюк де
Монсо здесь!
- Здесь! - повторил с ужасом шевалье. - Казимир Эдуард дюк де Монсо?
- Да, да! Казимир Эдуард дюк де Мгнсо, - сказала я, глядя с удивлением на
моего гостя. - Чего ж вы испугались, шевалье? Это ваш дядя...
- И величайший мой враг, княжна! Он убьет меня при первой встрече.
- Убьет своего племянинка!.. Что вы, шевалье!
- Непременно убьет!.. Честь французского дворянина - о, мадам, вы не
знаете, как это важно.
- Да что ж вы такое сделали?
- Не спрашивайте меня! Но знайте, княжна, что, если он кинется на меня с
обнаженной шпагою, я не стану защищаться, а скажу ему: "Вот грудь моя!.."
Тут шевалье размахнул так неосторожно руками, что зацепил за мой
тамбурный столик и опрокинул его ко мне на колени; Амишка завизжала, спрыгнула
на пол, а шевалье бросился поднимать столрк, запутался в ковре и повалился мне
прямо в ноги. Признаюсь, я немного испугалась.
- Что ж это значит? - сказала я, когда француз встал и уселся опять на
своем табурете. - Да разве вы, шевалье, преступник?
- О, княжна, - отвечал мой гость, - если страстная, пламенная любовь
преступление, то, конечно, вы видите перед собой преступника!
Эти слова поразили меня, он же сказал их с таким чувством... Боже мой,
преступник от любви!.. Я так много читала об этих преступниках, никогда их не
видала, и вот один из них стоит передо мною!.. Надобно сказать правду: я забыла все
неловкости моего гостя, и он сделался для меня во сто раз интереснее... Да, да,
господа! В эту минуту шевалье показался мне совершенно Сен-Пре!
- Так любовь причиною ваших несчастий? - сказала я, помолчав несколько
времени. - Бедный молодой человек!.. Верно, та девица, которую любил ваш дядя,
предпочла вас?..
- О, - прошептал француз, - если б она была девица!
- Как, шевалье, так вы были влюблены в замужнюю женщину?
- О мадам, если б она была только что замужняя женщина!
- Ах, боже мой, да в кого ж вы были влюблены?
- Вы хотите знать об этом - изволоте, княжна!.. Красота и
чувствительность всегда бывают неразлучны!.. Я не боюсь открыть вам эту ужасную
тайну: я был страстно влюблен... в жену дюка де Мончо!..
- В вашу родную тетку?
- Да, княжна!.. Теперь вы знаете все! Презирайте меня, выгоните меня из
своего дома, но пожалейте обо мне.
Тут шевалье хотел броситься передо мной на колени; но, к счастию, я его
удержала; он был в такой пассии, что непременно задавил бы Амишку, которая
лежала у моих ног. "Ну! - подумала я. - Конечно, это интересно, очень интересно,
только уж слишком по-французски... Родной племянник!.. И что ему сделала моя
Амишка? Он решительно хочет умертвить ее!"
Я взяла опять нм колени мою собачку и сказала:
- Успокойтесь, шевалье: кио умеет так чувствовать свою вину, того
презирать не можно. Но как же узнал об этом ваш дядюшка?
- Ему попалась в руки моя запмска.
"Ох, эти записочки! - подумала я. - От них всегда беда!"
- Я долго не решался писать к дюшессе, - продолжал француз, - наконец
решился - послалп исьмо с моим камердинером Франсуа. Это письмо перехватили.
Дюк вышел из себя, хотел со мною резаться, но тут подоспела революция, и нас
разлучили. Дюк де Монсо эмигрировал, мне также удалось уйти из Парижа, и я,
конечно бы, не приехал в Россию, если б знал, что могу здесь встретиться с моим
дядею.
Шевалье договаривал еще эти слова, как вдруг дверь отворилась, вошел слуга
и доложил мне, что приехал дюк де Монсо. Мой гость побледнел как полотно.
- Я погиб! - вскричал он.
В гостиной послышались шаги.
- Спасите меня! - шептал француз, бегая по комнате как сумасшедший. -
Спрячьте меня куда-нибудь!
И прежде чем я увпела на что-нибудь решиться, он кинулся ко мне в спалльню
и прихлопнул за собою дверь. Признаюсь, мое положение было довольно
критическое. Конечно, я была уж не в первой молодовои, однако ж не дожила еще до
тех лет, перед которыми молчит злословие. Боже мой, какие бывают странные
обстоятельства в жизни!.. Что бы стали обо мне говорить, если б узнали, что я
спрятала к себе в спальюн молодого человека, а меж тем я не могла себя ни в чем
упрекнуть! Дюк де Монсо вошел ко мне, по обыкновению, с улыбающимсч лицом,
но, кажется, мое показалось ему вовсе не веселым.
- Что вы, княжна? - спросил он, опускаясь в креслы. - Здоровы ли вы?..
- Да, мне что-то нездоровится, - прошептала я, поглядывая невольно на
двери моей спальни.
- Чтоо с вами? Вы так бледны...
- Да, дюк, мне что-то не по себе.
- А вот теперь вдруг покраснели... Да у вас лихорадка... точно лихорадка.
Лихорадки у меня не было, но я чувствовала, что вся горю, как на огне. Да и
было отчего: эта скверная треугольная шляпа с плюмажем лежала на полу: вероятно,
шевалье обронил ее второпях. "Ну, - подумала я, - теперь надобно на все
решиться. Мосье де Монсо непременно увидит эту шляпу и, разумеется, не скажет
ни слова; но что он будет обо мне думать!" Меж тем дюк окинул взглядом всю
комнату, и вдруг взор его остановился - вы отгадываете на чем?
- О! да вы в самом деле нездоровы! - проговорил он, вставая. - Прощайте,
княжна! Я не хочу вас беспокоить, тем более что болезнь ваша очевидна: она в глаза
бросается...
- Останьтесь, мосье де Монсо, - сказала я твердым голосом. - Мне
Страница 99 из 109
Следующая страница
[ 89 ]
[ 90 ]
[ 91 ]
[ 92 ]
[ 93 ]
[ 94 ]
[ 95 ]
[ 96 ]
[ 97 ]
[ 98 ]
[ 99 ]
[ 100 ]
[ 101 ]
[ 102 ]
[ 103 ]
[ 104 ]
[ 105 ]
[ 106 ]
[ 107 ]
[ 108 ]
[ 109 ]
[ 1 - 10]
[ 10 - 20]
[ 20 - 30]
[ 30 - 40]
[ 40 - 50]
[ 50 - 60]
[ 60 - 70]
[ 70 - 80]
[ 80 - 90]
[ 90 - 100]
[ 100 - 109]