ди лебедино белели в лохматой темноте.
- Ну, хорошо: только - ради вас, очаровательная леди. Обещайте, что вы больше ни-ког-да...
- О, вы такой .. милосердный... как Бог. Обещаю вам - о, обещаю!
Оюной клешней все еще держа обмякшего, убитого Адама, другою - Краггс вытащил свисток и вложил в рот:
- Вот видите: один шаг - и я свистну...- Он отпустил пленника. Оглядел его с шелковых носков до головы, прикинул на глаз - и коротко бросил:
- Пятьдесят гиней.
- Пятьдесят... гиней? - сделал тот шаг на Краггса. Свисток Краггса заверещал - еще пока чуть слышно, но сейчас... Пленник остановился.
- Ну? У вас чековая книжка с собой? Я вам посвечу,- любезно предложил мистер Краггс, вытащил карианный электрический фонарик.
Пленник, скрипя зубами, писал чек в Лондон-Сити-энд-Мидланд-Бэнк. Леди остолбенелыми глазами плыла со своим зонтиком: зонтик медленно и навеки исчезал в лохматой темноте. Мистер Краггс, держа свисток в зубах, улыбался: два месяца были обеспечены. Пятьдесят гиней! Так везло мистеру Краггсу не часто.
6
Темно. Дверь в соседнюю комнату прикрыта неплотно. Сквозь дверную щель - по потолку полоса света: ходят с лампой, что-то случилось. Полоса движется все быстрей, и темные стены - все дальше, в бесконечность, и эта комната - Лондон, и тысячи дверей, мечутся лампы, мечутся полосы по потолку. И может быть - все бред...
Что-то случилось. Черное небо над Лондоном - треснуло на кусочки: белые треугольники, квадраты, линии - безмолвный, геометрический бред прожекторов. Куда-то пронеслись стремглав ослепшие слоно-автобусы с потушенными огнями. По асфальту топот запоздалых пар - отчетливо - лихорадочный пульс - замер. Всюду захлопывались двери, гасли огни. И вот - выметенный мгновенной чумой, опустелый, гулкий, геометрический город: безмолвные купола, пирамиды, окружности, дуги, башни, зубцы.
Секунду тишира вспухала, истончалась, как мыльный пузырь, и - лопннула. Загудели, затопали издали бомбами чугунные ступни. Все выше, до нрба, бредовое, обрубленное существо - ноги и брюхо - тупо, слепо вытопывало бомбами по кубическим муравьиным кочкам и муравьям внизу. Цеппелины...
Лифты не успевали глотать: муравьи сыпались вниз по запасным лестницам. Висли на подножках, с грохотом неслись в трубах - все равно куда, вылезали - все равно где. И толпились в бредовом подземном мире с нависшим бетонным нелом, перепутанными пещерами, лестницами, солнцами, киосками, автоматами.
- Цеппелины над Лондоном! Экстра-экстренный выпуск! - шныряли механические, заводные мальчишки.
Мистер Краггс несся в вагоне стоя, держась за ремень, и не подымал глаз от экстренного выпуска. Цилиндры и шляпы все прибывали, сдвинули его с пьедестала - вперед - к чьим-то коленям - колени дрожали. Мистер Краггс взглянул: леди Яблоко.
- Ах, вот как? И вы здесь? Очень приятно, очень... Прошу извинения: так тесно...- Мистер Краггс снял цилиндр с улыбкой.
Леди Яблоко была одна. Леди Яблоко ответила мистру Краггсу улыбкой, тупо-пгкорной.
В левом внутреннем кармане мистера Краггса лежл чек на пятьдесят гиней и грел сердце мистера Краггса. Мистер Краггс любезно шутил.
- Мы, как древние христиане, вынужденя спасаться в катакомбах. Не правда ли, мисс, очень забавно?
Мисс должна была смеяться - и не могла. Изо всех сил - и наконец засмеялась, вышло что-то нелепое, неприлично-громкое, на весь вагон. Со всех сторон оборачивались. Мистер Краггс, приподняв цилиндр, торопливо продвигался вперед...
- Гаммерсмис! Поезд нейдет дальше! - Кондуктор звякнул дверью, полились из вагона.
Сверху, сквозь колодцы лифтов и лестниц, был слышен глухой чугунный гул. Цилиндры и огромные, наискось надетые, шляпы - остались на платформе, влипли в ослепительно белеы стены, слились с малиновыми и зелеными плакатами, с неподвижно мчащимися лицами на автомобиле "роллс-ройс", с "Автоматическим солнцем". В белых кафельных катакомбах спасалась толпа странных плакатных христиан.
Леди Яблоко потерянно огляделась, зацепилась глазами за единственную знакомую фигуру - со сложенными на животе клешнями и вышлепывающими лапами - и механически, во сне, вошла в лифт вместе с Краггсом. Лифт понес их наверх, на улицу.
Там, в черном небе, мелькали белые треугольники линии, неслись с топотом и гулом глухие черепахи-дома, деревья. Леди Яблоко догнала Краггса.
- Послушайте... Простите. Не можете ли вы меня, ради Бога, куда-нибудь. Мне надо было в Лэйстер-Сквере, я ничего не понимаю .
Чугунный монументик остановился устойчиво на секунду, века. Из-под опущенных век в темноте - лезвия глаз:
- Право, я очень сожалею. Но я тороплюсь домой. И кроме того - Мистер Краггс неслышно смеялся, это было просто смешно - только подумать, он - и и какая-то.
Перпендикулярно над головой, в истончающейся тишине, стрекотал громадный шершень. Мистер Краггс торопился. Лори была одна. Он быстро вышлепывал лапами по асфальту. Показалось, чек перестал шевелиться в кармане, мистер Краггс приостановился поупать - и услышал дробные, дрожащие шажки сзади издали к нему бежала тень, как потерянная, бесхозная собачка, робко, униженно.
Стало ясно: эта... эта женщина пойдет за ним до самых дверей, будет стоять всю ночь или сидеть на ступеньках, и вообще - что-то нелепое, как во сне.
Мистер Краггс вытер платком лоб, через плечо покосившись назад,- юркнул в первый темный переулочек попасть в дом со двора.
Ощупью, по выщербленным в верее кирпичам, мистер Краггс разыскал свою калитку и стукнул. В темном окне смальни неясно пробелело лицо - это было явно лицо миссис Лори. Миссис Лори размахнулась и что-то бросила из окна. Что бы это все значило?
Мистер Краггс долго стучал, стучал все громче - на всю Аббатскую улицу - но калитка не открывалась. Мистер Краггс обсуждал положение и старался вытащить из головы хоть что-нибудь удобопонятное, как вдруг топнули совсем рядом, тут, чугунные ступни, задребезжали верешки стекол, свалился цилиндр мистера Краггса, и, ловя цилиндр, монументик упал на асфальт.
7
По воскресеньям, когда мистера Краггса не было дома, миссис Лори принимала у себя мать и сестру.
В сумерках - они приходили из Уайт-Чэпеля, стучали тихонько в заднюю калитку и через кухню шли в столовую. В металлической столовой они садились на краешек стула, в шляпах пили чай, съедали по одному кусочку кекса.
- Ну, пожалуйста, милые, берите: у меня в буфете - другой такой же, целый...- Миссис Лори торжествующе открывала буфет.
- Нет, сиасибо. Право же...- Гостьи глотали слюну и, сидя на краешке, одним ухом вслушивались за окошко, чтобы не прзевать знакомого вышлепыванья лап и вовремя исчезнуть в кухню. Но слышался только шорох по асфальту бесчисленных плетеных колясочек.
- Счастливая вы, Лшри...- вздыхали гостьи, любуясь.- Помнишь, как ты, бывало, с нами на рынке.. А теперь...
Мрамор миссис Лори розовел: это так нужно - извне получить подтверждение, что ты - счастливая...
Втроем шли в спальню. Миссис Лори зажигала свет, сияли хрустальные подвески, блестпли глаза. На кровати, на стульях - невообразимо-кркжевное, и белое, и паутинное.
- Ну, Лори, пожалуйста. В белом вы, должно быть, прямо - королева.
Миссис Лори раздевалась за ширмой. Вышла - в черных чулках, и в туфлях, и в тончайшем белом теплый мрамор миссис Лори чуть-чуть розовел сквозь белое, переливались, розовея, хрустальные подвески, и быстро колыхалась розовая занавесь на губах миссис Лори: вот-вот раздунется ветром.
- Счастливая вы, Лори,- вздыхали гостьи, любуясь.
Внизу кто-то стучал в дверь. У всех трех - одно Краггс.
- Господи, уж темно, давно пора домой,- вскочили гостьи.
Миссис Лори наспех накинула утренний белый халат, проводила мать и сестру через черный ход и открыла дверь.
Но это был не Краггс: в дверях стоял со сверртком беловоротничковый мальчишка, и будто наивно так - шмурыгал носом, но один мышиный гшаз хитро прищурен.
- Вам, мадам,- пощал он сверток.
В свертке, как и прошлое воскресенье, был букет чайных роз, с оттопыренными, отогнутыми по краям лепестками.
Миссис Лори вспыхнула.
- Отдайте назад - сердито ткнула она букет мальчишке.
Мальчишка прищурил глаз еще больше:
- Ну-у, куда же: магазин не примет, деньги уплочены.
Миссис Лори побежала с букетом в спальню. Розы были очень спелые, лепестки сыпались по лестнице, миссис Лори растерянно оглядывалась. Сунула букет под кружевной ворох на стуле и, собирая по пути лепестки со ступеней, пошла вниз. Протянула три пенса мальчишке, стараясь глядеть вверх - мимо понимающе-прищуренного мышиного глаза.
Там, вверху, было черное мозаичное небо - из белых ползающих треугольников и квадратов.
- Ну, да, конечно: зэппы летят,- весело ответил мальчишка поднятым бровям миссис Лори.- То и гляди начнут. Спасибо, мадам...- и нырнул в темноту.
Миссис Лори спустиила жалюзи в столовой и - вся в металлическом сиянье - торопилась уложить знаменитые ложки, каждую в соответствующий футьярчик: надо было скорей, пока еще не начали. На шестой ложечке, с тремя замками - герб города Ньюкастля - ухнуло глухо. Ложечка с тремя замками осталась лежать на столе, рядом с пустым футляром.
Тупые чугунные ступни с грохотом вытопывали - по домам, по людям - все ближе. Еще шаг - и мир миссис Лори рухнет: Краггс, ложечки, невообразимо-кружевное...
Жить - еще пять минут. И надо - самое главное.
"Букет.. Самое главное - выкинуть букет..." - очень торопилась сказать себе миссис Лори.
В спальне - выхватила букет из-под кружевной груды.
"Ну да, во двор. К нема же во двор, чтобы он..."
Она высунулась в окно, размахнулась. Пронеслось совсем близко бредовое геометрическое небо - и черная, вырезанная из качающегося картона фигура на соседнем дворе. Миссис Лори со злостью бросила прямо в лицо ему букет и услышала - может быть в бреду - такой смешной, детский, хлюпающий плач.
Топнуло тут, рядом; задребезжали верешки стекол, валилось; рушился мир миссис Лори, ложечки, кружевное.
- Бэйли! Бэйли! - Разрушенная миссис Лори стремглав летела по лестнице веиз во двор.
Мелькнул бредовое небо. Мелькнула под забором черная, нелепо-тонкая фигура. И нежные, как у жеребенка, губы раздвинули занавесь на губах миссис Лори. Жить еще минуту.
На асфальте, усеянном угольной пылью, жили минуту, век, в бессмертной малиновой вселенной. В калитку стучали, стучали. Но в далекой малиновой вселенной не было слышно.
* * *
Электричевкие лампы потухли. Запинаясь лапами в лохматой темноте и раздавливая верешки стекол, мистер Краггс долго бродил по комнатам и звал:
- Лори! Да где же вы, Лори?
Чугунные ступни, ухая, уходили к югу, заатихали Мистер Краггс нашел наконец свечку, побежал наверх, в спальню.
И почти следом за ним на пороге явилась миссис Лори.
- Господи! Где вы были? - повернулся на пьедестале мистер Краггс - Цилиндр, понимаете, сбило цилиндр...- Мистер Краггс поднял свечу и раскрыл рот белый утренний халат миссис Лори - расстегнут, и тончайшее белое под ним - изорвано и все в угольной пыли. На ресницах - слезы, а губы.
З анавеси не было.
- Что с вами? Вы... вы не ранены, Лори?
- Да... То есть нет. О нет! - засмеялась миссис Лори.- Я только.. Выйдите на минутку, я сейчас переоденусь и спущусь в столовую. Кажерся, уже все кончилось.
Миссис Лори переоделась, тщательно собрала лепестки с полу, улохила их в конвертик, конвертик - в шкатулку. Чугунные ступни затихли где-то на юге. Все кончилось.
1918
Страница 3 из 3
Следующая страница
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
