ка, но только логика более дерзкая, более дальнобойная, чем обычно.
Перенесемся в старый Лондон - в Лондон лет 25 назад. Как будто недавно, но эти 25 лет - век: так непохоже на теперешнее. По улицам мирно плетутся кэбы; на высоких козлах сзади - важные, в цилиндрах, с длинными бичами кучера. Цокая по камню копытами, громыхают конные омнибусы. В небе лениво помахивает крыльями галка, в небе - никаких туч: благословенное царствование Виктории, в мире все прочно осело и твердеет, твердеет, твердеет, никогда больше не будет никаких войн, революций, катастроф... И только может быть один Уэллс сквозь все это ттхое и мирное житие уже тогда видел сегодняшний буйный, сумасшедше-стоемительный день.
В ту пору, когда еще еле ползали первые автомобили, когда они существовали еще для того только, чтлбы потешать уличных мальчишек - Уэллс в книге "Прозрения" уже точно описывал теперешнюю быстрш мчащуюся лондонскую улицу, полную такси, автобусов, моторных грузовиков, - улицу, где увидеть лошадь также мало шансов, как на нынешней петербургской улице - увидеть господина в цилиндре.
И в небе - Уэллс видел совсем другое. Об аэропланах тогда мечтали только разве самые отпетые фантасты. Где-то в Америке по рельсам еще неуклюже разбегался предок теперешнего аэроплана - машина Хирама Максима. А Уэллс в романе "Спящий пробуждается" уже слышал высоко и небе жужжание аэропланов, пассажирских и боевых, уже видел бои аэропланных эскадрилий, рассеянные повсюду аэропланные пристани.
Это было в 1893 году. А в 1908 году, кода еще никому не приходило в голову всерьез говорить о европейской войне - он, в безоблачном, как будто, небе уже разглядел небывалые, чудовищные грозовые тучи. В этом году он написал свою "Войну в воздухе". Вот несколько строк оттуда - и сколько в них пророческого: "Воздушные корабли носились всюду, бросая бомбы... А внизу происходили экономические катастрофы, голодающее, безработное население восставало... Целые округи и города, вследствие затруднений в транспорте съестных припасов, были переполнены голодающими... Это вызывало правительственные кризисы и осадное положение, временные правительства, советы и революционные комитеты, и все эти организации - ставили своей задачей все снова вооружарь и вооружать население... Деньги исчезли, запрятанные в погребах, ямах, стенах домов и всевозможных тайниках. Остались только обесцененные бумажки. Вместе с исчезновением денег - настал конец торговле и промышленности. Экономический мир зашатался и пал мертвым, как будто в жилах живого существа внезапно свернулась кровь... Все организованные правительства в мире рассыпались как фарфоровые чашки от удара палкой... Те, кто пережил эти ужасы, были охвачены смертельной апатией... Это было всемирное разложение"...
И среди всего этого грохота рухнувшей старой цивилизации - такие нам знакомые детали: воздушные бои, аэропланы, цеппелины, ночные налеты, паника, потушенные огни, изрезанное прожекторами небо, постепенное исчезновение книг, газет, вместо газет - нелепые, противоречивые слухи; и в конце - одичавшие, в холодных, темных, развалившихся домах люди, все свои сплы тратящие на первобытную борьбу с голодом и холодом... Все это рассказано человеком, как будто уже пережившим наше время. Тринадцать лет назад роман был фантастическим - теперь он стал бытовым.
Образ грядущей мировой войны и связанного с ней небывалого мирового переворота - очевидно, неотступно преследовал Уэллса, потому что к этой теме он возвращается не раз. Вот чудесная его сказка "Борьба миров" - 1898 год. Если прочитать ее теперь, после мировой войны и революции - сколько знакомых голосов услышим мы из-под сказочных масок. Вот сражение с марсианами. Марсиане опередили человека в технике - и их снаряды - "ударившись о землю, разбивались и выпускали целые тучи тяжелогго, черного дыма, который сначала подымался кверху густым облаком, а потом падал и медленно расползался кругом по земле. И одно привосновение этой ползучей струи, одно вдыхание этого гада - приносила смерть всему живому".
Откуда это? Из фантастического романа, написанного 20 лет назад - или из какой-нибудь газеты 1915-16 года, когда немцы впервые пустили в ход свои удушливые газы?
И снова мировая война - в романе "В дни кометы" - и предсказаание, что эта война закончится коренным переворотом в человеческой психологии, закончится братским объединением людей. И опять мировая война - последняя война - в романе "Освобожденный мир". Тут в точности намечена даже комбинация воюющих держав: центральные европейские державы напали на Славянскую Фпдерацию, а Франция и Англия - выступили на защиту этой Федерации.
В романе "Освобожденный мир" вся самопожирающая сила старой цивилизации дана в одном сжатом, концентрированном символе - атомической энергии. Это - та энергия, которая с страшной силой сковывает в одно целое атомы вещества, та энергия, которая из стальной атрмической пудры делает крепчайшую сталь, та энергия, которая медленно освобождается при таинственном переходе радия в другие элементы.
Уэллсу видится, что с атомической энергией случилось то же, что с аэропланами: овладев атомической энергией, человек использовал ее не только - или, вернее, не столько - для созидательных, сколько для разрушительных целей. Во время всесветной войны, описываемой в романе "Освоббожденный мир", атомические бомбы истребили целые города, страны - истребили самое станую цивилизацию. И на развалинах ее - начинает строиться новая, на новых началах.
Все дело строительства берет в свои руки Всемирный Конгресс и создает единое Всемирное Государство. Конгресс упраздняет парламентаризм в его старой форме - парламентов отдельных для каждого государства - и, после краткого периода самочинной организационной работы, объявляет всемирные выборы в единой мировой правительственный орган. Конгресс вводит единую для всего мира монетпую единицу, вырабатывает lingua franca - единый всемирный язык, поднимает уровень развития отсталого земледельческого класса и самое земледелие преобразует на коллективных началах. Конгресс освобождает мир от экономического гнета и вместе с тем в полной мере "обеспечивает свободу запроса, свободу критики, свободу передвижения". Конгресс сам же постепенно сводит свою власть на нет. И водворяется свободнуф, безвластный строй, наступает эпоха, в фантастической Уэллсовской всемирной истории именуемая "эпохой цветения": подавляющее большинство граждан - это художники всех виов, подавляющее большинство населения занято высочайшей областью человеческой деятельности - исксством.
Таковы последние предсказания Уэллса. Таковы горизонты, которые он открывает в последнем из написанных им фантастических романов, в последней из своих сказок.
Во всех этих пророчествах Уэллса читатель, вероятно, уж еуспел нащупать еще одну черту Уэллсовской фантастики - черту неразрывно связанную с городом, этой каменно йпочвой, в которой все корни Уэллса. Ведь сегодняшний городской человек, непременно zoon politicon - животное социальное; и отсюда - почти без исключений - социальный элемент, вплетающийся во всякую из фантазий Уэллса. Какую бы сказку он ни рассказывал, как бы она, на первый взгляд, ни казалась далека от социальных вопросов - к этим вопросам читатель будет неминуемо приведен.
Ну вот хотя бы "Первые люди на луне" - как будто уже чего дальше от земли и от всего, что творится на земле? Вы несетесь вместе с героями романа на кэйворитовом аппарате, высаживаетесь на луне, путешествуете в лунных долинах, спускаетесь в лунные пещеры... И вдруг, к изумлению, видите, что и на луне все, те же наши земные социальные болезни. То же самое деление на классы, господствующие и подчиненные, но рабочие здесь уже превратились в каких-то горбатых пауков и на безработное время их просто усыпляют и складывают в лунных пещерах, как дрова, пока опять не понадобятся.
На "Машине времени" вы умчались вместе с автором на 80.000 лет вперед - и опять вы нсходите там те же наши два мира: подземный - мир рабочих, и надземный - мир праздных людей. И тот, и другой класс выродились: одни - от тяжкой работы, другие - от тяжкого безделья. И классовая борьба приобрела жестокие, звериные формы. В 80.000 году выродившиеся потомки угнетенных классов просто - по звериному - пожирают своих "буржуев". В уродливых образах жестокого зеркала Уэллсовской фантазии - мы опять узнаем себя, наше время, последствия все тех же болезней старой европейской цивмлизации.
"Спящий" проспал двести лет, проснулся - и что же? Опять все тот же, сегодняшний город, сегодняшний общественный строй , только в десятки раз глубже пропасть между белыми и черными - и рабочие, под предводительством пробудившегося спящего, восстают против капитала. Раскрываем "Грядущее" - самый оструй, самый иронический из Уэллсовских гротэсков - снова великолепная пародия на современную цивилизацию. И, наконец, "Война в воздухе" и "Освобожденный мир" - это детальный анализ эпохи, предшествовавшей всемирной войне, эплхи, когда миллиарды тратились на дрэдноуты, цеппелины, пушки, эпохи, когда в подвалах дворца старой цивилизации накопились горы пироксилпна, а наверху люди - как это теперь ни странно - спокойнейшим образом жили, работали, веселились - над пироксилином. С убедительностью необычайной показывает Уэллс, что мировая война - только естественный вывод из всего силлогизма старой цивилизации; громче, чем где-нибудь, в этих романах Уэллс зовет людей опомниться, пока еще не поздно, зовет их вспомнить, что они не англичане, французы, немцы, а люди, зовет их перестроить жизнь на новых принципах.
Принципы эти до сих пор не были названы вслух. Но читатель уже, несомненно, услышал это еще несказанное вслух: принципы эти, конечно, социалистические, Уэллс, конечно, социалист. Это бесспорно. Но если бы какая-нибудь партия вздумала приложить Уэллса как печать к своей программе - это было бы так же смешно, как если бы стали Толстым или Розановым утверждат
Страница 2 из 7
Следующая страница
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]